многим пуще братьев стали… Котян дочь свою за Мстислава Удатного отдал, Юрий Кончакович породнился с самим Всеволодом Юрьевичем, а князь Игорь Новгород-Северский в плену женил своего сына на дочери злейшего ворога…
– И скорее всего, степной волк Котян, поскольку он у половцев теперь за главного остался, помчится к зятю, мол, выручай, мне тут по морде надавали! – предположил Попович. – Мстислав покочевряжится, но русичей, половцев для да за-ради монгольской добычи, навряд пощадит. Ещё и других князей в дело это тухлое втравит. Добычу и славу, как обычно, оставит себе, а головы под монгольские стрелы да мечи будут подставлять простые ратники.
– Александр Левонтич! – воскликнул Тимоня. – А чего это нам о них печься? Они далеко, у них там свои витязи есть, да и вороги у них свои… Так ведь, братцы? А у нас – булгары, мордва, половецкие грабители… Нам и здесь есть о чём печься, у нас свои грады, свои веси, свой люд!
– Тимоня, друже! – возвысил голос Попович. – Мы – витязи земли Русской, её хранители и оберегатели, памятуй про то! И не важно, на юге земля эта или на севере. Беда, что князья южные спесивы и алчны, бредят королевской короной, уделами друг перед дружкой бахвалятся, а вдарь гроза, в кусты бегут отсиживаться, потому что на Русь им наплевать. Да и на веру нашу тоже! Уже сейчас роднятся с венграми да ляхами…
– Постой-постой, Олёша! – воскликнул Добрыня. – Ты чего удумал?
– Доведу обо всем князю Василько, пусть поговорит с великим князем. Дай Бог, если тот решит послать подмогу южным князьям либо хотя бы разведку…
– Вот и попробуем кровушки монгольской на вкус! – воскликнул Добрыня. – А то застоялся я в бездействии! Даром хлеб княжеский вкушать не обучен. А, други?
Други только пожали плечами.
– А ежели скажет, мол, не наше дело? – спросил Еким Иванович. – Тимоня и тот в сомнении… А хуже того, снова на Рязань направит.
– Может, и так станется, – согласился Добрыня.
– Я более головы русские рубить не буду, – твёрдо сказал Попович. – И вам не позволю.
– А что делать станем? Без княжеского одобрения, выходит, мы ни на что не способны?
– Тимоня, друже! Ты-то ведаешь, что это не так. Князья князьями, а у витязей бывает и своя дорога – дорога чести… Я долгое время наблюдал за всем этим издали, теперь приспело время внутри побывать… Надо собрать дружину нашу да потолковать.
– В Городище кликать станем?
– А для чего оно вообще у нас есть? Там никто не подслушает, великому князю не обскажет.
– Когда?
– Князь Василько поговорит с Юрием Всеволодовичем, потом и станем решать, когда…
– Олёша, а с прелагатаями своими что делать станешь? – спросил Добрыня. – У великого князя разведкой ведает Еремей Глебович, но молод он ещё да неопытен.
– Поможем ему, подскажем! – ответил Попович. – Воевода Еремей Глебович толков и деловит, воинское дело знает добре… Да ведь ежели мы и поедем на юг, то совсем ненадолго. Как думаешь?
И громко засмеялся.
Но Добрыне почему-то не очень понравился смех этот.
Ростовскому князю Василько Константиновичу чуть менее пятнадцати лет, но недетский ум светится в его синих глазах. Князья вообще тогда очень рано взрослели, особенно становясь правителями.
Не по годам широкоплечий и рослый, лицом нежен и светел волосами, он напоминал молодого пардуса, всегда готового к прыжку. Статью походил на деда, а разум унаследовал от отца, который ещё при жизни удостоился прозвания «Мудрый».
Александр Попович зашёл в княжеские покои, с достоинством поклонился.
– Олёша! – улыбнулся Василько и пошёл навстречу.
Обнял за плечи, усадил напротив себя.
– Дядька, дорогой! Какие вести на сей раз?
– Дурные, княже.
– Сказывай.
– Я получил донесение от одного из своих прелагатаев, что воинский корпус монголов, числом более тридцати тысяч, вторгся со стороны Асских (Кавказских) гор в половецкие степи. Орды степняков разбиты и рассеяны по большой части Дикого поля. Убит их набольший каган Юрий Кончакович и его брат Данила Кобякович.
– Половцев побили – это хорошо, – ответил князь. – В чём твоя печаль?
– Разбив половцев, монголы вплотную приблизились к южным рубежам Руси.
– Кто они такие, эти самые монголы? – переспросил Василько.
– Их поселения – улусы – находятся далеко на востоке за Хорезмом и за Чёрным Иртышом, близ Цзинского царства. Владыкой у них хан Чингиз. Он объединил племена, которые прежде враждовали меж собой, сделал их грозной силой. Слово своего хана все воины и полководцы почитают пуще, чем мы «Отче наш».
– Жаль, что у нас пока нет такого же, – тихо ответствовал Василько. – Продолжай.
– Я мыслю, что хан Котян, чудесно спасшийся, побежит в Галич к своему зятю Мстиславу кликать на помощь и вся Южная Русь окажется втянутой в эту брань, совсем ненужную… Хорошо, если монголов останется столько же, а вдруг им на помощь двинутся большие силы?
– Олёша, ты храбрый витязь и мудрый человек, – задумчиво сказал Василько. – Знаю, нас, князей, ты почитаешь не шибко.
Видя несогласие в глазах Поповича, предостерегающе поднял руку.
– Но пойми, князья, конечно, спесивы и горды не в меру, но не глупы. Мстислав Галицкий печётся о своих границах и не станет втягиваться в войну с этими монголами, тем более что намерения их ещё не вполне внятны. Так?
– Истинно так, княже.
– Он понимает, что нынче сие не к месту, при нынешнем положении дел на Руси. А у Мстислава ещё и положение шаткое в самом Галиче. Да и повсюду одинаково, каждому удельному князю надо с мечом в руках доказывать, что его главный город – не великокняжеский стол.
– Княже, я тебя прошу обо всем доложить великому князю. Уверен, что Еремей Глебович таких донесений ещё не получал и не получит, не в укор ему будет сказано.
– Отчего же? Он неспособен начальствовать над княжеской разведкой?
– Он опытный воевода и толковый муж. В сторожевых заставах разбирается крепко. Но великокняжеская разведка возродилась при отце твоём, я её ставил на ноги, а воевода Еремей ко мне ещё ни разу не обратился за советом… Молод он, в подобных делах пока несведущ, да и сети прелагатаев у него ещё нет. Ничего, наберётся опыта, поймёт, что к чему, упорства ему не занимать.
– Я распоряжусь, чтобы Еремей Глебович обратился к тебе за советом, – пообещал Василько Константинович. – Дело важнее воеводской гордости.
– Прошу, княже, немедля доложи Юрию Всеволодовичу. Надо подумать, как обезопасить рубежи свои от внешнего врага и как помочь южнорусским князьям, ежели возникнет надобность.
– Это я тебе обещаю, хотя и боюсь лишний раз при дядюшке имя твоё произносить. Всяко надеюсь, что он его забудет
