— Я лично поведу моих колесничих в бой!
— Ты? — удивились многие военачальники и принц Камос.
— Я! Это поднимет боевой дух солдат, если их атаку возглавит сам фараон. Да и почему я не могу этого сделать? Кто-то сомневается в моих талантах колесничего?
— Нет, государь, — ответил фараону принц Камос. — Но ты подвергаешь свою жизнь опасности, отец.
— А разве сегодня тысячи сынов Египта не сделают того же самого? — спросил фараон сына. — И разве ты не идешь в бой рядом со мной?
— Иду, отец, но твоя жизнь…
— Хватит! — прервал Камоса Секененра. — Довольно споров! Я все решил и будет так как сказал фараон!
— Внимание и повиновение! — хором ответили военачальники…
Колесница фараона была особенной и отличалась от других.
Его две великолепные белые лошади были покрыты тяжелыми попонами из стеганной кожи. Эти попоны надежно прикрывали коней от стрел противника. Но такая защита пока была только у колесницы самого фараона и более ни у кого, хотя впоследствии это станет применяться в широких масштабах.
Сам Секенра и его сын Камос были в непривычных для египетского воина защитных рубашках и прочной ткани с нашитыми медными тонкими платинами. Их головы прикрывали шлемы, а их щиты были также утяжелены медными полированными накладками.
— Сын мы станем жать сигнала от великого надсмотрщика над войском и только по его приказу двинемся в бой.
— Да, отец, — согласился Камос. — Минос опытный военачальник и он достоин того отличия, что ты ему пожаловал. У нас отличные солдаты из "храбрецов фараона". И они у нас есть благодаря Миносу.
"Храбрецы" стояли на своих колесницах позади фараона и его наследника и выглядели внушительно. На лицах солдат читалась решимость вести бой до победы. Они уже прошли первое боевое крещение и знали силу и поражающую способность новых составных луков. Это новое оружие сильно отличалось от того, что было на вооружении у них ранее.
Египетский лук долгое представлял собой незамысловатое сооружение из куска пружинящего дерева. Стрела была с деревянным наконечником, и потому такое оружие было не так опасно для быстрой кавалерии гиков.
Теперь все изменилось. Новые луки и новые стелы с медными и бронзовыми наконечниками. Такой стрелковый удар отразить было уже не так просто.
— Отец! Гиксы пошли в атаку на наш центр! — Камос заметил движение вражеских колесниц.
— Точно! Битва началась!
— Красиво идут! Трудно выстоят пехотинцу, когда на тебя мучиться так много этих смертоносных повозок. Смог бы я сам такое выдержать? Не могу ответить на этот вопрос, хоть мне и стыдно, отец.
— В этом нет ничего постыдного, сын. Любой человек биться и смелость состоит не в том, чтобы не бояться. Она в том, чтобы преодолевать свой страх когда нужно…
Якубхер повел колесницы в бой! Теперь он не сомневался победе гиксов. Теперь они сомнут войска мятежников и двинуться на Фивы.
Тугой лук старого солдата легко поддавался его сильным рукам, и стрелы Якубхера не знали промаха. Он выбирал себе в качестве цели только командиров армии Секененра. Понимал, без них войска противника дрогнут и побегут.
Еще одна стрела взвилась в воздух и вонзилась прямо в грудь высокого воина стоявшего под золотым знаком. Гикс видел как тот взмахнул руками и упал.
Египтяне-стрелки из состава пехоты пока не произвели по приближавшемуся врагу ни одного выстрела. Они ждали, когда колесницы гиксов подойдут ближе…
Князь Нубти-Сет смотрел как развернулись его войска и как Якубхер начал атаку. В его сердце поселилась тревога. Египтяне не выставили впереди своих колесниц. Якубхер воспринял это как признак их страха и слабости и заявил, что он поведет атаку по центру сам. Князь согласился, но теперь стал сомневаться.
"Они сосредоточили свои колесницы с фланга, — думал полководец. — И непременно ударят на наши силы с той стороны, где они слабее. Но такое возможно лишь при неудаче нашей атаки по центру. А может ли Якубхер не суметь выполнить то, что должен?"
Этот вопрос его мучил и Нубти-Сет не мог успокоиться.
Он подозвал своего дежурного офицера, что передавал приказы командующего частям через специальных гонцов.
— Немедленно послать навстречу ливийцам двух гонцов! Пусть их командиры ведут к бою своих людей! Пусть бросят все что им мешает идти!
— Но, они могут быть очень далеко, господин. Мы даже не знаем где сейчас ливийский корпус.
— Все равно шли гонцов! И узнай где наши корабли!
— Уже высланы лодки их встречать, но пока они не вернулись, господин.
Офицер удивился нервозности князя и подумал:
"Неужели он сомневается в нашей победе? Ведь еще вчера на совете, он заявил, что наших неявных сил хватит для разгрома врага. Да и войск у него много, не менее чем у египтян. Единственное в чем мы отстаем, это в количестве колесниц".
— Исполняй! — крикнул князь, и офицер отправился отослать гонцов.
Князь наблюдал за атакой.
"Колесницы приблизились и сейчас по ним выпустят стрелы! Проклятые египетские пехотинцы пока не дрогнули и не разбежались от одного вида наших колесниц, как говорил Якубхер. Полководец у фиванцев хороший".
Князь видел, как египтяне выстрелили и передние колесницы опрокинулись. Но остальные продолжали атаку…
Передние колесницы гиксов опрокинулись. Выстрел египетских стрелков был более чем удачным.
Минос с удовольствием отметил про себя, что египтяне научились правильно вести битвы.
"Молодцы! Стоят не хуже добротной ассирийской пехоты! А мне еще говорили, что сделать из них воинов не получиться. Хотя это еще не победа и даже не половина победы. Их командир ведет своих солдат в бой с готовностью опрокинуть наш центр".
Якубхер схватил первое копье и когда его лошади приблизились к самому строю пехотинцев, нанес удар. Его копье пробило щит и поразило египтянина в грудь. Он выдернул острие и его колесница прорвала строй пехоты секироносцев. Прикрытые прочными попонами его лошади мчались вперед давя пехоту врага.
За ним в строй ворвались и другие колесницы. Строй подался как при ударе молота. Секироносцы хоть и поддались нажиму, но стали бить топорами лошадей врага. Минос многому их научил за короткое время и главное что они восприняли, это необходимость побеждать свой страх.
Грохот и крики слились воедино и шум битвы был слышен далеко.
— Молодцы! Секироносцы фараона отлично сражаются! — вскричал Минос. — Вот если так станут сражаться все египетские воины, мы не только разгромим гиксов, но завоюем весь мир! Смотрите!
Офицеры ничего не сказали полководцу и только одобрительно закивали.
— Но это еще не победа! — продолжил командующий. — Битва только началась!
На правом фланге египтян начали наступление пехотинцы гиксов. Они шли вперед стройными рядами и была видна отличная строевая выучка. По команде командиров воины дружно склонили копья и повернули щиты, создав преграду для стрел противника.
Битва на реке: Атла и Сара
Яхотеп приказал своим людям подойти к кораблям противника вплотную. Они шли под флагами Финикии и никто не мог заподозрить что два торговых судна решатся напасть на корабли что везут войска.
Сосед Яхотепа волновался.
— Там полно воинов, — прошептал он. — О, великие боги Кемета, не оставьте нас!
— Они совершенно не готовы дать нам отпор, — повернулся к нему молодой воин. — И сейчас их численность им ничего не даст. Главное чтобы наши люди дрались отчаянно и не струсили.
— В этом можешь не сомневаться, вождь. Они умеют быть смелыми. Я многих из них знаю, хоть они и не воины. Я и сам молюсь богам просто так, не из страха.
— Тогда все в порядке. По моему сигналу пусть кидают крючья! Сумеют?
— Сумеют! Среди нас много бывших рабов, что были осуждены за пиратство на море. Я таких назначил в метальщики.
Первое судно поравнялось с транспортом гиксов и когда они максимально сблизились Яхотеп отдал приказ:
— Давай! Время пришло!
Человек позади него отдал приказ знаком и к судну полетели крючья. Три из них впились в борта вражеского корабля и беспокойная вольница из вчерашних рабов и слуг стали тянуть за канаты, притягивая судно к себе.
— Стрелки! — Яхотеп приказал лучникам дать первый выстрел.
Полетели стрелы и смели с палубы не менее тридцати воинов. На военном корабле послышались крики боли и вопли недоумения. Там засуетились люди. Но второй выстрел смел еще человек двадцать.
Суда сблизились.
— Теперь на борт! — Яхотеп достал меч.
— Время пришло! — отозвался воин и перехватил свой топор. — Идем первыми!
Лучники сделали еще один залп и убрали стрелы.
Яхотеп первым перепрыгнул на борт вражеского судна.
человек двадцать ольница из вчерашних рабов и слуг противника. Палестину, строй подался как при ударе молота. колесницы. выдернул острие и его колесница прорвала строй пехоты секироносцев.
