пялясь на позолоту внутри и снаружи, а нас оставит в покое [155].
Не знаю, намеренно Зои пыталась взбесить меня или нет, но она была в бейсболке с призывом «Сделаем Америку снова великой» и майке с изображением ее фаворита-троглодита – ухмыляясь, он поднимал два растопыренных пальца вверх, мол, все путем, а на голове бейсболка с тем же кличем: «Сделаем Америку снова великой». Мне хотелось сдернуть с нее этот головной убор и сжечь.
Мы смотрели повтор утренних новостей – в частности, как Трамп явился голосовать и сказал репортерам, что дела у него идут хорошо и даже очень хорошо, и я едва сдержался, чтобы не посмеяться вслух над его бредовыми иллюзиями. Я допускал, что по-настоящему он не верил в свою победу, – у меня было больше шансов избраться президентом Соединенных Штатов, притом что в списках кандидатов я не значился, – но тщеславие вынуждало его бахвалиться и позерствовать до конца. Затем камеры переключились на другую видеозапись, нам показали, как Хиллари голосовала в северной части штата Нью-Йорк.
– За решетку ее, – пробормотала Зои с полным ртом, набитым хлопьями. Глядя на нее, я не мог понять, сознает ли она то, что сейчас сказала, или это было нечто вроде рефлекса Павлова, сработавшего при виде бывшей первой леди на телеэкране.
– Что это было? – спросил я, мне ужасно хотелось проверить мою теорию.
– Что именно? – откликнулась она, даже не повернув головы в мою сторону.
– Мне показалось, ты что-то сказала.
Она покачала головой в искреннем, казалось, недоумении.
Я взял пульт и вернул телевизионные картинки на минуту назад.
– Что вы делаете? – спросила она.
– Извини, – сказал я. – Я кое-что упустил. Просто хочу снова это увидеть.
Трамп фанфаронит вовсю. Хиллари Клинтон голосует.
– За решетку ее, – повторила Зои.
Я выключил запись, и телевизор вновь переключился на трансляцию в прямом эфире.
– У тебя впереди четыре года злости. Четыре года ты будешь наблюдать, как Хиллари вводит свои порядки, назначает судей, очищает окружающую среду. Как, по-твоему, ты с этим справишься? Голова у тебя не взорвется от ярости?
– Прекрасно справлюсь, – ответила она. – Потому что ничего подобного не случится. Мистер Трамп победит.
– Понимаю, ты хочешь, чтобы он победил, – вздохнул я. – Но все же будь реалисткой. У него нет ни единого шанса.
– Мистер Трамп победит, – повторила Зои. – И когда он вышвырнет всех исламистов из страны, построит стену, чтобы мексиканские насильники не нападали на наших женщин, Америка опять станет великой.
– Вот так, раз-два – и величие готово? – спросил я.
– Ну, это только для начала.
Я промолчал. Я давно оставил попытки уразуметь, как мой во всех прочих отношениях вполне разумный сын мог польститься на это убогое существо, что внезапно поселилось в нашей жизни и, похоже, было твердо намерено остаться здесь навсегда. Это было просто выше моего понимания.
В дверь позвонили, и, нажав кнопку домофона, я впустил моего брата с женой. Пребывавший в прекрасном настроении Джо сиял и обеими руками держал две упаковки баночного пива, одну из них, заставив меня вздрогнуть, он поставил на «Доктора Живаго», которого я как раз читал. Бейсболка «Сделаем Америку снова великой» болталась на запястье брата, потому что его большая голова в нее не влезала, а его жена Анвин размахивала звездно-полосатым флагом, улыбаясь от уха до уха.
– Ну вы даете, ребята, – пробормотал я, качая головой.
– Как дела у нашего парня? – спросил Джо, глядя через стол, у Зои, и, как всегда, отвечая, она не пожелала оторваться от телеэкрана.
– Улетно, – сказала она. – Он победит.
– Конечно, победит, – подхватила Анвин. – Бог на его стороне. Иисус Христос самолично послал Дональда Трампа на эту Землю, чтобы он решил наши проблемы. По Его воле Трампа выберут президентом.
Я закатил глаза.
– Ты ведь не можешь искренне в это верить, правда?
– Я верю в это, – ответила Анвин. – Точно так же, как я верю в то, что глобальное потепление – выдумка либеральных левых и что атаку на Всемирный торговый центр организовал Саддам Хусейн. Знаю, ты отказываешься признавать истину, а все потому, что главенствующие СМИ и элита промыли тебе мозги. Положись на меня, через несколько часов мистер Трамп станет нашим избранным президентом.
– Ты видела результаты опроса? – спросил я.
– Опросы ничего не значат. Люди стыдятся сказать, что они голосуют за мистера Трампа.
– А ты не задумывалась, почему так?
Джо улыбнулся и сгреб меня в медвежьи объятия.
– Мы же не хотим разругаться из-за этого, брат, – сказал он. – Почти два предыдущих года мы не обходились без споров о том, кто в нашей стране самый подходящий претендент на избрание. Нам осталось потерпеть всего несколько часов. А потом все это станет прошлым.
– И слава богу, – сказал я, оборачиваясь, потому что услышал, как в двери поворачивается ключ, и в дом вошел Рэймонд. Не проронив ни слова, он прошагал мимо нас и уставился в телевизор, а затем посмотрел на всех нас и обратился к каждому поочередно.
– Отец, – начал он. – Дядя Джо. Тетя Анвин. Зои.
– Привет, – хором ответили мы.
Дома Рэймонд всегда приветствовал каждого индивидуально. Такова была одна из его причуд.
– Я забыл, что сегодня выборы, – сказал он.
– Забыл? – переспросил я. – Как тебе это удалось? Месяцами только о выборах и говорили. Посидишь с нами? И, Джо, передай мне упаковку пива из тех, что ты принес. Хочу, чтобы у меня под рукой было что выпить, когда наша страна поступит правильно, избрав на высший пост наиболее квалифицированного кандидата в истории Соединенных Штатов. Вместо, и вы это знаете сами, безграмотного расиста.
– Ты говоришь так, будто хуже не бывает, – буркнула Анвин.
– Прошу прощения, но я был занят на работе, – извинился Рэймонд.
– Но ты ведь проголосовал, да? – спросил я. – Не забыл, надеюсь?
– Я проголосовал раньше, – ответил мой сын. – На прошлой неделе.
– Хорошо, – сказал я.
– Почему мы не смотрим «Фокс Ньюз»? [156] – спросил Рэймонд.
– Он отказывается его включать, – кивнула в мою сторону Зои.
– Потому что это сплошной оксюморон, – объяснил я. – Все равно что «медвежонок коала». Или «Новый мост» в Париже вместо мост Пон-Нёф.
– Что не так с «Новым мостом»? Название как название.
– А то, что это самый старый мост в Париже.
– Не может быть.
– И тем не менее.
– Сказывается ваш либеральный уклон, – фыркнула Зои, и у меня глаза на лоб полезли.
– Ради бога, при чем тут… – попытался выяснить я, но Зои помешала мне договорить.
– Ты проголосовал за мистера Трампа, верно? – повернула она голову к Рэймонду.
– Разумеется.
– Разумеется что? – спросил я.
– Я проголосовал за мистера Трампа.
Я обомлел. Мы с сыном не часто обсуждали президентские
