— Как что делать — идти! — не долго думая, решительно ответил Всеволод и положил, утверждая весомость своих слов, тяжёлые кулаки на стол.
— Ну, это ещё нужно обдумать, — ответил на его слова Игорь. — Стоит ли нам бросать свою землю без охраны и забиваться на край света, аж до Днепра? А если наскочат донские половцы? Тогда кто спасёт наших жён, детей, ратаев[57], простой люд?
— Верно, нужно прежде подумать, — сказал рассудительно Святослав Рыльский, глядя на дядек грустными карими глазами. — А Ярослав Черниговский? Он идёт?
— Нет, — Игорь усмехнулся. — Гонец объяснил, что князь занедужил. Но мне кажется, это только для отвода глаз. А на деле Ярослав думает так же, как и я. Кто защитит наши княжества, если Кза или Кончак в это время нападут на них?
— Как же нам поступить? — спросил Всеволод. — Зазорно отсиживаться в затишье, когда другие воюют.
— А мы и не станем сидеть. Мы тоже пойдём в поход. Только не до Орели и Самары, а за Ворсклу…
— Моя дружина к походу готова! — первым откликнулся Святослав.
— Моя тоже! — прозвенел голос молодого Владимира Игоревича путивльского, ему в конце лета должно было исполниться четырнадцать лет. — Пять стягов ждут твоего слова, княже!
Игорь взглядом приголубил сына.
Мужает Владимир! Набирается сил и военного уменья! И так похож на мать, княгиню Ярославну. Голубые глаза под крутым лбом, по-детски нежные, пухлые губы, прямой нос с чуть заметной горбинкой, русый чуб… Голос уже начал ломаться, но и в нём тоже слышится музыка галичанского говора Ярославны.
— Славно, княже! — похвалил его отец. — Тогда, если князь Всеволод не против, и выступим не теряя времени.
— Я согласен, — сказал Всеволод.
Договорились дружину собрать небольшую: Игорь — тысячу воинов, остальные князья — по полтысячи. Идти всем без обоза, взять с собою в саквах пшена, сухарей и солонины лишь на десять дней. Это даст возможность быстрее достичь рубежей Половецкой земли, нанести неожиданный удар и так же быстро возвратиться назад…
2
За Мерлом, притоком Ворсклы, начиналась никем не заселённая земля. Ничейная. Буйные травы, бурьян да ковыли катили по необозримой равнине зелено-серебристые волны. Золотое солнце, вставая поутру на востоке, приветствовало русское войско ласковой улыбкой и продолжало дальше по небу свой извечный путь. В раскалённом воздухе стоял густой дух чабреца и полыни, тревожа сердца воинов близкой опасностью, подстерегающей их за синим горизонтом. Игорь с князьями и воеводами ехал впереди, не спуская глаз со сторожи, едва виднеющейся вдали. Зной изморил всех, говорить никому не хотелось. Каждый был углублён в свои мысли и воспоминания.
Игорь думал о полученном перед походом письме от тестя, галицкого князя Ярослава. Ярослав отвечал сухо. Нет, он не желает примирения с непокорным сыном Владимиром! У него есть другой сын, Олег, который и займёт после отца галицкий стол. А за Владимира Игорь пусть и не просит — ничего не выйдет…
Игорь печально взглянул на сына Владимира. Неужели и между ними когда-нибудь сможет вспыхнуть вражда? Неужели и его сыны перессорятся между собой и станут грызться, как собаки, за лучший город, за более богатую вотчину? Что за проклятье висит над родом Рюриков и тяготеет над ними вот уже двести лет, ещё со времён старого Владимира! Или это доля всех княжеских родов?
Ход его мыслей оказался прерван. Сторожа издали подавала условные знаки.
Игорь остановил войско.
Приближался гонец, кричал на ходу:
— Княже, княже! Половцы!
— Сколько их?
— Четыре или пять стягов — не больше. Идут нам навстречу.
— Без веж, без жён и детей?
— Одни воины, княже. И все хорошо вооружены.
— Так, сам Бог посылает их нам в руки, — тихо, про себя, произнёс Игорь, а потом спросил: — Они вас заметили?
— Нет, не заметили. Идут по долине.
Игорь переглянулся с князьями.
— Что станем делать, братья? Нападём?
— А если это только передовой полк, а за ним целая орда? — высказал сомнение Святослав.
— Ну и что? — воскликнул Всеволод. У него в предчувствии близкого боя начали вздрагивать ноздри. — Окружим! Молниеносно ударим, уничтожим и, пока подойдёт орда, быстро отступим! Такой удачный случай — уничтожить или захватить в полон полтысячи половцев — каждый день не приходит. К бою, друзья! К бою!
Все согласились с его мнением. Игорь тут же распорядился:
— Я бью в лоб. Князья Святослав и Владимир обходят левое крыло недруга, Всеволод — правое. Если ворог окажет сопротивление — порубить всех! А если нет — полонить! Ну и зададим им жару, братья!
Готовились недолго. Спустя несколько минут дружины разделились и каждая часть направилась своей дорогой.
Игоря, как всегда, сопровождали Рагуил и Янь с сотней отборных гридней. Рагуил ничем не отличался внешне от воинов, разве что солидностью. На нём были обычные, без украшений шлем и латы гридня, на левой руке — окованный жестью деревянный щит, в правой — меч. Седло и чепрак — тоже без украшений, и конь под ним не лучше, чем у других воинов. Зато Янь красовался посеребрёнными шлемом и шпорами, новой кольчугой, что не успела потемнеть, богатым седлом и ещё более богатой уздечкой, сверкающей бронзой и серебром. Резвый конь не уступил бы по красе и быстроте княжеским коням.
Он первым домчался до сторожи и из кустов глянул в долину, где медленно, совсем не подозревая лиха, приближался половецкий отряд.
Янь подал знак и князь, остановив дружину, подъехал к холму. Спешился, прикрыл себя веткой и долго смотрел вниз.
— Идут беспечно, — произнёс тихо. — И идут не на прогулку, а на баранжу[58]. И прямиком на Путивль… Думают, клятые, что никто не стережёт северскую окраину, а мы их тут мокрым рядном и накроем!
— Эх, и ударим разом! Аж перья полетят! — пристукнул кулаком по луке седла Янь. — Дозволь, княже, взять молодшую дружину да потешить сердце! Так и свербит десница!
И он сжал рукоять меча.
Игорь отрицательно помахал пальцем.
— Нападём всей дружиной. Со всех сторон и разом, чтоб ни один не выскользнул! Езжай к отцу, скажи — пусть ставит войско в боевой ряд и ждёт моего знака!
Янь ускакал. А Игорь осмотрел долину, не видно ли орды? Он знал, что самой орды, если она далеко, не увидит, но можно заметить пыль, поднятую тысячами конских копыт, а ещё раньше — стаю чёрного воронья в небе.
Однако ни орды, ни воронов не видно. Что ж, это к лучшему. Какой-то бестолковый хан-растяпа сам ведёт своё войско в западню.
Меж тем недруг приближался. Уже видны отдельные всадники. Разомлелый от жары хан дремлет на коне, его воины медленно плетутся за ним.
Игорь пересчитал: четыреста человек. Против его двух с половиной тысяч — горстка. Можно раздавить, как букашку. Но Игорю не хочется потерять ни одного своего воина, и он всю надежду возлагает на неожиданность нападения. Ошеломить степняков! Не дать опомниться! Захватить внезапно! Взять в полон! Чтобы сами сдались!
Мысли скачут, обгоняя друг друга. А время бежит, и половцы всё ближе и ближе.
Пора!
Игорь подаёт знак, и Рагуил с дружиной трогается. Игорь садится на коня, вынимает из ножен меч.
Во главе своих закованных в броню северян вылетает на вершину холма и пологим склоном мчится вниз. Вслед за ним ринулась вся дружина — тысяча опытных в ратном деле воинов, сотрясающих топотом боевых коней землю, а воздух — громом дюжих голосов.
Почти одновременно с обеих сторон долины появились дружины Всеволода, Святослава и Владимира.
Потрясённые, испуганные внезапностью появления русских дружин, половцы остановились, онемели. Затем послышался протяжный вой, перешедший в отчаянный вопль обречённых. Всадники враз развернули коней и обратились в бегство, не выпустив ни одной стрелы в сторону русов.
— Догоняй! Перехватывай их! — закричал во всё горло Игорь и пришпорил коня.
Рядом с ним мчался Янь. Глаза восторженно блестят, меч со свистом рассекает воздух, из-под шлема выбились густые русые кудри…
— Г-ех! — рубанул он отставшего от своих степняка. — Есть один!
И не остановился, не глянул на свою жертву, потому что заметил впереди себя красный кафтан хана.
Хан, который только что ехал впереди отряда, теперь остался позади. И хотя сильный, быстроногий конь вынес бы его из этого кипящего водоворота, он уже ничего сделать не мог. Бежать некуда, всюду перед глазами лишь сплошная пыль да сгорбленные спины ошалелых от страха ордынцев.
Янь быстро догнал его. Хан даже не достал саблю.
— Не убивай меня! Я хан Обовлы Костукович! Я выкуп дам! Только не убивай!
Янь сдержал взмах руки, схватил повод коня хана, одним ловким движением меча срезал с пояса ханскую саблю. Глазами поискал князя, чтобы похвалиться добычей. Но золотой шлем Игоря уже сверкал далеко впереди, в самой гуще половцев. Тогда Янь свернул в сторону и с половецким скакуном в поводу, на котором отяжелевший, словно куль мякины, хан Обовлы склонился к самой гриве коня, выбрался из безумной круговерти. Здесь он увидел, как сначала князь Всеволод, а потом Святослав и Владимир преградили беглецам выход из долины. Лишь не более десятка половцев вырвалось из окружения и умчалось без оглядки в степь.
