На следующий день Пэдди договорился, чтобы девушкам показали, как ведутся работы в открытом карьере, и сам вызвался сопровождать их на обогатительную фабрику.
Он ковылял рядом с ними под старым навесом над разработками на Большом Боулдере, испытывая острое наслаждение от сознания, что в этих недрах еще таятся несметные богатства. Подобно призраку прошлого, стоял здесь полуразобранный, никому не нужный навес, все еще покрытый золотой пылью, забившейся в трещины и щели высокого деревянного каркаса и осевшей на столбах, стропилах, стеллажах, на крошащемся кирпиче сушильных печей, на чанах из-под цианистого раствора, покрытых пятнами окисляющейся меди, на примитивных механизмах, применяемых при обработке богато оксидированных руд. Все это оборудование было законсервировано до лучших времен. В этой красновато-коричневой земле у них под ногами еще немало золота, горделиво заявил Пэдди. Здесь пролегало русло подземного ручья, обнажившееся при выемке грунта, — из этого розовато-белого щебня было без труда добыто на полмиллиона фунтов стерлингов золота. Позади навеса на фоне ясного голубого неба четко вырисовывалась огромная гора отходов после обогащения. Под действием ветров и непогоды крупинки золота сами собой выпадали из кусочков ржавеющей железной руды.
Над подземными выработками возвышались три копра. Подле обогатительной фабрики виднелись конторы главного инженера и управляющего.
Пэдди мучила подагра, и он решил посидеть в конторе управляющего, пока Пэт и Пэм поведут осматривать обогатительную фабрику. Мистер Эбенезер Уайлд — старик-инженер, которого Пэдди представил девушкам, — принял без особого энтузиазма возложенную на него почетную миссию. Он отдал руднику всю свою жизнь и лишь недавно ушел на покой, что не мешало ему целые дни проводить на руднике, выполняя то одно, то другое мелкое поручение. Сэру Патрику, заявил мистер Уайлд, следовало бы обратиться к кому-нибудь из этих новоиспеченных умников, которые заправляют тут нынче всем, и попросить их рассказать его дочерям о новых методах работы. Нет, нет, это вовсе не значит, что он не одобряет этих новшеств, они экономят рабочую силу и удешевляют стоимость производства — компания правильно делает, применяя их для обогащения бедных руд.
— Но признайтесь, Пэдди, немало золота было получено и старыми методами, — заметил он как бы в свое оправдание.
— И немало потеряно, — проворчал Пэдди.
Они бы еще долго препирались, если бы Пэт не отправилась на свой страх и риск обследовать окрестности. Пэм и мистер Уайлд пошли за ней. И вскоре они уже стояли, склонившись над схемой, которую старик начертил на земле.
— Итак, вот как мы извлекаем золото из породы, куски которой вы видели в шахте, — начал он, внезапно став любезным и разговорчивым; живой интерес, с каким слушали его девушки, льстил ему. — Перед вами колосниковый грохот, с помощью которого отделяют мелочь. Она поступает в дробилку, а затем — измельченная — в бункеры, откуда ее по мере надобности отправляют в толчейные станы для дальнейшего размельчения. На желобах отделяют самородное золото, оно составляет около сорока двух процентов от общего выхода. Измельченная руда загружается в трубчатые мельницы, где превращается в пульпу. Затем пульпа подается в классификатор и с помощью сгустителей освобождается от избытка воды. В смесителях к пульпе добавляется цианистый раствор. Затем золотосодержащий раствор отделяется в вакуум-фильтре от остальной пульпы, которая откачивается насосом. После того как счетчик определил концентрацию золота в растворе, последний накачивается в цинковые ящичные крепи. Благодаря своему сродству к золоту цинк отбирает его из отстоя. Теперь цинк поступает в плавильню, и слиток золота готов. Правда, его надо еще подвергнуть перегонке — тогда только мы получим чистое золото, которое можно отправлять в банк.
— И это все? — удивилась Пэт.
— Что вы! — рассмеялся мистер Уайлд. — Это только один из способов. Он до сих пор довольно распространен, хотя последнее время у нас появилась уйма всякого рода электрической аппаратуры и машин. Правда, нам пришлось порядком помучиться, чтобы освоить новый масляный флотационный процесс, но нововведение это обещает значительные выгоды.
Они прошли в машинный цех, помещавшийся в новом здании из гофрированного железа. Там стоял черный колосс, поднимавший руду из шахты; двумя его моторами управлял один человек, сидевший в кабинке высоко наверху, перед огромным щитом. Прибор этот показывал передвижение бадей на пути к поверхности, от горизонта к горизонту.
Пэт и Пэм наблюдали, как бадьи одна за другой появляются из ствола шахты, автоматически опрокидываются и руда с грохотом падает в бункеры, откуда по ленте конвейера поступает в дробилки. Оглушенные, уже ничего не понимая, несмотря на пояснения, которые мистер Уайлд выкрикивал им изо всех сил, они следили за тем, как измельченная руда промывается, проходит через смесители и центробежные фильтры и попадает в отстойные баки. Они не слышали даже собственного голоса в этом ужасающем грохоте и лязге огромных вцепившихся в землю машин, с неутомимой энергией двигавших взад и вперед шарнирные тяги. Быстро мелькали, отливая серебром, колеса, непрестанно ухали поршни, а диковинное чудище все никак не могло насытить свою утробу золотоносным месивом. В флотационных камерах серая пульпа превращалась в грязную пенистую массу — настоящее ведьмовское варево.
— «Кипи, котел! Шипи! Бурли! — пробормотала про себя Пэт, глядя на эту массу. — Огонь, гори! Вари! Вари!..»[6]
— Пузырьки этой пены покрываются частицами измельченных минералов, — пояснял мистер Уайлд. — А тем временем содержащая золото пульпа прогоняется через фильтр-прессы, которые отжимают из нее жидкость; в результате получаются твердые куски, идущие затем на обжиг.
В обжиговых печах лиловатое пламя вздымалось над плавящейся рудой. В воздухе стоял запах серы, пока не улетучился весь сульфид. Драгоценный металл светился розовато-красным светом, но еще отнюдь не был похож на золото.
— Да это пока что и не золото, — улыбнулся мистер Уайлд, когда Пэт сказала ему об этом. У него был вид колдуна, творящего заклинания. — Нерудное золото сразу же с желобов амальгамируется и отправляется в золотую кладовую. А вот эти куски из обжиговых печей снова погружают в цианистый раствор и образовавшуюся пульпу в течение семидесяти двух часов перемешивают, а потом фильтруют. Затем раствор поступает в отстойные баки, где главную роль в отделении золота играет цинк. Отходы после фильтрования поступают обратно в дробилку и проходят весь процесс сначала. А цинковый шлам переправляется в золотую кладовую, где его подвергают дальнейшей обработке.
В золотой кладовой — этой святая святых, куда посетителей допускают очень редко, — девушки наблюдали, как плавится амальгама и чистое золото выливается в формы. Эта комната, с дверью, забранной решеткой, и мокрым полом, походила на тюремную камеру. В ней не было ничего примечательного или внушающего благоговейный трепет. А между тем здесь, в сейфе и на полках вдоль высоких темных стен, хранились сокровища, составлявшие богатство шахты, — золото в виде увесистых серых брикетов, конусообразных сплавов амальгамы и слитков чистого металла на тысячи фунтов стерлингов.
Выйдя на свежий воздух, где ярко светило солнце, Пэт сняла шляпу и подставила ветерку разгоряченное лицо. Она чувствует себя совсем разбитой, заявила Пэт. Ей не сделалось дурно, как тогда, под землей, но она точно подавлена, пришиблена этим ужасающим дьявольским количеством человеческой энергии, которая потребовалась для того, чтобы изобрести все эти машины и разработать технологический процесс.
— Да, я знаю, — воскликнула она со страстностью, удивившей старого инженера, который никогда не интересовался ничем, кроме техники горного дела, — ученым потребовались годы труда и изысканий, чтобы усовершенствовать эти машины и весь цикл обработки. Они созданы разумом и трудом не одного человека, а тысяч людей, не правда ли? Подумать только, как много энергии и изобретательности идет на то, чтобы выискать и извлечь какие-то крупинки золота! И все чудеса, что здесь происходят, зависят от ловкости и мастерства горстки рабочих, управляющих машинами, и от воли тех, кто, предпочитая оставаться в тени, ревниво следит, чтобы чудеса эти способствовали умножению их могущества и богатства!
— Но почему бы это упорство и этот талант не употребить на то, чтобы раз навсегда покончить со всеми неустройствами и неурядицами, какие существуют в мире! — воскликнула Пэм.
В глазах мистера Уайлда мелькнул лукавый огонек.
— Спросите об этом сэра Патрика, — сказал он.
Совершая обход фабрики, они на минуту заглянули в ремонтно-механическую мастерскую. Пэм захотелось вернуться туда и зарисовать рабочих, мечущихся перед горнами, из которых с ревом вырывается пламя. Ухали механические молоты, обрушиваясь на болванки раскаленной докрасна стали, искры сыпались дождем; но Пэм не замечала этого. Примостившись в углу мастерской, она наспех набрасывала контуры изможденных тел, их напряженные, стремительные движения на фоне пылающих горнов.
