— Но ливийского корпуса в сражении не будет и это моя и Атлы заслуга. Так что, даже если мы и не будем драться, то пользу своему народу мы принесли и пользу немалую. Вот так-то, Сара…
В окрестностях Асиута: начало битвы
Колесницы Нубти-Сета достигли Асиута, и князь даже не задумался о том, что его пехота была далеко позади. Он послал им три приказа торопиться, но сам совсем не жалел, что их нет.
Князь заразился от Якубхера идеей показать свою удаль и разбить египтян малыми силами. Это подняло бы его воинский престиж.
— Сегодня во имя Сутеха, мы покажем, на что способны воины гиксов. И ты, князь, после этой победы станешь водить в бой армии. Ты станешь первым военачальником в армии великого гика, а может и наместником богатой провинции. Например, Нубии.
— Нубии? Богатая земля и власть над ней даст многое. Я бы не отказался от такого поста.
— Так сегодня сделай первый шаг к своему успеху, князь. А я стану тебе помогать. Кстати, князь, я приказал привезти сюда Сару, мою любимую дочь.
Нубти-Сет внутренне поморщился, но внешне ничем не показал своего неудовольствия. Князь хорошо знал эту главную слабость Якубхера. Он любил свою дочь и прочил её в жены князю.
"Как не вовремя она едет сюда, — подумал Нубти-Сет. — Якубхер ждет от меня, что я стану просить отдать мне её в жены. И обидеть его нельзя. Тогда он сразу же станет моим врагом. Но и торопиться не следует".
— Ты не рад этому, князь? Я совершил ошибку, приказав ей прибыть сюда? — голос Якубхера дрогнул.
— С чего ты взял? Красавица — награда для героя. Видеть Сару наслаждение. Такой девушки я не встречал уже давно, хотя повидал их немало.
— И моя дочь желает видеть тебя, князь. И я рад, что сумел тебе угодить.
"Чтоб ты пропал вместе с ней", — мысленно проговорил князь.
— И тебе представиться возможность взять её своей женой, князь. Сара дочь воина и не последнего человека в племени гиксов.
"А, он достаточно откровенен. И прямо говорит о том, чего ждет от меня. Но не так все скоро делается. Вот бы хорошо, если бы корабль на котором она сюда плывет захватили люди Секененра".
Но вслух князь произнес иное:
— Так и будет Якубхер, клянусь головой Апопа, так и будет! А вот наши разведчики вернулись. Что там?
— Они на колесницах, князь! — донес разведчик.
— И много их? — спокойно, без тени сомнения, спросил Нубти-Сет.
— Кто знает? Похоже, что где-то тысяча.
— Что? Удивился Якубхер? Тысяча? А ты ничего не мог напутать?
— Я точно не мог определить численность, но у них не менее 700 колесниц.
Якубхер посмотрел на князя. Глаза Нубти-Сета по-прежнему горели решительностью.
— Князь, что станем делать? Если разведка не ошиблась, то…
— Наступать, и еще раз наступать! Меня не пугает их число. Мои воины горят желанием битвы! Разве ты не видишь?
— Вижу, но…
Князь не стал дальше слушать и отдал приказ двигаться вперед. Он шел туда, где его ждал враг. Теперь каждый их них самостоятельно правил своей отдельной колесницей. Полководцы показывали воинам свое высокое искусство…
Секенера также уверенно шел вперед. Он указал рукой на облако пыли вдалеке. Это были колесницы врага.
— Смотри, сын! — фараон обратился к принцу Камосу на приближающиеся колесницы гиксов. — Вон там наши враги! И сейчас пришел час показать им кто хозяин в стране Кемет!
— Я готов следовать за тобой, отец и государь!
— Ты не боишься? Это твой первый бой.
— Нет, отец. Боя первый, но схватка уже далеко не первая. Я умею смотреть в лицо опасности.
— Но не стоит тебе понапрасну совать голову в пасть смерти. Сражайся мужественно, но сохрани свою жизнь. Она еще будет нужна Египту после моей смерти, сын. Вперед!
И масса египетских колесниц, сохраняя дистанцию, устремилась в свой первый бой. Фараон приготовил лук, и его пальцы крепко впились в древко стрелы. Он сам волновался.
Нет! Секененра не боялся за собственную жизнь. Он был готов принять смерть, но ему было нужно видеть победу его молодой армии, и знать, что борьба после его смерти продолжиться.
"Главное чтобы наши воины не дрогнули! Ведь мы еще не побеждали гиксов до этого!"
Секененра посмотрел на своего возницу и увидел, что тот совершенно спокоен и не проявляет признаков страха.
Колесницы сближались! И когда эти грохочущие повозки столкнуться, на песке появляться пятна крови и будут лежать окровавленные и исковерканные тела людей и лошадей.
Новая война была жестокой. И жертв теперь будет много.
Фараон прицелился, и острие его стрелы было направлено в грудь мчавшемуся вперед гиксу в ярком и дорогом шлеме. Стрела была выпущена и устремилась к цели! Мгновение! Второе!
Но гикс отразил её щитом, что был прикреплен к его левой руке. Он увидел стрелявшего, и при сближении, метнул в него дротик. Но на этот раз фараон уклонился, и смертоносное острие не задело его.
Колесницы проскочили мимо друг друга, и битва разделили их. Позади послышались крики, и ярость битвы выплеснулась наружу вместе с предсмертными криками, надрывным ржанием лошадей, возгласами ярости, уханием, стонами раненных и умирающих.
Теперь командовать боем уже было нельзя. Каждый воин на колеснице сражался сам за себя и стирался выжить.
Принц Камос поначалу старался держаться подле отца и оказать ему помощь если нужно. Но первое же столкновение разделило их. Камос сражался копьем и сумел поразить вражеского возницу. Колесница гикса перевернулась!
Второй дротик! И снова удача! На это раз был сбит стрелок
— В бой! — послышались крики египтян.
— Смерть гиксам!
Мимо жужжали стрелы. Вражеские войска соединились. Они летели мимо друг друга и старались убивать ибо знали, что победит в этой схватке та сторона, которая поразит больше врагов. Без участия пехоты такое сражение не могло продолжаться слишком долго.
Но пехоты пока не было ни у гиксов, ни у египтян. Хотя пешие воины фараона Секененра уже были недалеко и готовились вступить в сражение…
Пехота перешла на бег. Воины с боевыми секирами не имели защитных доспехов, что еще не вошли в обиход, и могли прикрыться лишь легким щитом. Шлемов они также не имели и их головы прикрывали только парики стянутые медными обручами. Эти парики и выделяли секироносцев от остальных пехотинцев армии фараона Секененра.
Их вел в бой сам Минос.
— Офицеры! Держите строй и не дайте солдатам отступить даже на шаг! Мы ударим гиксам во фланг!
Прозвучали слова команд и штандарты с золотыми символами египетских богов указывали частям путь.
— Вперед!
— Держаться стойко и крепко!
— Во имя богов Кемета!
Воины с топорами быстрее всех достигли врага. Это были лучшие солдаты Секененра, и Минос давно их выделил. Меченосцы еще недостаточно хорошо владели оружием и не держали строй. Но топоры, в отличие от мечей, были древним оружием египетской пехоты, и здесь было немало виртуозов, что умели с ними обращаться.
Они, умело прикрываясь щитами, бесстрашно пошли на колесницы. Топоры грозно взметнулись вверх, словно повинуясь команде, и опустились. Брызнула кровь.
Гиксы стонали от ярости! Вражеская пехота осмелилась напасть! Такого не было уже много лет. Момент для атаки секироносцы выбрали удачный и быстро стали теснить врага.
Сам Минос был среди бойцов, и умело орудовал топором. Он был на этот раз одет, как и любой рядовой воин и военачальника в нем выдавал только бронзовый шлем. За ним шел воин со штандартом, и золотой диск колебался над головой полководца.
— Держаться крепко! — кричал он.
Он нанес свой удар! Вражеский солдат выпал из повозки практически рассеченный надвое.
Вторым движением он выбросил возницу из колесницы под ноги своих солдат и те его тут же прикончили топорами. Затем Минос запрыгнул в колесницу, ставшую его боевым трофеем.
Его рука сжала поводья и лошади почувствовав властную руку повиновались новому владельцу.
— Рубите их, воины фараона! Боги Кемета наблюдают за вашей храбростью!
Солдаты не отставали от своего военачальника. Но убить много врагов им было в тот день не суждено. Гиксы стали отходить.
Поле боя было уже за египтянами. Численный перевес решил дело. Гиксы разворачивали колесницы. Сдержать натиск с двух сторон они были не в силах. Минос увидел вдали силуэт фараона и направил колесницу к нему.
— Минос! Ты снова на колеснице? — вскричал Секенера. — А твои люди?
— Я возглавил атаку и захватил эту колесницу у гиксов, государь. Но я хотел тебя предупредить, чтобы наши колесничие не увлекались погоней. Смотри, некоторые уже втягиваются в неё! Это опасно. А вдруг подойдут их пехотинцы?
— Ты думаешь, что их пехота близко? — удивился фараон.
— Кто знает? Может некоторые части и приближаются, государь. Хватит нам пока и того, что они отступают.
