папке, затем отстегнул от скорошивателя один из листов, положил перед собой, а папку отодвинул немного в сторону. Дракин догадался, что в той стороне у полковника были отложены папки тех людей, которые уже либо трудоустроены, либо в трудоустройстве отказано по причине невозможности найти для них работу. Сердце у Федора Ардальоновича забилось учащенней – он понимал, что вся его дальнейшая судьба находится сейчас в руках этого полковника, точнее даже в том листе, который тот держал в руках. На лбу и висках Дракина выступили капельки пота, но, боясь спугнуть удачу, он даже не шелохнулся.
– Из Министерства путей сообщения нам прислали заявку на инженера-путейца в два места – в город Зренянин и в город Велика Кикинда. В первом оклад предлагается больше, но во втором – есть перспектива роста. Выбирать вам самому.
Базаревич протянул Дракину лист, который держал в руках. Текст был напечатан на пишущей машинке на официальном бланке Министерства путей сообщения, с оригинальной подписью заместителя министра и печатью. Дракин облегченно выдохнул: никакого подвоха здесь быть не могло. Он пробежал глазами текст, написанный русскими буквами, но по-сербски. Впрочем, слова инженер, Зренянин и Велика Кикинда он, безусловно, понял.
– Вы представляете, где это находится? – спросил Базаревич.
– Если честно, то не очень, – оторвал глаза от бумаги Дракин.
– Это бывшие венгерские города, соответственно, находятся они недалеко от венгерской границы, – полковник поднялся и направился к висевшей на полстены карте королевства СХС. – Прошу вас, подойдите.
Дракин подошел к карте и посмотрел на две точки, по которым водил карандашом полковник.
– Верст тридцать – пятьдесят между ними, – произнес Дракин.
– Совершенно верно. Правда, от Белграда по сербским меркам далековато.
– Это не то препятствие, которое способно меня остановить.
– Ну, тогда удачи вам. И двое суток на размышление, – полковник протянул Дракину руку на прощание.
Федор Ардальонович летел домой на крыльях счастья. Он спасен! Семья спасена! У него будет работа, а значит, будут деньги. И Катенька сможет получить образование. По дороге купил в лавке бутылку итальянского вина, немного яблок, хлеба и сыра.
– Машенька, Сашенька! – закричал он с порога. – Принимайте продукты.
На его зов откликнулись обе женщины. Но, увидев полную сумку, обе удивленно подняли брови.
– Боже мой! Федя, в честь чего праздник? – поинтересовалась жена, а сестра Александра лишь всплеснула руками.
– Мне предложили работу. В Министерстве путей сообщения! Дали двое суток на размышление.
Дракин, освободившись от поклажи, улыбался и довольно потирал руки. Женщины сразу же разобрали продукты и стали накрывать на стол.
– Ну и что же тут думать? – удивилась сестра. – У тебя что, есть другой выбор?
– В том-то и дело, что выбор есть! Задали две неизвестные величины, из которых предстоит выбрать одну: Зренянин или Кикинда.
– Боже ты мой, названия какие, – покачала головой Мария Николаевна, нарезая на тарелку тоненькие кусочки сыра.
– А где Катя?
– У нее здесь подружка появилась, тоже из наших, только на два года постарше, – ответила Мария Николаевна. – Вот они с ней целыми днями теперь и пропадают.
– Тогда нужно ее дождаться. Как же без нее за стол садиться?
– Думаю, скоро придет, – предположила Александра Ардальоновна. – Уже часа четыре, как ушла.
Приготовив стол, Дракины сели вокруг него в ожидании дочери. Мария Николаевна попросила:
– Расскажи, Федя, как это было.
Федор Ардальонович вынул из кармана пиджака министерский бланк с приглашением на работу и потряс им перед лицами обеих женщин.
– Что рассказывать! Вот, смотрите.
Он положил бумагу на стол, и женщины с любопытством, беззвучно шевеля губами, пытались читать. Тем временем Дракин говорил:
– Я узнал про эти городки. Оба невелики, но обоим почти по полтысячи лет. До войны там жили почти сплошь венгры да немцы, и названия у них венгерские: Зренянин – бывший Бечкерек, и Надь-Кикинда. Сейчас туда сербы понаехали и им, соответственно, рабочая сила нужна, специалисты вроде меня.
– А разница в чем, Федя?
– Пока не совсем понял. Зренянин – город покрупнее, там и плату больше предлагают, а в Кикинде зато, как мне сказал господин полковник Базаревич, есть перспектива на вырост.
– Нам пока деньги нужны, Федя, – вздохнула жена. – Будут деньги, появится и перспектива.
– Я тоже так думаю, – поддержала ее золовка.
– Однако же торопиться я бы не стал. Ну где же Катя? Есть уже хочется. Да и от вина слюнки потекли.
В этот момент, будто услышав призыв отца, в коридоре раздался голос дочери. Через мгновение она влетела в комнату.
– Мама, тетя, представляете… – Увидев отца, она остановилась. – Ой, папа, не ожидала вас увидеть так рано, – она поцеловала отца в щеку и тут же продолжила: – Представляете, Вера мне сказала, что прочитала в газете о том, что в Ки… – она наморщила лоб, припоминая не совсем обычное название города, – Киканда, кажется. В общем, в газете было объявление, что в этом городе открывается Первая русско-сербская девичья гимназия с общежитием…
Катя замолчала, удивленно посмотрев на вмиг заулыбавшихся родителей. Более того, Федор Ардальонович тут же встал и начал разливать в бокалы вино.
– Ой, а в честь чего у нас застолье? – Катя только теперь обратила внимание на накрытый стол.
– А вот в честь твоей Киканды, Катюша, которая Кикинда, и гуляем. Ну что, дамы, я думаю, выбор сделан? За Кикинду! – Федор Ардальонович поднял свой бокал.
– За Кикинду! – хором ответили женщины.
– Катенька, в честь такого события тебе сегодня тоже можно пригубить, – Федор Ардальонович кивнул в сторону четвертого бокала, наполовину заполненного рубинового цвета жидкостью.
– Так вы мне расскажите хоть, что за событие.
Катя взяла в руку бокал, но ей в тот момент никто не ответил – все дружно и с большим удовольствием пили вино.
2.
Велика Кикинда встретила семейство Дракиных теплом и солнцем. Старинный маленький городок впервые упоминается еще в 1423 году как поселение в собственности венгерского короля и императора Священной Римской империи Сигизмунда. Однако затем на несколько веков оно исчезло из всяческих хроник после того, как в 1594 году во время Банатского восстания сербов оно было полностью опустошено. Но сербы же его и возродили в середине XVIII века, заселившись сюда для защиты границы габсбургских владений от нападений Османской империи.
Во время революции 1848–1849 годов была провозглашена автономия Воеводины в составе Австрийской империи, которая, однако, не была признана венгерским революционным правительством. Во время революционных войн Кикинда многократно переходила из рук сербов к венграм и обратно. В 1849–1860 годах Кикинда стала частью княжества Сербии и Тамишского Баната, отдельной коронной земли империи. 20 ноября 1918 года в город вошли сербские войска, и Кикинда вскоре стала частью Королевства сербов,
