– Тебя не поймают. И почему не воспользоваться ситуацией, а? Раб не должен упускать возможность отомстить. Давай же, метни что-нибудь. Сделай это от имени всех рабов, какие есть у сенаторов. Сделай это за них. Сделай это за себя. – Он хихикнул. – И сделай это за Спартака. Никто не узнает. Никогда.
Захваченный безумием толпы и разочарованный своим положением, Марк почувствовал, как на сердце стало теплее при упоминании о его отце. Его подхватил бурлящий водоворот негодования, ярости и ненависти за все то, что он выстрадал с тех пор, как его оторвали от дома. Прежде чем Марк осознал, что делает, он нашел у себя под ногами камень размером с перепелиное яйцо, размахнулся и с силой бросил в толпу людей в тогах, стремящихся под укрытие Дома сената. Он не видел, куда летел камень, но на таком расстоянии нельзя было промахнуться. Его охватила бурная радость. Клодий рассмеялся и тоже кинул камень.
– Не останавливайся, Марк! Бросай!
Марк уже готов был подхватить с земли еще один камень или опустить дубинку на голову ближайшего сенатора. Но внезапно он увидел сумасшедший блеск в глазах Клодия и его губы, кривящиеся от жестокого удовольствия. Хихикая, как ребенок, Клодий снова и снова швырял камни. Огонь в душе Марка погас, сменившись холодом. В Клодии было нечто пугающее. Казалось, он больше не контролирует себя.
Мысли Марка прервал крик, раздавшийся совсем рядом:
– Осторожно! Здесь Милон!
Предупреждение было услышано, и люди Клодия стали озираться по сторонам. Сенаторы воспользовались передышкой и кинулись в Дом сената. Как только последний из них оказался внутри, двери с глухим стуком захлопнулись. Марк, бывший меньше остальных ростом, почувствовал себя словно в ловушке. Ему нужно было видеть, что происходит. Он бегом поднялся на несколько ступеней и обернулся посмотреть на Форум. Люди Клодия повернулись лицом к бандам, хлынувшим на Форум с Авентинского холма. Земля между двумя сторонами была пуста, если не считать длинных теней, падающих от нескольких статуй наверху. Люди Милона пришли вооруженные дубинками, секачами, топорами, ножами и другими грозными орудиями.
Но у Марка не было времени рассмотреть поле битвы. Клодий подозвал его и потащил через толпу в первые ряды перед наступающей ордой. Плотно надев шапку, Марк застыл при виде линии бойцов, движущихся прямо на него. Он вдруг почувствовал себя очень маленьким. На арене у бойца есть, по крайней мере, пространство для маневра. Здесь все было по-другому. И это ужасало.
Крики людей Клодия замерли при приближении людей Милона. На Форум опустилась тишина, прерываемая только громыханием подбитых гвоздями ботинок. Во главе соперничающих банд шел высокий широкоплечий человек с широким кожаным поясом. На нем были простая черная туника и толстые кожаные ботинки высотой до середины его мощных икр. В руке он держал тяжелую дубинку, утыканную шляпками железных гвоздей. Его темные волосы были коротко подстрижены, по всему лицу через лоб, нос и щеку тянулся мертвенно-бледный шрам.
Клодий улыбнулся и пробормотал:
– Милон великолепен, как всегда.
Люди из его окружения начали размахивать оружием, готовые пустить его в ход. Марк перехватил дубинку в левую руку.
Когда Милон оказался шагах в двадцати от противника, он поднял руку, приказывая своим людям остановиться.
– Мне сказали, что ты начал заварушку, – обратился он к Клодию.
– Заварушку? – Клодий сделал вид, что оскорблен. – Я? Ни в коем случае. Мы с моими парнями как раз агитируем за народ. Однако некоторые сенаторы не желают нас слушать.
Милон засмеялся:
– Трудно слушать, когда в тебя бросает камни стадо трусливых изгоев из сточных ям Субуры.
По рядам сторонников Клодия прошла волна недовольства, и он крикнул:
– Спокойно! Пусть этот крикун говорит что хочет. Нам-то что за дело?
Ворчание перешло в смех, и грубое лицо Милона исказилось.
– Хватит! – заорал он. – Клодий, убирай своих людей с Форума. А не то я заставлю тебя это сделать!
– Пфф! – фыркнул Клодий, отвернул в сторону полу плаща, вытащил короткий меч и направил острие на Милона. – Заставь меня! Ты больше не контролируешь улицы. – Клодий раскинул руки. – Их контролируем мы! Улицы Рима принадлежат Клодию и бандам Субуры!
Его люди приветствовали эти слова ревом одобрения.
Милон вскинул дубинку и громко крикнул:
– Давайте поработаем, парни!
Он бросился вперед, его люди двинулись за ним. Марк переложил дубинку в правую руку и поднял ее на изготовку, встав рядом с Клодием. Сердце его бешено заколотилось, но времени на страх не осталось. Вокруг с оглушительным стуком и треском сталкивались дубинки. Высокий человек с плохо подстриженной бородой кинулся к Марку, подняв над головой толстую дубинку. Его дикая усмешка стала шире, когда он увидел, что перед ним мальчишка – легкая жертва.
Марк отступил в сторону, и дубинка напавшего просвистела мимо и с громким треском ударила в булыжник. Не промедлив ни мгновения, Марк изо всех сил ткнул своей дубинкой в живот человека, сломав ему ребро и затруднив дыхание. Противник рухнул на землю, ловя ртом воздух. Марк услышал за спиной влажный хруст, обернулся и увидел, что Клодий воткнул меч в голову упавшего.
– Хорошая работа, Марк!
Он засмеялся, вытащил клинок и пнул тело, потом прыгнул вперед, чтобы поразить кого-то в живот. Марк оказался зажат между яростно дерущимися врукопашную людьми. Кто-то тесно обхватил противника, пытаясь подавить его преимуществом в силе. Кто-то старался вцепиться в лицо врага или столкнуться с ним лбами.
Марк потерял Клодия из виду и был оттеснен от него другими людьми из банд Субуры. Он остановился, не зная, что делать. Его инстинкт говорил, что надо драться, но, когда он отдышался, возбуждение улеглось и он смог ясно мыслить. Для драки он был слишком мал. Его учили индивидуальному бою, а не схватке в неистовствующей толпе. Скорее всего, ему разобьют голову или переломают кости, и тогда с ним будет покончено. Всю оставшуюся жизнь он будет калекой, если вообще выживет. Да, он должен доказать Цезарю и Помпею, чего он стоит, но этот способ не для него.
– Марк!
Кто-то схватил его за плечо и резко повернул. Это был Фест.
– Марк, нам надо уходить. Это работа для Клодия и его банд, а не для нас. Пошли!
Он пробился вместе с Марком через толпу, провел его мимо сената к краю Форума, подальше от драки у входа в Дом сената. Оглянувшись, Марк еще раз увидел Клодия: тот стоял на лестнице, подбадривая своих людей, размахивал окровавленным мечом и смеялся, как маньяк.
– О чем вы думали? – процедил сквозь зубы Цезарь, вызвав Клодия, Феста и Марка к себе в кабинет вечером того же дня. – Сто с лишним человек убиты, втрое больше покалечены. Клянусь Юпитером, к тому времени, как все закончилось, Форум был залит кровью. Вы должны были всего лишь оказать давление на сенаторов, чтобы они перестали поддерживать Катона. – Он покачал головой и махнул рукой, словно отталкивая что-то. – Но не устраивать эту… эту кровавую бойню.
– Ой, брось! Цезарь, ты хотел усилить конфликт. Теперь, когда обе стороны используют уличные банды, насилие неизбежно. В любом случае мне было предписано, что я могу делать все, кроме убийства. – Клодий пожал плечами и повернулся к Марку, который скромно стоял у стены. – Ведь правда, мальчик? Именно это Цезарь велел тебе передать мне?
Марк кивнул, метнул взгляд на Цезаря и ответил:
– Да, хозяин.
– Видишь? – Клодий улыбнулся и повернулся к Цезарю. – Кроме того, на самом деле всего несколько сенаторов получили легкие повреждения. Но среди них ни одной значительной персоны.
– Двадцать из них ранены, один серьезно. Он пробил голову, когда поскользнулся на ступенях.
– Тогда это не моя вина, – отмахнулся Клодий.
– Что бы ты ни думал, урон нанесен, – возразил Цезарь. – Ты вызвал кровавую бойню у Дома сената, и теперь Катон извлечет из этого максимальную выгоду. Завтра он назовет меня тираном перед всем сенатом. Мне совсем не нужно, чтобы число моих противников увеличивалось, когда сенату предстоит голосовать за то, чтобы послать меня обратно в безвестность. Я столько сделал для Рима не затем, чтобы закончить свою карьеру в горах, гоняясь за рабами.
Пока Клодий и Цезарь спорили, Марк обдумывал одну идею. Конфликт между Цезарем и Бибулом достиг предела. Сначала угроза жизни Порции, потом предложение изгнать Цезаря из Рима, а теперь уличные банды проливают кровь в сердце города. Жизнь Цезаря была в опасности, и, по мнению Марка, существовал только один способ раскрыть заговор против его жизни. Мальчик был уверен, что рукопашная на улицах города ничего не даст. В его голове зрел план. Если все получится, тогда Цезарь окажется в еще большем долгу у Марка. Рассчитывать на помощь Помпея не приходится, но этот план поможет Марку показать себя им обоим и получить награду – одну, но самую дорогую для него.
