Но была Нефертари, женщина, не похожая на других женщин, дарившая ему утонченную любовь. Рамзес не хотел ни изменять своему долгу, ни разделять свою страсть с другой женщиной, даже красавицей Изэт.
Ответ на мучившие его вопросы дал Нил, река, воды которой с неиссякаемой щедростью поили оба берега во время наводнения.
Придворные собрались в большом зале для приемов Пи-Рамзеса и непрестанно перешептывались. В противоположность своему отцу Сети Рамзес был скорее скуп на такого рода церемонии. Он предпочитал конфиденциальную работу с сановниками пустым спорам с собранием, когда вельможи льстили ему.
При появлении Фараона, держащего в правой руке жезл, обмотанный веревкой, многие на несколько секунд задержали дыхание. Этот символ означал, что Рамзес собирался объявить о решении, немедленно принимающем силу закона. Жезл символизировал речь, а веревка — связь с реальностью, создаваемую Фараоном при высказывании твердо обдуманных решений.
Придворными овладели волнение и тревога. Никто не сомневался, что Рамзес объявит о войне с хеттами. В Хеттскую империю будет отправлен посол, который передаст императору послание Фараона, уточняющее день начала войны.
— Мои слова составляют царский указ, — заявил Рамзес. — Он будет увековечен в камне, глашатаи объявят о нем в городах и деревнях, и каждый житель Двух Земель узнает о нем. С сегодняшнего дня и до последнего вздоха я буду возводить в звание «царский сын» и «царская дочь» детей, обучающихся в дворцовой школе и получающих такое же образование, как мой сын Ка и моя дочь Меритамон. Их количество не ограничено, и среди них я выберу моего наследника, не ставя его в известность до надлежащего момента.
Придворные были ошеломлены и обрадованы. Каждый отец и каждая мать могли иметь тайную надежду на то, что именно их ребенок удостоится этого звания. Некоторые уже подумывали о способах расхваливания достоинств своих отпрысков, чтобы тем самым оказать влияние на выбор Рамзеса и Нефертари.
Рамзес набросил большую шаль на плечи Нефертари, чтобы уберечь ее от холода.
— Ее привезли из лучшей мастерской Саиса, главная швея храма соткала шаль своими руками.
Улыбка царицы осветила хмурое небо Дельты.
— Я очень бы хотела поехать на юг, но знаю, что это невозможно.
— Мне очень жаль, Нефертари, но я должен следить за подготовкой моих войск.
— Изэт родит тебе еще одного сына, не так ли?
— Если будет угодно богам.
— Конечно, так и будет. Когда ты снова встретишься с ней?
— Не знаю.
— Но… Ты пообещал мне…
— Я только что издал указ.
— Какое он имеет отношение к Изэт?
— Твоя воля исполнена, Нефертари: у нас будет больше сотни сыновей и дочерей и наследование трона будет вне опасности.
— У меня есть доказательства того, что Райя солгал, — воодушевленно заявил Серраманна.
Амени остался бесстрастным.
— Ты слышишь, что я говорю?
— Да, да, — ответил личный писец Фараона.
Воин понял безразличие Амени. Вот уже который раз он спал всего два или три часа в сутки и сейчас никак не мог проснуться окончательно.
— У меня с собой заявление управляющего лавки Райя, подписанное и заверенное в присутствии свидетелей. Служащий ясно дает понять, что его хозяина не было в Бубастисе в день убийства Ненофар и что Райя заплатил ему за лживые показания.
— Прими мои поздравления, Серраманна, ты проделал отличную работу. Надеюсь, твой управляющий цел и невредим?
— Когда он вышел из конторы, то высказал пожелание принять участие в большом городском празднике и встретиться с какими-то молодыми веселыми женщинами.
— Действительно, отличная работа.
— Ты не понял главного! Алиби Райя опровергнуто, мы можем арестовать и допросить его.
— Это невозможно.
— Невозможно? Кто воспротивится…
— Райя удалось скрыться от своих преследователей в одной из улочек Мемфиса.
Шенар был предупрежден и находился в безопасности. Теперь Райя должен был исчезнуть. Уверенный в том, что Амени прикажет досматривать все грузы, даже ящики с соленьями, направленные в Южную Сирию, Райя не имел больше возможности, передавать донесения хеттам. Передача послания с одним из членов шпионской сети казалась ему слишком рискованной. Ведь так легко предать человека, находящегося в бегах и разыскиваемого стражей Фараона! Единственное решение данной проблемы, принятое им с момента, когда его заподозрили, было напрямую, вопреки формальному запрету, связаться с руководителем шпионской сети.
Обмануть постоянно следивших за ним людей Серраманна не представляло больших трудностей. Благодаря богу грозы, разразившейся над Мемфисом с утра, ему удалось сбить их с толку, зайдя в мастерскую, где имелись два выхода.
Переходя по крышам домов, он пробрался в жилище своего руководителя в самый разгар бури, когда вспышки молний полосовали небо, а неистовый ветер поднимал облака пыли на пустынных улицах.
Дом был погружен в полумрак и казался нежилым. Райя, привыкнув к темноте, осторожно шагая, прошел в зал для гостей, не произведя ни малейшего шума. До его ушей донесся слабый стон.
Взволнованный торговец пошел на звук. Прозвучал новый жалобный стон, выражавший непереносимую боль. Там, из-за двери, выбивалась полоска света.
Неужели руководитель шпионской сети арестован и подвергается пыткам? Нет, невозможно! Только Райя знал его.
Дверь открылась, свет лампы ослепил сирийца, отпрянувшего назад и прикрывшего глаза руками.
— Райя… Что ты здесь делаешь?
— Простите… У меня не было выбора.
Сирийский торговец видел руководителя шпионской сети только один раз при дворе императора Муваттали, но он его не забыл. Высокий, худой мужчина с выдающимися скулами, темно-зелеными глазами и повадками хищной птицы.
Внезапно Райя испугался, что Офир убьет его на месте. Но ливиец оставался спокойным.
В лаборатории белокурая Лита продолжала стонать.
— Я готовлю ее к проведению опыта, — уточнил Офир, прикрывая дверь.
Темнота пугала Райя. Не попал ли он в царство черной магии?
— Здесь мы сможем спокойно поговорить. Ты нарушил инструкции.
— Знаю, но меня схватили бы люди Серраманна.
— Думаю, что они еще находятся в городе.
— Да, но я их обманул.
— Если они следили за тобой, то не замедлят ворваться сюда. В этом случае я буду вынужден убить тебя и заявить, что на меня напал вор.
Долент, спавшая наверху под воздействием снотворного, подтвердила бы версию Офира.
— Я знаю свою работу, они потеряли меня из виду.
— Будем надеяться, Райя. Что произошло?
— Целая вереница неудач.
— А нельзя ли назвать их скорее оплошностями?
Сириец объяснил все, не упуская ни малейшей детали. Сидя прямо напротив Офира, не стоило лгать. Разве маг не обладал способностью читать мысли?
За рассказом Райя последовало долгое молчание. Офир задумался, прежде чем вынести свой вердикт.
— Надо сказать, что тебе повезло, но тогда можно допустить, что твоя сеть разрушена.
— Мои лавки, склады, состояние, созданное мной…
— Ты снова завладеешь всем, когда хетты завоюют Египет.
— Да услышат вас демоны войны!
— Ты сомневаешься в нашей окончательной победе?
— Ни на одно мгновение! Египетская армия не готова к сражениям. По моим последним сведениям вооружение армии проходит с опозданием, а военачальники опасаются прямого столкновения с войсками хеттов. Испуганные воины побеждены до начала сражения.
— Избыток уверенности может привести к поражению, — напомнил Офир. — Мы не должны ничем пренебрегать, чтобы погубить Рамзеса.
— Вы продолжаете управлять действиями Шенара?
— Фараон его подозревает?
— Он не доверяет своему брату, но даже не может предположить, что Шенар стал нашим союзником. Как можно, чтобы египтянин, член царской семьи и верховный сановник предавал свою страну? По-моему, Шенар остается главной фигурой для нас. Кто заменит меня?
— Тебе незачем его знать.
— Вы должны составить обо мне отчет, Офир…
— Он будет хвалебным. Ты верно служил Хеттской империи, император примет это в расчет и отблагодарит тебя.
— Какой будет моя новая работа?
— Я отправлю донесение Муваттали, он решит.
— Эти поклонники бога Атона… это серьезно?
— Я смеюсь над последователями Атона, равно как и над другими верующими, но они бараны, легко позволяющие вести себя на бойню. Так как они делают все, что я им приказываю, зачем же пренебрегать их доверчивостью?
— Девушка, живущая с вами…
— Она слабоумная, но ясновидящая, и прекрасный медиум. Она позволяет мне получать ценные сведения, недостижимые без ее участия. Я, действительно, надеюсь ослабить защитную силу Рамзеса.
