Джордж Банкрофт в отличие от щепетильного Джеймса Бьюкенена не церемонился. Он отклонил предложение Джесси сесть в глубокое кресло, вместо этого оседлал жесткий стул, положив скрещенные руки на его спинку и внимательно рассматривая через полусжатые пальцы лицо Джесси своими широко расставленными синими глазами. Некоторое время он молчал. Джесси всматривалась в его черные, зачесанные назад волосы, бакенбарды, сходившие на нет к ушам, длинный, костлявый, некрасиво сжатый над ноздрями нос, неровный, жесткий и выразительный рот, резко высеченное лицо, мускулистое, мощное, открытое, лицо волевого и умного мужчины.
Она налила ему чашку чая, а затем откинулась в шезлонге на обшитые кружевами подушки, уставшая от долгого рабочего дня, но озадаченная вопросом, чего ему нужно от нее.
— Вы делаете переводы для секретаря Бьюкенена, — сказал он, проглотив до этого три ломтика кекса. — Скажу вам, что я знаю об этом, значит, мы можем сразу взять быка за рога, не занимаясь обсуждением особенностей мексиканской ситуации.
— Очень хорошо, мистер секретарь.
— Мисс Джесси, англичане думают, что они захватят Калифорнию с помощью своих военных кораблей. Но они ошибаются: они могут захватить порты, но не смогут продвинуть корабли внутрь страны.
— Да, — согласилась Джесси, не понимая еще, к чему он клонит.
— Но то, что верно для британских военных кораблей, верно и для наших: они не могут овладеть страной. Нам нужны солдаты в Калифорнии.
На этот раз Джесси даже не ответила «да». Она слегка распрямилась в своем шезлонге, ожидая, что Банкрофт раскроет себя.
— На основании советов, полученных мною от консула Ларкина в Монтерее и от командиров наших судов, заходивших в Монтерей и Сан-Франциско, я уверен, что нам не нужны большие силы, чтобы захватить Калифорнию. Но перед нами дилемма, мисс Джесси: мы не можем послать войска на территорию страны, с которой мы не воюем. А если мы не пошлем войска до объявления войны, мы потеряем Калифорнию.
Она вновь не стала прерывать его, а сказала сама себе: «Он знает так же хорошо, как я, что капитан Фремонт скоро будет на Тихоокеанском побережье. Он армейский офицер. С ним вместе шестьдесят хорошо вооруженных мужчин, вне всякого сомнения желающих и готовых сражаться».
— Положение будет развиваться само собой, мисс Джесси. Президент Полк прав, когда говорит, что мы не можем влезать в чужой сад, но если фрукт созрел и готов упасть, то он будет либо украден, либо сгниет, но почему неэтично стоять под деревом, готовясь поймать плод руками?
— Это в той же мере неэтично, как неэтичен прагматизм.
— Что не обязательно верно. Как вам известно, я историк. Я следил за прогрессом нашей нации, за ее развитием из года в год. Я всегда соглашался с вашим отцом, что эта страна должна протянуться до Тихого океана. Было бы преступной глупостью с нашей стороны допустить, чтобы Калифорния и Юго-Запад попали в руки европейского государства или же оставались за Мексикой, которая не в состоянии их освоить. Это противоречит нашему национальному характеру, это противоречит нашим национальным интересам и, я глубоко убежден, это противоречит ходу истории. Вы согласны со мной?
— Я не была бы дочерью сенатора Бентона, если бы не согласилась с вами, — сказала Джесси.
— Хорошо! — воскликнул секретарь Банкрофт. — В таком случае мы понимаем друг друга.
— Да, — ответила она, не зная, что она должна понимать.
Секретарь военно-морского флота пришел в ее дом не для обсуждения истории. Банкрофт, видимо, ожидал, что она сделает следующий шаг. Видя, что она не собирается говорить, он заговорил сам, на этот раз зондирующим тоном:
— Поначалу я думал, что президент Полк ошибается, не занимая более воинственную позицию в отношении Калифорнии, ибо он не меньше, чем я, хочет забрать Калифорнию, но как президент миролюбивой страны он не располагает свободой рук. Я послал несколько наших военных кораблей в районы мексиканских и калифорнийских портов, чтобы они были под рукой на всякий случай. Но я не могу сделать что-либо большее помимо этого. Мои руки также связаны, поскольку я член кабинета.
Нахмурив брови, Джесси подумала: «Он пытается подтолкнуть меня к выводу, не связывая самого себя».
— Без официального разрешения, — продолжал он, — в Калифорнии ничего нельзя сделать. — Его речь стала более быстрой. — Если, конечно, не предприняты действия частного порядка, за которые правительство не несет ответственности. Если бы мы имели кого-то в Калифорнии, кто мог бы в надлежащий момент действовать быстро и решительно, Мексика лишилась бы возможности попросить защиты у англичан, а Англия не могла бы вступить во владение. Нам крайне нужно, миссис Фремонт, чтобы объявился не имеющий официального статуса человек, кого мы могли бы, не теряя лица, дезавуировать, если дела пойдут неважно.
— Понимаю вашу дилемму, — сказала тихо Джесси, а себе сказала еще тише: «Вижу я и свою дилемму. Он впервые назвал меня миссис Фремонт: у нее есть муж по имени капитан Фремонт, который в этот самый момент спускается с гор Сьерры в долину Сакраменто с хорошо натренированной группой. Капитан Фремонт — неофициальный представитель Соединенных Штатов, не правительства и не армии, а лишь научного Топографического корпуса. Его ранг и его репутация позволят ему в случае необходимости получить поддержку в Калифорнии, а как „неофициальный“ представитель правительства он может быть без хлопот дезавуирован».
Вслух она произнесла:
— Некоторое время назад вы мне сказали: «Мы понимаем друг друга». Я ответила «да», но, видимо, не так поняла вас. Теперь полагаю, что понимаю. Что конкретно вы ждете от меня?
Джордж Банкрофт вскочил со стула и начал энергично ходить по комнате; он брал в руки разные предметы и клал их обратно, передвигал легкую мебель, поднимал и опускал жалюзи. Наблюдая за ним с чувством забавы и одновременно страха, Джесси налила себе чаю и подумала: «Я прикоснулась к больному месту. Он не может сказать, что хотел бы от меня. Он подошел к кульминации и не знает, куда идти дальше. Но я могу пересидеть его, если даже он разрушит всю комнату».
Через несколько минут он подошел к ней и плюхнулся в стоявшее рядом кресло.
— Попытаюсь, если смогу, объяснить вам, какой человек нам нужен в Калифорнии: он должен быть прагматиком, готовым действовать по собственной инициативе, без приказов, внешний мир даже может назвать его авантюристом. У него должна быть горячая голова, он импульсивен, энергичен. Он не должен бояться столкнуться с неудачей, грубостью и международным осуждением.
— Иными словами, — прошептала Джесси, — он должен уметь быстро нажимать на спусковой крючок и иметь крепкое сердце.
— Да, миссис Фремонт, намного более крепкое сердце, чем вы способны себе представить. Я был бы готов взять на себя ответственность за провоцирование войны, но ведь я министр военно-морского флота. Человек, который вызовет войну с Мексикой из-за Калифорнии или захватит ее без войны, не может ожидать ни поддержки, ни полномочий. Нам придется держать в кармане заранее подписанный приказ о его отставке, чтобы мы могли опубликовать его, если сочтем, что того требуют обстоятельства. Если возникнет необходимость у правительства Соединенных Штатов спасти свое лицо, он будет сурово наказан. Пресса растопчет его репутацию. Он будет полностью дискредитирован. Если бы он был военно-морским офицером, то я как министр военно-морского флота предал бы его военно-полевому суду. Ему перестанут доверять, предоставлять ответственные должности, его жизнь и карьера могут быть погублены.
— Я в состоянии понять это, — медленно сказала Джесси.
— Трагично, что у нас нет такого человека в Калифорнии. Но даже если бы имели, я не могу послать ему письменный приказ или полномочия, и никто другой в правительстве этого не сделает. Если в будущем он сочтет необходимым оправдать себя и попытаться представить свидетельства, например сослаться на этот разговор, то я буду вынужден отрицать, что он вообще имел место. Ибо очевидно, что его вообще не было, миссис Фремонт, я просто пришел к вам и снял тяжесть с сердца.
Он тепло улыбнулся:
— А теперь я пожелаю вам доброй ночи. Вы были так добры выслушать мою затяжную болтовню. Откровенно говоря, я ревновал вас к секретарю Бьюкенену, а сейчас вроде бы сравнял счет. Говоря о секретаре Бьюкенене, едва ли следует подчеркивать, что он не согласится со сказанным мною сегодня вечером. Государственный секретарь — человек щепетильный, таким он и должен быть. Министр военно-морского флота — человек действия, даже если он был в прошлом историком. Спокойной ночи, миссис Фремонт, меня не нужно провожать.
Джесси пролежала в шезлонге несколько часов, размышляя над заявлением секретаря Банкрофта. Хотя он ни разу не упомянул капитана Фремонта, было очевидным, что он все время имел в виду его. На огромной территории Калифорнии не было другого офицера, и любой военно-морской офицер мог своими действиями бросить тень на правительство. Секретарь Банкрофт хотел, чтобы капитан Фремонт захватил Калифорнию для Соединенных Штатов. Но он не даст ему полномочий, он уйдет в кусты, если захват не удастся, он станет отрицать, что когда-либо подсказывал такой план капитану Фремонту. Его описание характера человека, нужного в Калифорнии, хотя и не было окрашено похвалой, но — она была вынуждена признать — было довольно точным описанием ее мужа: импульсивный, быстрый на действие, как она сама, с налетом авантюризма, больше думающий о сегодняшней работе, чем о завтрашних последствиях.
