рыбин и выкидывали на берег. Раки сами цеплялись за пальцы. Они были огромны.
Под раков Первинок выделил свою суму, она была и так пуста. Через небольшое время сума была набита битком. Сума шевелилась, и из нее слышался треск. Словно кто-то шел по лесу.
Выбравшись из воды, подростки быстро набрали сушняка и с помощью куска кремня и ножа зажгли костер.
Рыбу нанизали на прутья, воткнутые в песок вокруг костра.
С раками – еще проще. Тихон вырыл ямку в песке, вывалил в ямку раков, засыпал раков слоем песка, а сверху навалил горячей золы из костра.
Через полчаса обед был готов.
С голодухи первых рыбин проглотили за один присест. Утолив первый голод, занялись раками.
Рачье мясо довольно сытная пища. Насытившись, Тишка отломил огромную клешню, отвалился в тень и принялся лениво высасывать из оранжевого панциря мякоть.
Первинок, закончив с едой, аккуратно завернул оставшуюся пищу в листы лопуха и сложил в суму.
Затем примостился рядом с Тишкой.
В тени было прохладно. Жизнь казалась прекрасной. Благостное впечатление портил только тонкий назойливый звук – от солнца и ветра в траве под деревом прятались комары. Почувствовав горячую кровь, они оживились.
Тишка отбросил опустошенную клешню, сломал ветку и отмахнулся от комара.
– И все равно без хлеба еда – не еда, – проговорил Первинок. – Но ничего, отдохнем и выйдем на реку проситься на какой-либо корабль. На корабле и хлеба дадут.
– Не будем мы проситься на корабль, – мотнул головой Тишка.
– Почему? – удивился Первинок.
Тишка хлестнул очередного комара и проговорил:
– Братишка, ты посуди сам: меня ищут, а значит, обо мне сообщают на все проходящие корабли. Таким образом, как только меня увидят, так сразу повяжут.
Первинок на мгновение задумался, затем согласился:
– Это так. Но ты же хочешь попасть на княжий суд.
Тишка сел и горько усмехнулся.
– Братишка, да кто же меня повезет на суд к самому князю?
– Но не будут же поворачивать назад из-за тебя?
– Не будут. Меня сдадут на первой же пристани. А там посадят в яму, и буду я сидеть, пока за мной не приедет… Говен и его брат. Нет, если я сам не приду на двор великого князя, то правды никогда не найду.
– Но как же мы тогда доберемся до Киева? – спросил Первинок. – По дорогам нам тогда тоже нельзя будет идти.
– Придется спускаться на плоте. – Тишка показал глазами на лежащий на берегу плот.
– Он развалится.
– Мы укрепим его.
– Но нас все равно заметят. Особенно на плоту.
– Значит, нам надо идти ночами. А днем прятаться.
– Хорошенький замысел! – с сарказмом проговорил Первинок. – Нынче ночи короткие, так что в Киев придем не скорее чем через две недели.
– А куда нам торопиться? – задал вопрос Тишка.
– А жрать что будем?
– Рыбу и раков! – холодно проговорил Тишка.
– Однако без хлеба совсем отощаем, – пригорюнился Первинок.
– Тебе в первый раз? – спросил Тишка.
– Не в первый, – согласился Первинок. – Ну что же, ежели надо, то будем терпеть. И вообще, я уже давно понял, что никогда не надо загадывать на будущее. Как боги положат, так человеку и случится.
– Бог один, – сказал Тишка. Он вынул серебряный крестик из-под рубашки и показал. – Вот он – Иисус.
– Ты христианин? – испуганно удивился Первинок.
– А что? Мой отец грек.
Первинок потянул шнурок на шее и вынул из-за пазухи небольшой кожаный мешочек.
Развязав его, показал – в мешочке находился золотой крестик, украшенный драгоценными красными камушками.
– У меня тоже есть крестик.
– Откуда он у тебя? – удивленно воскликнул Тишка.
– Он всегда у меня был, сколько себя помню, – сказал Первинок. Он аккуратно сложил крестик назад в мешочек.
– Значит, ты тоже христианин, – сказал Тишка.
Первинок спрятал мешочек на груди и проговорил:
– Как у всех людей, у меня обязательно должны были быть отец и мать. Я их не помню. Помню только толпу озверелых людей, они ломились в наш дом. Помню, как какая-то женщина вела меня по темным коридорам, и потом я остался один. Ее лицо было залито слезами. Она повесила мне на шею этот мешочек, поцеловала и толкнула: беги, как можно дальше беги! Я побежал. Кто была она? Я думаю, что это была моя мать. С тех пор я не видел эту женщину. Я даже имя свое толком не помню. Вроде та женщина называла меня Евгений.
В синих глазах мальчика блеснули слезы. Он вздохнул:
– Поэтому, Тиша, не показывай крест никому. Иначе неприятностей не оберемся. Говорят, что совсем недавно князь Владимир лично топил христиан в Днепре.
Тишка перекрестился и спрятал крестик.
– Бог один. Но ты прав, человеку не стоит загадывать свою судьбу. Человек может только просить и надеяться.
Глава 28
Владимир только притворялся спящим, ожидая, отважится ли Рогнеда убить его.
Замыслившая убийство женщина крайне редко прибегает к контактным способам. Психология женщины не позволяет ей. Чтобы не сталкиваться с жертвой лицом к лицу, женщины обычно прибегают к приемам, которые позволяют это сделать на расстоянии, часто – к ядам. Даже жестокие воительницы – амазонки – предпочитали убивать своих врагов стрелами из луков или копьями.
Но совсем другое дело оскорбленная женщина – в крайней ярости она запросто убьет обидчика любым предметом, попавшимся ей под руку: скалкой, топором и даже обычной табуреткой.
Учесть это Владимиру не позволило презрительное отношение к женщинам.
Поэтому, когда он увидел
