он ужинал в Тмутараканском дворце с родней и близкими боярами.
Стол был накрыт в столовой. Ярко светили свечи. Пахло горячим воском и медом.
Анастасия влюбленно смотрела на мужа, словно они были в разлуке многие годы.
Но вниманием князя владела Аделина. Она подробно рассказывала, что ею были приняты меры по ремонту городских укреплений.
Мстислав, слушая ее, молча кивал. Но когда она промолвила, что закупила дополнительный запас зерна, Мстислав удивился:
– Матушка, у нас уже есть хорошие запасы зерна. Не напрасно ли было тратиться на покупку еще зерна?
– Не напрасно, – ответила Аделина и бросила взгляд на Анастасию. – Княгиня, разве ты не рассказала о том, какое письмо получила от брата?
– Нет, – покраснела Анастасия. – Я еще не успела.
– Ну, так сейчас самое время рассказать о том, что тебе пишут, – сказала Аделина.
Анастасия приподняла руку, и к ней поспешила служанка.
– Мария, дай-ка письмо, – приказала Анастасия.
Служанка исчезла, но через минуту вернулась и подала небольшой свиток Анастасии.
– Это письмо мне привезли три дня назад, – сказала Анастасия.
– Что в нем? – спросил Мстислав.
– Брат сообщает, что все здоровы…
– Хорошо, – кивнул Мстислав.
– Брат только сильно тревожится, – коснулась Анастасия главного, – сообщили ему, что арабы добились своего – адыгский союз племен объявил о сборе войска для похода на Тмутаракань.
Мстислав сообщение воспринял спокойно.
Первинок проговорил:
– Мы это предполагали. Георгий Цула должен был послать гонцов к адыгам, чтобы те его поддержали. Но Цула убит. И я думаю, что без него адыги побоятся воевать с нами.
Аделина покачала головой.
– Если бы всё дело было в Цуле…
– А чего князь Гавриил боится? – спросил Мстислав. – Он наш союзник, и в случае чего мы поможем ему.
Анастасия проговорила:
– Известно ему, что арабские шпионы уговаривают аланских вельмож разорвать договор о дружбе.
– Они всех уговаривают. Но князя Гавриила им не уговорить, – заметил Первинок.
– Брат – наш верный союзник. Арабам не уговорить его пойти против тебя, – сказала Анастасия и тихо вздохнула. – Пока он жив…
Аделина заметила:
– Вот именно – пока жив. Арабы не брезгуют пользоваться ядом против своих неприятелей.
– Греки тоже, – сказал Часлав.
Мстислав задумался.
Он думал о том, что разгорается междоусобная война между Ярославом и Святополком.
Мстислав не видел братьев больше двух десятков лет.
В его памяти Святополк оставался тихим, задумчивым подростком, таившим смертельную обиду на дядьку, на словах признавшего его своим сыном, но на деле считавшего чужим.
Мстислав понимал, что Святополк с тех времен изменился. Должен был измениться – стать жестче, эгоистичнее, иначе бы он не выжил. Но при имени Святополка в памяти всплывала грустная доброжелательность.
С Ярославом было проще – из негодного мальчишки мог вырасти только большой негодяй. Это наглядно показала гибель сыновей Владимира.
Ярослав убеждал всех, что они были убиты по приказу Святополка. Может быть, кто-то и верил этому, но только не Мстислав. В прошлом году он лично допрашивал перехваченных на границе убийц, и те указали, что действовали по приказу Ярослава.
Мстислав тогда сильно рассердился.
– Приходят сообщения, что Ярослав в этом году пойдет войной на Святополка, – проговорил Мстислав. – Хотя он и младший, но хочет отобрать киевский стол у брата, так как считает, что он остался старшим во Владимировом роду. Война обязательно должна быть. И дело тут не только в том, кто старший в роду Владимира. Новгородцы хотят иметь от великого князя блага и льготы в торговле. Они ненавидят Киев, потому что Киев для них соперник в торговых делах.
– Кроме того, Святополк женат на дочери польского короля… – проговорила Аделина.
Все с недоумением взглянули на Аделину.
Князья и бояре женились на дочерях соседних князей и бояр. Конечно, это укрепляло дружеские связи. Но это никак не приводило к войнам.
Аделина пояснила свою мысль:
– За поляками стоит римский епископ. У нас же вера от греков. Епископ Рима обвиняет нас во множестве отступлений от истинного учения, мол, наша церковь, подобно симонианам, продает дар Божий; мол, мы, подобно северианам, злословим закон Моисеев…
Мстислав взглянул на мать с интересом:
– Это – про что?
Аделина пояснила:
– Греческая церковь считает, что тело Христово тленно по природе, но нетленно по соединению с Божеством. Сами же римские епископы допускают изображение Креста Господня и изображение святых на мраморных плитах в церквах и хождение по ним ногами. Кроме того, епископы заводят жен и наложниц. Едят свиное сало, удавленину, мертвечину, мясо с кровью. Носят перстни на пальцах рук…
– Понятно, – проговорил Мстислав. – Насчет свиного сала, конечно, перебор…
– Он считает за Римской церковью первенство среди других церквей, – поспешно добавила Аделина. – Греки возражают против этого, так как соборное устройство церкви не подлежит сомнению – все епископы равны.
– Вот это главное! – сказал Мстислав. – Матушка, за всем этим стоит главный интерес – денежный! Епископ римский просто предпочитает, чтобы церковные сборы попадали в его казну, поэтому он хочет стать главным над остальными епископами.
Аделина недовольно засопела:
– Сын мой, ты всё же еще варвар.
Мстислав рассмеялся:
– Я не варвар! Я просто не хочу без смысла вмешиваться в ссору епископов. Как ты думаешь, почему мой отец избрал именно греческую веру?
Аделина открыла рот, чтобы ответить, но он не дал ей ничего сказать и ответил сам:
– Матушка, а потому, что епископ римский называет себя князем князей. Ненавистник славян Оттон германский получил императорскую корону из рук папы в церкви Святого Петра. Правда, затем он менял пап как перчатки. После его смерти епископ
