Стянув с себя вдовье платье, она надела наряды и украшения, которые мать приготовила для ее сестры. Распустив волосы, она пятерней расчесала густые черные кудри, и они закрыли ее спину до самой талии. Крошечные колокольчики на ее лодыжках позванивали, когда она убирала в корзину свое черное покрывало. Корзину она спрятала под деревом.
Мрачная, но полная решимости, Фамарь пошла в сторону дороги и остановилась на краю рощи, где ее не могли увидеть прохожие. Она прождала все утро. Каждый раз, когда она замечала двух мужчин, шагающих вниз по дороге, в горле начинало биться сердце, но она продолжала стоять в своем укрытии. Она не покажется никому, кроме Иуды и его друга одолламитянина.
Уже был близок вечер, когда на подъеме показались Иуда и рядом с ним Хира. Фамарь вышла из рощи и присела. Когда они подошли ближе, она поднялась и вышла вперед. На ее ногах тонко зазвенели колокольчики, и Иуда тут же обратил на нее внимание. Он замедлил шаг и посмотрел на нее.
Ладони Фамари стали скользкими от пота, сердце бешено колотилось. Ей хотелось убежать и спрятаться в роще, но она поклялась себе не терять мужества. Она должна быть смелой. Нарочито не замечая мужчин, она наклонилась, подняла краешек платья и стала поправлять ремешки сандалия. Мужчины остановились.
— Мы не спешим, — сказал одолламитянин веселым тоном.
Распрямившись, Фамарь даже не взглянула в его сторону. Она не хотела, чтобы он приближался к ней. Она пристально смотрела на Иуду — вот тот, чьего внимания она добивалась. Узнает ли он ее? У нее перехватило дыхание, когда он подошел к ней. Он остановился прямо перед ней и улыбнулся. Его взгляд скользнул по ней сверху вниз. Иуда не узнал ее. Он едва взглянул на ее закрытое покрывалом лицо.
— Позволь мне лечь с тобой, — сказал он.
Фамарь была потрясена, как легко он попался на уловки женщины, даже такой неискушенной в искусстве обольщения! Вот так мужчины покупают услуги блудниц? Что она теперь должна говорить?
— Она хочет тебя, Иуда. — Хира ухмыльнулся. — Смотри, как она дрожит.
— Вероятно, она робеет. — Иуда криво улыбнулся. — Иди, Хира. Я тебя догоню.
Хира фыркнул:
— Не обманывайся, это займет много времени, мой друг!
Хира пошел вниз по дороге, оставив Фамарь наедине с Иудой. Он пристально смотрел на нее, от чего Фамарь чуть не струсила. Он не спускал с нее глаз.
— Ну, — сказал Иуда, — теперь мы одни. Что ты скажешь мне?
Она могла бы сказать, что его страсть велика, но не больше, чем ее гнев. Чувствовала ли ее сестра жалость? Фамарь не могла проверить. Семь лет назад она просила Иуду, чтобы он не позволял Онану обращаться с ней, как с блудницей! Иуда же хотел, чтобы она соблазнила его сына и тем самым заставила его поступить по справедливости.
Сегодня она сделает это с самим Иудой.
Она отошла, застенчиво поглядывая на него через плечо.
— Сколько ты заплатишь мне? — спросила она тихо тоном, который, она надеялась, обманет его.
— Я пришлю тебе козленка из своего стада.
И где же его стадо? Ее гнев разрастался. Как это было похоже на Иуду — обещать то, чего он не собирался делать. Сначала сына. Теперь козленка! Она больше не хотела принимать обещаний из его уст. Ни сегодня и ни в какой другой день.
— Какой залог ты дашь мне, чтобы я была уверена, что ты пришлешь козленка?
Она опустила глаза, чтобы он не увидел в них гнева, который бушевал у нее внутри. Почувствовал ли он в ее голосе гнев или принял дрожь за необузданную страсть?
Иуда подошел ближе.
— Чего же ты хочешь?
Фамарь быстро соображала. Она хотела бы заполучить то, на чем было написано имя Иуды. На тот случай, если она забеременеет, ей потребуются доказательства его причастности.
— Дай мне твою перевязь с печатью и трость.
Как только она произнесла эти слова, ее сердце тут же замерло. Она просила слишком много! Ни один человек, находясь в здравом уме, не согласится отдать так много, тем более блуднице! Теперь Иуда узнает ее. Сейчас он протянет руку, сорвет с ее лица покрывало и убьет ее прямо здесь, у дороги.
Она слегка вздрогнула, когда он сделал движение вперед. Потом поняла, что он протягивал ей свой посох! Фамарь взяла его и с изумлением наблюдала, как Иуда снял с шеи перевязь с печатью и отдал их ей. Он не сказал ни слова против! Им управляла похоть!
Горькая печаль овладела ею. Она собрала всю свою волю, чтобы не закричать и не разрыдаться. Столько лет ждать, когда этот человек поступит справедливо, и после этого обнаружить, что ему ничего не стоит отдать ключи от своего дома женщине, которую он считает блудницей!
Уныние прошло быстро, его сменило волнение. У нее было основание надеяться. Она отбросила гордость, унизилась, зато получила единственную возможность продлить род Иуды. Акса сказала, что время восстановит справедливость. Фамарь могла только надеяться, что это так.
— У тебя есть комната в городе? — спросил Иуда.
— Сегодня замечательный день, мой господин, и трава мягче, чем каменное ложе.
С посохом в руках она пошла в оливковую рощу. Он последовал за ней.
* * *
Стоял жаркий день, Иуда, насладившись продажной любовью под сенью оливкового дерева, уснул. Фамарь бесшумно поднялась и оставила его. Она торопливо пробралась между деревьями, нашла спрятанную корзину, быстро сняла одежду сестры и надела свою. Повесив на шею перевязь с печатью Иуды, она спрятала ее под своей вдовьей одеждой. Затем сложила и аккуратно убрала в корзину красное платье, покрывало и пояс. Ножные браслеты она сунула в складки одежды, чтобы те не звенели. Склонив голову, она тихо прошептала: «Я прошу только справедливости».
Сыновья Иуды оскорбляли и использовали ее, Вирсавия упрекала ее за их грехи, Иуда выгнал ее, нарушив свое обещание и оставив ее. Но теперь она может быть привита к ветви Авраама, Исаака и Иакова. Иуда даст ей сына, даже не зная об этом. Если ее организм примет его семя, она сможет занять свое место среди народа, которого избрал Бог, Творец всего сущего. И если родится сын, он будет ее избавителем.
Фамарь с благоговением прикоснулась к печати, спрятанной под ее одеждой. Она подняла корзину и обвила ее рукой. Взяла трость, лежащую возле оливкового дерева, и направилась домой.
* * *
Солнечный луч коснулся век Иуды и разбудил его. Блудницы не было. Он не нашел ее и возле дороги, где впервые увидел. Он решил, что она ушла в город. В мрачном и тревожном состоянии духа продолжал он свое путешествие и весь остаток дня сожалел о случившемся. Он был не лучше Исава, продавшего свое первородство за чечевичную похлебку! Зачем он согласился отдать этой храмовой блуднице трость и перевязь с печатью? Теперь, когда он удовлетворил свою похоть, ему не терпелось получить свои вещи назад.
Раздосадованный, он нагнал своего друга вблизи Фамны. Своими насмешками и непристойными замечаниями Хира рассердил его еще больше.
— Где твоя трость, Иуда? Не скажешь ли ты мне…
— Я верну ее себе, когда пошлю этой женщине козленка.
— И свою перевязь с печатью? — Хира рассмеялся и похлопал Иуду по спине. — Надеюсь, она стоила такой цены!
Пристыженный, Иуда не отвечал. Он извинился и ушел искать Шелу, которого отправил со стадом вперед. Овец они стригли вместе. Иуда договорился с несколькими земледельцами, что после жатвы приведет свои стада на их поля. Хира присоединился к ним, но воздержался от замечаний относительно блудницы, которую они встретили по дороге.
— Пойдем, друг, отдохнем и повеселимся, — сказал Хира, покачиваясь из стороны в сторону от слишком большого количества выпитого вина. — Тебе не о чем беспокоиться. Все будет в порядке. Вспомни, как мы жили, когда у нас не было жен, сыновей и тревог. Фамна многое может нам предложить.
Шела горел желанием испытать все. Иуда — нет. Он помнил, чего стоил ему час удовольствия. Ему недоставало того ощущения, которое давала трость, зажатая в руке. Он знал, что не будет хорошо себя чувствовать, пока не вернет себе перевязь с печатью. Он готов был уйти домой задолго до конца праздника. Когда праздник закончился, он обнаружил, что не может заставить себя идти той же дорогой. Ему пришлось извиниться перед Хирой.
— Я должен отвести свои стада туда, где лучше корм. Ты будешь возвращаться через Енаим, не так ли?
— Да, как всегда.
— Хира, я часто оказывал тебе услуги, не так ли? Возьми этого козленка и отдай его блуднице у Енаима. Забери у нее мои трость и перевязь с печатью и принеси их мне домой. Сделай это для меня, друг, а я при встрече отблагодарю тебя!
Глаза Хиры заблестели.
— Конечно.
— Я попрошу тебя еще об одной вещи.
Хира жестом остановил его.
— Можешь больше ничего не говорить, Иуда. Ты мой друг. От меня никто не услышит ни слова. — Он усмехнулся. — Кроме того, мне будет приятно исполнить твою просьбу.
