— А если бы ты атаковал первым?
— Я думаю над этим… Но я должен дать время Аша.
— Полученные послания доказывают, что хетты пытаются выиграть время, несомненно, по причине междоусобиц. Мы не должны упустить такой подходящий момент.
Говоря мелодичным и нежным голосом, Нефертари олицетворяла собой строгость и непреклонную волю царицы Египта. Так же, как Туйя исполняла свою обязанность рядом с Сети, Нефертари заключала в себе царскую душу и наполняла ее силой.
— Я часто думаю о Моисее. Как бы он повел себя сегодня, когда само существование Двух Земель находится под угрозой? Уверен, что несмотря на все его странные идеи, он сражался бы на нашей стороне за спасение страны Фараонов.
Солнце скрылось за горизонтом и Нефертари поежилась.
— Мне очень недостает моей старой шали, она так хорошо согревала меня.
К востоку от залива Акаба и югу от Эдома, страны Мадиана наслаждались спокойным существованием, принимая иногда кочевников, пересекающих полуостров Синай. Жители Мадиана, занимающиеся скотоводством, держались в стороне от сражений, сталкивающих друг с другом арабские племена Моава. Старый жрец, глава семейства и отец семи дочерей, правил маленьким поселением мадианцев, не жаловавшихся ни на бедность, ни на суровость климата.
Старик занимался лечением одной из овец, когда его ушей достиг какой-то необычный звук.
Лошади.
Лошади и колесницы, приближавшиеся на большой скорости.
Отряд египетской армии… Однако воины никогда не вторгались на территорию Мадиана, здесь жители не имели оружия и не умели сражаться. По причине крайней бедности они не платили налогов. Стража пустынь знала, что они не отважились бы нападать на караваны бедуинов из страха разрушения их оазисов и изгнания.
Когда египетские колесницы въехали в поселок, мужчины, женщины и дети укрылись в шатрах из грубого полотна. Старый жрец поднялся навстречу прибывшим.
Во главе отряда был надменный молодой воин.
— Кто ты?
— Жрец Мадиана.
— Ты возглавляешь это сборище бедняков?
— На меня возложена эта честь.
— За счет чего вы здесь живете?
— Мы выращиваем баранов, а также продаем воду из наших колодцев. Наша земля дает нам кое-какие овощи.
— У вас есть оружие?
— Это не в наших обычаях.
— У меня есть приказ обыскать ваши жилища.
— Они открыты для вас, нам нечего прятать.
— Говорят, что вы укрываете преступников-бедуинов.
— Нежели мы можем быть такими безумцами, чтобы вызвать гнев Фараона? Даже если этот клочок земли беден и заброшен, он все равно принадлежит нам, и мы им дорожим. Нарушение закона означало бы нашу гибель.
— Ты, мудрый человек, но я все-таки проведу обыск.
— Повторяю тебе, наши двери открыты для тебя. Может быть, ты согласишься принять участие в скромном празднике? Одна из моих дочерей родила сына. Мы съедим козленка и выпьем пальмового вина.
Египетский воин казался смущенным.
— Это не по правилам…
— Пока твои воины будут исполнять свой долг, садись к огню.
Обезумевшие от страха мадиане столпились вокруг старого жреца, успокоившего их и попросившего помочь египтянам.
Воин согласился сесть и разделить праздничный обед. Мать новорожденного еще не вставала с постели, но отец, бородатый мужчина с грубым лицом, сгорбившись, держал ребенка на руках, укачивая его.
— Это пастух, боявшийся, что не сможет иметь детей, — объяснил старый жрец. — Этот ребенок будет светом его старости.
Воины не нашли ни оружия, ни бедуинов.
— Продолжай придерживаться закона, — посоветовал воин жрецу Мадиана, — и у твоего народа не будет неприятностей.
Колесницы и лошади исчезли в пустыне.
Когда облако пыли рассеялось, отец новорожденного поднялся. Египтянин был бы удивлен, увидев превращение тщедушного пастуха в широкоплечего великана.
— Мы спасены, Моисей, — сказал старый жрец зятю. — Они не вернутся.
На западном берегу Фив архитекторы, каменщики и скульпторы не жалели сил, чтобы построить Дом Рамзеса Храм Миллионов Лет Сына Солнца. В соответствии с правилом строительство началось с центральной части — наоса, где скрывался бог, чей образ сокрыт от человеческих глаз. Огромное количество камней из песчаника, серого гранита и базальта были привезены на стройку, управляемую со всей строгостью. Уже поднимались стены колонного зала и строился будущий царский дворец. Как того требовал Рамзес, его храм должен был быть фантастическим зданием, которое переживет века. Именно здесь будут чествовать память о его отце и отдавать почести его матери и супруге. Именно здесь к нему будет поступать невидимая Энергия, без которой было бы невозможно существовать Властителю.
Небу — главный жрец Карнака — улыбнулся. Конечно, право управлять самым большим и богатым египетским святилищем отдано старому, усталому человеку, страдающему ревматизмом. Но все надеялись, что выбор Рамзеса был расчетливым и циничным: старый Небу будет всего лишь соломенным чучелом, быстро замененным другим человеком, таким же старым и угодливым.
Никто не мог подумать, что Небу будет стареть так же медленно, как гранит. Лысый, медленно передвигающийся, немногословный, он властвовал безраздельно. Он был верен своему Фараону и не хотел, как многие его предшественники, вести нечестную игру. Служение Рамзесу было для него источником молодости.
Но сегодня Небу забыл об огромном храме, его многочисленных рабочих, управлении, его землях и деревнях. Он склонился над маленьким деревцем акации, которое Рамзес посадил на месте будущего храма на втором году его правления. Главный жрец Карнака пообещал правителю следить за ростом этого деревца, чья жизненная сила просто впечатляла. Пользуясь святостью места, оно устремлялось к небу гораздо быстрее, чем ему подобные.
— Тебе нравится моя акация, Небу?
Главный жрец медленно обернулся.
— Ваше Величество… Меня не предупредили о вашем приходе!
— Не делай никому выговора, о моем путешествии не было объявлено во дворце. Дерево великолепно!
— Я не думаю, что мне когда-либо доводилось видеть нечто подобное. Не передали ли вы ему свою силу? Мне выпала честь беречь его ростком, вы же видите его большим деревом.
— Я пожелал увидеть Фивы, мой Храм Миллионов Лет, мою усыпальницу и эту акацию перед тем, как начнется буря.
— Война неизбежна, Ваше Величество?
— Хетты стараются убедить нас в обратном, но кто может верить в их сладкие обещания?
— Здесь все в порядке. Богатство Карнака в твоем распоряжении, я сумел поднять благосостояние доверенных мне земель.
— Как твое здоровье?
— Пока каналы моего сердца не засорятся, я буду исполнять свои обязанности. Однако, если Ваше Величество намеревается заменить меня, я не буду возражать. Жить рядом со священным озером и размышлять о полетах ласточек — вот моя самая заветная мечта.
— Боюсь разочаровать тебя, но я не вижу необходимости изменить что-либо в управлении строительством.
— Ноги не держат меня, я стал туг на уши, мои кости причиняют мне страдания…
— Но мысль твоя остается стремительной, как полет сокола, и точной, как движение ибиса. Продолжай работать в том же духе, Небу, и заботься об этой акации. Если я не вернусь, ты будешь ее учителем.
— Вы вернетесь, вы должны вернуться.
Рамзес посетил стройку, вспоминая о времени, проведенном среди каменщиков в каменоломнях. Они возводили Египет день за днем, они строили вечные храмы и жилища. Без них даже самая прекрасная страна погрязла бы в хаосе и низости, присущих роду человеческому. Почитать силу Света и уважать Закон Маат — значило наставлять человека на правильный путь и пытаться отвратить его от пороков эгоизма и тщеславия.
Мечта властителя воплощалась. Храм Миллионов Лет принимал ясные очертания, этот необыкновенный источник магической энергии начинал действовать сам по себе в силу одного присутствия иероглифов и сцен, выбитых на стенах святилища. Проходя по залам, план которых был определен, предаваясь размышлениям в будущих часовнях, Рамзес вбирал в себя божественную энергию Ка, рожденную при слиянии неба и земли. Он вбирал ее в себя, но не для собственного блага, а для того, чтобы быть способным противостоять силам зла, которыми хетты хотели покрыть возлюбленную землю богов.
Рамзес чувствовал себя воплощением всех династий рода Фараонов, строивших Египет по подобию космоса. Одно мгновение молодой двадцатисемилетний правитель колебался. Но прошлое стало силой, а не тяжкой ношей. В этом Храме Миллионов Лет его предшественники начертали его путь.
Райя доставил вазы сановникам Мемфиса. Если преследователи допросят его служащих, они узнают, что сирийский торговец намеревался продолжать снабжать своих постоянных покупателей и оставаться поставщиком знатных семей. Райя по-прежнему применял обычные методы торговли, состоявшие из прямых контактов, разговоров и лести.
