Ознакомительная версия.
Была у этого Дяди странная привычка — спать с натянутой на голову простыней. Однажды во время подъема после мертвого часа дежурный лихо стянул с него простыню и увидел, что тот втихаря уплетает сласти, яблоки и какие-то диковинные фрукты. Его, понятно, подняли на смех, к жмотам отношение было в высшей степени презрительное, а в младших батареях, случалось, устраивали «темную». Так или иначе, к выпуску от такого порока излечивали полностью. Теперь же не знали, как быть, ибо кулаки у ребят налились силою, и последствия «темной» могли быть самыми тяжелыми. Решили на первый раз ограничиться всеобщим осуждением и насмешками.
На уроке литературы, а проходили как раз современный раздел, стали то и дело возникать «гастрономические» образы: «Ешь ананасы, рябчиков жуй…» или вовсе детские: «В Африке бананы, в Африке гориллы…». При этом все поглядывали на тайного обжору, который, впрочем, не подавал явных признаков обиды. Ничего, подумали ребята, мы тебя все равно достанем. Во время учебной стрельбы в тире, когда Дядя послал пулю в «молоко», ему предложили накрыться простыней, тогда, дескать, точно попадешь в «яблочко», а на уроке физкультуры после неудачного для Дяди забега посоветовали питаться для резвости мясом африканских антилоп.
На одном из школьных вечеров стали хвалиться перед приглашенными девчонками собственным любителем чужеземной вкуснятины. Дядя не на шутку рассердился и пожаловался Носорогу. Тот, понятно, стал стыдить своих воспитанников. Упирал на то, что есть неписаные воинские правила — разбираться с такого рода делами самим, а марку заведения не позорить и сора не выносить. Старшина был, разумеется, прав, ребята вину осознали, а потому на донос Дяди не обратили должного внимания.
С той поры Дядя накрываться простыней перестал, поедал свою экзотику в другом месте, но от скверной привычки жмотничать, как выяснилось, не отучился и скоро проявил ее в полной мере.
Только что закончившаяся война с белофиннами показала, что русские войска имеют существенные пробелы в физической подготовке, и на этот счет был издан строгий приказ наркома обороны, предписывающий проводить все занятия с максимальным приближением к боевой обстановке. Началась очередная кампания, в которую включились и военно-учебные заведения. Весной, после майских праздников, батарею подняли по тревоге и устроили марш-бросок. После него предстояло атаковать какую-то высоту, причем со стрельбой, для чего каждому выдали холостые патроны. Марш был тяжелым, перед атакой лежали, едва дыша, казалось, ничто не заставит подняться с земли. Однако все-таки нашли в себе силы и с криком «ура» пошли вперед. А взяв высоту, свалились замертво.
Немного погодя при построении вдруг обнаружили отсутствие Дяди. Пустились на поиски и вскоре нашли его на исходном для атаки рубеже, бледного, даже зеленого, корчащегося от боли в животе. Вокруг краснело множество фантиков от «Столичных» — были такие конфеты с коньячной начинкой. Выходит, когда ребята из последних сил шли в атаку, он лежал здесь и обжирался. Первое естественное сострадание сразу прошло.
Суд был простой и скорый. Поставили жадюгу на ноги и скомандовали:
— По трусу и обжоре — пли!
У кого остались патроны, выстрелили. Дядя жалко улыбнулся и вдруг свалился на землю. Ребятам стало даже страшно, неужели у кого-то оказался настоящий патрон? Но нет, ничего, у того просто подкосились ноги, наверное, от напряжения или, может быть, даже от стыда.
Тем временем появился Носорог, и узнав, в чем дело, набросился на батарею с упреками. Вы, кричал он, недоумки, как могли направить оружие на своего товарища? Кто вас только воспитывал?!
Батарея молчала. Хотя насчет товарища могла поспорить, да и с воспитателем вопросов не возникало. Но ребята Носорога хорошо изучили, тот от возражений очень возбуждался, потому и молчали.
О происшедшем, разумеется, тотчас стало известно наверху, и в школе Дядю с той поры не видели — должно быть, перевели в другое место, может быть, отправили в любимую Африку. Но ребятам и в этот раз не попало. Солдатский телеграф донес, что будто бы начальник школы их даже похвалил: молодцы хлопцы — жлобство пакостнику простили, ябеду тоже, но вот что вместе со всеми в атаку не пошел, простить не смогли…
А по-иному и быть не могло, ибо их так воспитывали.
Время летело быстро, незаметно подошли выпускные экзамены. Для батареи они закончились вполне благополучно, а Ваня едва не дотянул до медали — подвело сочинение, зато по точным наукам он был полным отличником. В общем, аттестат зрелости должны были получить все. Дальше выпускникам предстояло одолеть следующую ступень — окончить артиллерийские училища и стать командирами. Училища, куда направляли по разнарядке, располагались в разных городах. Большинство, конечно, хотело остаться в Ленинграде. Однако особого, всепоглощающего желания зацепиться за родной город не было. Кому-то надоел родительский надзор, кто-то хотел посмотреть мир, кто-то желал радикальных перемен в жизни. Но сейчас все отступало на задний план перед самым важным мероприятием — выпускным вечером.
Хотя армейская жизнь у ребят только начиналась, кое-какие традиции уже были ими усвоены, и в их числе одна из главных: всякую взятую высоту нужно отмечать. И вот друзья решили после выпускного вечера устроить скромное застолье. Опыта в таких делах ни у кого не было, что и сколько брать не знали, да и с финансами было туговато.
Вопрос взялся разрешить Ваня, его прямо-таки распирало от желания применить на практике полученные знания. Спиртной ассортимент ближайшего магазина он стал проверять по специально разработанному критерию: емкость бутылки, умноженную на количество градусов, делил на стоимость. Понятно, что объем и градусы положительно влияли на результат, а стоимость — отрицательно. Оказалось, что наилучшим показателем в этом плане обладает портвейн «777» — интересно, что к такому же выводу, хотя и без строгого научного обоснования, пришли многие трудящиеся страны. Приобретенные загодя две бутылки портвейна-победителя были уложены вместе со стаканами в скромный чемоданчик и спрятаны в клубной раздевалке между верхней одеждой приглашенных гостей. В разгар веселья Ваня принес звякающий вожделенный чемоданчик в условленное место на школьном дворе, где его уже с нетерпением ожидали ребята со своими подругами. И каково же было их негодование, когда при вскрытии чемоданчика оказалось, что бутылки из него исчезли, вместо них лежали несколько рыжих рублевок — их стоимость, а звякающий звук издавали пустые стаканы.
О, какая ругань обрушилась на Носорога! Его причастность к подлой акции сомнений не вызывала. Ведь он накануне проводил с ними беседу, где напоминал о необходимости соблюдения бдительности, поскольку «будут ходить всякие». Подожди же, сказали ребята, мы просто так не сдадимся. Добавили еще несколько рыжих на третью бутылку — гулять так гулять — и решили провести новую операцию уже с помощью Лизы. Теперь ставка делалась на ее малые размеры — кто, дескать, станет подозревать дитя?
Пока дитя выполняло общественное поручение, танцы продолжались. Они стали уже подходить к концу, но посланница все не появлялась. Ясно, что-то случилось, и точно — Ваню вызвали на КПП. Пришел, а там уже Носорог с чемоданчиком. У входа переминалась бедная Лиза с личиком, покрытым красными пятнами — видно, Носорог выдал ей сполна насчет «всяких». Но она держалась стойко, свой «предмет» любви решила не выдавать и назвала первое вспомнившееся имя.
— Ваш? — строго спросил старшина Ваню.
— Наш. — Куда денешься?
Носорог осторожно открыл его — там призывно темнели три бутылки.
— Придете завтра за получением, а пока гуляйте на сухую.
Все ясно — до 24.00 выпускники еще «не созрели», Носорог считает их детьми и несет ответственность, а затем — поступайте, как знаете. Вот ведь какое упрямое непарнокопытное!
За гулянием-провожанием ночь промелькнула незаметно. Легли уже на рассвете и встали поздно. Ваня привел себя в порядок, наскоро перекусил и отправился к Носорогу, приготовившись к строгому наказанию. Подумал: «Хорошо еще, что не в лагере, а то заставил бы корчевать новый пень». Но старшина был настроен миролюбиво. Наверное, осознал, что былая власть кончилась. Просто сказал: рано-де вы вином решили баловаться, для молодого организма это вещь опасная. Может быть, не удержался бы и от более пространного внушения, но тут прибежал кто-то из дежурных и крикнул:
— Товарищ старшина, война!
По радио выступал Молотов.
Ваня схватил чемоданчик и побежал к ребятам, новость касалась их напрямую. О, как хотелось им успеть повоевать с подлым врагом до того, как он будет разбит победоносной Красной Армией, которая, как всем известно, является самой сильной — от тайги до британских морей. Кто-то предложил подать рапорта о направлении на фронт, и они принялись за их составление. А когда написали и стали ждать ответа, вспомнили о боеприпасах в виде трех бутылок портвейна. Теперь сам бог велел выпить за скорую победу!
Ознакомительная версия.
