– Здорова, – проговорила Рогнеда.
– Мама, будь осторожна! – шепнул Изяслав, шевеля одними губами, и поторопился зайти в терем.
Не поняв предупреждения сына, Рогнеда ушла в свои комнаты.
Глава 26
Вечер оказался шумным – Владимир с дружинниками бражничал, как всегда, не соблюдая никаких приличий. Ревели испуганным кабаньим стадом пьяные мужские голоса. Кричали и рыдали женщины, точно попавшие в волчью пасть овцы.
Закрывшись в своей комнате, Рогнеда невольно вздрагивала от криков – перед ее глазами снова вставали картины того жуткого дня, когда Владимир со звериной жестокостью переломил ее судьбу. Рогнеда искренне хотела бы забыть все, что связано было с тем днем, но чем больше она пыталась сделать это, тем больше в ее душе разжигался огонь мести.
Месть – священна. Пока мертвые не отмщены, живые покоя не имеют…
К наступлению ночи в комнате было все готово – слуги накрыли стол, застлали постель. Комнату освещал слабый свет свечи.
К приходу мужа следовало надлежаще одеться. Рогнеда приказала служанке принести рубахи, и та положила на постель несколько рубах на выбор.
Взгляд Рогнеды сразу упал на шелковую рубаху. По белому полю рубаху опоясывал пурпурный узор анютиных глазок.
Когда-то давным-давно, когда боги и люди были равны и жили вместе, богиня Леля полюбила прекрасного юношу. Он был добрым и щедрым. И родилась у них дочь Анюта.
Анюта выросла необыкновенной красавицей. Люди радовались, глядя на нее.
Но однажды, когда юная девушка беззаботно собирала цветы на лугу, на нее вихрем налетела черная колесница мрачного Велеса. Он схватил перепуганную девушку и умчал в призрачное царство мертвых, а букетик цветов, собранных ею, остался лежать на земле.
Скорбь Лели была так велика, что сама богиня плодородия Макошь разгневалась и земля совсем перестала плодоносить.
Чтобы все живое на земле не погибло, в дело пришлось вмешаться Световиду – богу света и добра, богу богов.
Повелитель богов приказал Велесу ежегодно отпускать Анюту к матери, и черному богу пришлось подчиниться.
Когда воскресшая дочь выходила из подземного мира навстречу солнцу, Леля радовалась и одевалась в зеленый весенний наряд, но первыми приветствовали пленницу именно фиалки, расцветавшие при ее появлении.
С тех пор фиалки, окрашенные в три цвета, олицетворяют три чувства: любовь, надежду и печаль.
Анютины глазки – прекрасный цветок…
Рогнеда надела белую шелковую рубаху.
Талию туго перетянула витым трехцветным шнуром.
Распущенные черные волосы собрала красной лентой.
Рогнеде чуть меньше тридцати лет – по тем временам почтенный возраст. Она уже родила несколько детей. Однако хороший уход сохранил прекрасную фигуру и тонкое изящное лицо.
Подготовившись, Рогнеда потушила свечу, села у открытого окна и стала ждать.
Постепенно пьяные возгласы утихли, а вскоре в сенях послышался шум, грохот чего-то уроненного.
Рогнеда встала.
Дверь открылась. В комнату вошел слуга с факелом. Следом за ним двое других слуг помогли войти в комнату Владимиру. Он казался сильно пьяным.
Рогнеда велела слугам положить князя на кровать и уходить. Уложив князя и пристроив факел на стене, слуги вышли.
Как только дверь за ними закрылась, Рогнеда принялась раздевать Владимира.
Сначала Владимир был вялый, словно распотрошенная подушка, но, когда Рогнеда раздела его, он неожиданно навалился на нее.
Рогнеда попыталась сопротивляться, но грубые руки придавили ее к кровати и начали срывать рубаху. Шелковая рубаха была крепкой и не рвалась. Чувствуя свое бессилие, Владимир в ярости просто задрал подол на голову Рогнеды.
Он сжимал ее так, что потрескивали ребра. Кусал нежное тело, словно голодный зверь. Ломал руки.
Все повторялось – Владимир снова насиловал ее.
Рогнеда закусила губы до крови. По ее щекам текли слезы.
Ей уже не было никакого дела до того, что он делал с ее телом. Протестовала душа.
Рогнеда прекрасно понимала, что происходит. Владимир помнил унизившие его слова, которые она сказала, отказываясь быть его женой. Теперь он наслаждается ее унижением и бессилием. Чем больше она страдала, тем больше это радовало его. Он хотел втоптать ее в грязь, показать, что она ниже его.
Перед глазами Рогнеды вставали лица родных, убитых безжалостной рукой, глаза отца, матери, братьев.
Она думала, что все повторяется, как тогда, десять лет назад, и будет повторяться вновь и вновь и еще много раз. И это животное, которое зовется ее мужем, будет продолжать мучения бесконечно.
Когда, насытившись, Владимир отвалился в сторону, Рогнеда освободила лицо.
Некоторое время они лежали молча. Затем Рогнеда задала вопрос:
– Я слышала, что ты хочешь отказаться от меня?
– Это не твое дело! – пробурчал Владимир и сонно засопел.
Рогнеда встала и подошла к окну.
Из темноты робко, словно испуганные девчонки, выглядывали мальвы.
– Испугались?.. – с сочувствием проговорила Рогнеда, обращаясь к цветам, точно они могли ее понять. – Подлая сцена?
Она протянула руку и привлекла цветок ближе.
– Тебе не надо было бы на это смотреть, – разговаривала несчастная женщина с бессловесным цветком в ладонях. – Но как же быть – ведь ты не можешь уйти? Ты подневольное существо, и тебе приходится жить там, где прорастет семя, породившее тебя. А я?
Рогнеда тяжело вздохнула:
– И кажется, что я ходить могу, но уйти – не могу… Я такая же рабыня, как и ты.
Она поднесла цветок к лицу и глубоко вдохнула. Цветок ничем не пах.
Чувствовался лишь запах сырой земли.
– Ты красив, а запаха нет, – прошептала Рогнеда. – Почему?
