думала о письме Кабира, которое успела перепрятать: из книжки с египетскими мифами оно перекочевало в блокнот на дне ее чемодана. Кто же дал Кабиру адрес? Часто ли он о ней думает? Лата вспомнила легкомысленный тон письма, и ее вновь охватил гнев.
А может, никакое оно не легкомысленное, рассуждала она. Может, Кабир прав: Лата не дала ему возможности объясниться. На их последней встрече – сто лет назад, не меньше, – она вела себя ужасно, чуть истерику не закатила. Но для нее это было дело жизни, а для него?.. Приятная утренняя прогулка? Он явно не ждал, что Лата примется выяснять отношения. Да и с чего ему было этого ждать?
Словом, сердце Латы истосковалось по Кабиру. Вчера на танцах она представляла, что вальсирует с ним, а не с братом. Ночью он ей приснился: зачитывал вслух свое письмо на поэтическом конкурсе, а она, Лата, была судьей.
– Так над чем ты смеялась?
– Вспомнила Бишванатха Бхадури и его нелепые речи в ресторане «Фирпо».
– Зато он договорник, – подчеркнула ее мать.
– Он сказал, что я красивей Савиты и что мои волосы подобны реке.
– Ты действительно можешь быть очень красива, если захочешь, – обнадежила ее мать. – Но ведь волосы у тебя были убраны в пучок, верно?
Лата, зевнув, кивнула. Уже полдень, почему так хочется спать? Днем ее обычно не клонило в сон, разве что во время подготовки к экзаменам. А вот Минакши часто зевала – изящно, непринужденно и всегда к месту.
– Где Варун? – спросила Лата. – Мы с ним хотели изучить «Газетт», там должны напечатать все подробности про экзамен в ИАС. Наверное, тоже на скачки пошел?
– Вот умеешь ты меня расстроить, Лата, – внезапно разгневалась госпожа Рупа Мера. – Я и так без конца волнуюсь, а ты лезешь со своими вопросами! Скачки!.. Никому нет дела до моих бед, все думают только о собственных.
– Какие у тебя беды, ма? – без малейшего сочувствия в голосе спросила Лата. – У тебя все хорошо, ты окружена любящими людьми.
Госпожа Рупа Мера сердито воззрилась на дочь.
– Бед у меня хоть отбавляй, – решительно заявила она. – И они тебе прекрасно известны. Взять хотя бы Минакши: как она воспитает свое дитя?! А Варун и его учеба – что с ним будет? Он такой непутевый – только и знает, что пить, курить да спускать деньги на скачках! Савита ждет ребенка, а Пран болен. Брат Прана безобразничает в Брахмпуре, о нем такие слухи ходят – волосы дыбом! Про сестру Минакши тоже все судачат. А я вынуждена это слушать! Только вчера Пуроби Рай пересказывала мне сплетни про Куку. Вот сколько у меня бед, а ты еще больше меня расстраиваешь. – Поразмыслив, она добавила: – Между прочим, я вдова и у меня диабет! Как тут не волноваться?
Лата признала, что последний пункт – веский повод для беспокойства.
– Еще Арун без конца орет, и у меня сразу давление подскакивает. А сегодня Ханиф взял выходной, и я все должна делать сама – даже чай сама себе завариваю!
– Я тебе заварю, ма, – сказала Лата. – Выпьешь чашечку прямо сейчас?
– Нет, милая, ты зеваешь, ступай отдохни, – вдруг смягчилась госпожа Рупа Мера; заботливое предложение Латы сразу ее успокоило.
– Я не устала, ма.
– Тогда почему ты зеваешь, доченька?
– Наверное, спала слишком долго. Ну что, принести тебе чаю?
– Только если тебе не трудно, милая.
Лата отправилась на кухню. Мать с детства воспитывала ее в ключе «никому не досаждай, всем угождай». После смерти отца они несколько лет прожили в доме друзей – по сути, на их иждивении, пускай те и рады были оказать помощь семье покойного Рагубира. Неудивительно, что госпожа Рупа Мера постоянно волновалась, как бы она сама или ее дети не помешали хозяевам. Те годы наложили серьезный отпечаток на характеры четырех ее отпрысков, которых по сей день не покидало ощущение неопределенности и болезненное чувство долга. На Савите это как будто отразилось в меньшей степени; впрочем, она с рождения была такой ласковой, доброй и жизнерадостной, что никакие внешние обстоятельства не могли это изменить.
– Савита, наверное, была солнечным ребенком? – спросила Лата, подавая маме чай.
Ответ был ей уже известен – и не только потому, что стал неотъемлемой частью семейного фольклора. Об этом свидетельствовали многочисленные фотографии: маленькая Савита с ослепительной улыбкой лопает вареное яйцо или улыбается во сне. Лата нарочно задала этот вопрос, чтобы хоть немного поднять маме настроение.
– Да, солнечнее не бывает! – сказала госпожа Рупа Мера. – Дорогая, ты забыла принести сахарин.
7.27
Чуть позже приехали Амит и Дипанкар на семейном автомобиле – большом белом «хамбере». Лата и ее мать не ожидали визита.
– А где Минакши? – спросил Дипанкар, медленно осматриваясь по сторонам. – Как красиво цветет ликорис!
– Минакши с Аруном на скачках, – ответила госпожа Рупа Мера. – Явно вознамерились заработать себе пневмонию. Мы как раз чай пьем, давайте Лата еще чайничек заварит.
– Нет-нет, не хотим вас утруждать, – сказал Амит.
– А мне нетрудно, – улыбнулась Лата. – Вода только-только вскипела.
– Минакши в своем репертуаре, – заметил Амит с легкой досадой и удивлением в голосе. – Она ведь сама сказала, чтобы мы заезжали днем! Что ж, нам пора. Дипанкару надо в библиотеку Азиатского общества.
– Нет, ну что за глупости, – гостеприимно сказала госпожа Рупа Мера, – сперва выпейте с нами чашку чая.
– Минакши вам не говорила, что мы заедем?
– Никто мне ничего не говорит!
– Минни нет на горизонте…
За нее остался зонтик! —
заметил Амит.
Госпожа Рупа Мера нахмурилась: с юными Чаттерджи вести связную беседу было решительно невозможно.
Дипанкар еще раз огляделся по сторонам и спросил:
– А Варун где?
Ему нравилось болтать с Варуном. Даже если тема беседы не интересовала Варуна, он не отваживался об этом сказать, и его молчание Дипанкар принимал за интерес – ведь среди его родственников хороших слушателей не было вовсе. Все Чаттерджи моментально выходили из себя, стоило заговорить с ними о Клубке Пустоты или Пресечении влечений. Когда однажды за завтраком он поднял последнюю тему, Каколи поименно перечислила его подружек и заявила, что в его жизни пока не пахнет даже Уменьшением, не то что Пресечением влечений – куда там! Куку не умеет мыслить абстрактно, рассудил Дипанкар. Ей только предстоит воспарить над плоскостью наблюдаемой действительности.
– Варуна тоже нет дома, – ответила Лата, возвращаясь в гостиную с чаем. – Сказать ему, чтобы позвонил вам, когда вернется?
– Если мы встретимся, мы встретимся, – глубокомысленно ответил Дипанкар и вышел в сад, хотя на улице еще шел
