11
Бандиты долго петляли по городу. Теперь уже они шли быстро и часто оглядывались. Васька едва поспевал за ними. В конце концов бандиты пришли в Форштадт[10] и, покружив по тихим улочкам, приблизились к ничем не приметной избенке.
Притаившись за соседским плетнем, Васька боролся с двумя желаниями: ему хотелось оказаться подальше от бандитского притона и в безопасности спокойно обдумать план своей встречи с «фартовыми» без плачевных для себя последствий; с другой стороны, он собирался с риском для жизни проникнуть во двор, затаиться где-нибудь в укромном местечке и понаблюдать за избой со стороны. Стычка бандитов с постовыми милиционерами окончательно убедила Ваську, что они — те, кто ему необходим! «С такими ребятками я горы сверну! — думал Носов — Им что человека убить, что курицу зарезать. А если их приручить…»
Деньги, которые он украл на барже с пушниной, заканчивались, а чтобы содержать корабль скопцов на плаву, требовались пока еще значительные вложения. Отказаться от секты он не мог. Васька уже привык властвовать, но власти его мог прийти конец, если угнетенные им скопцы вдруг начнут с голодухи разбегаться.
С Урала подул холодный, пронизывающий ветер. Время перевалило за полночь. Васька решился.
Он перемахнул через плетень и, оказавшись во дворе, быстро осмотрелся. Где-то рядом загремела цепь, злобно залаяла собака, о существовании которой Васька даже и не подозревал. Он метнулся к сараю, закопался поглубже в сено и затаился, надеясь, что его не заметят и беда обойдет стороной.
Находясь в напряжении, Носов потерял счет времени. По двору ходили люди, остервенело лаяла собака, скрипели и хлопали двери. Васька услышал, как кто-то подошел к сараю. Он перестал дышать, понимая, что в эти секунды его жизнь повисла на волоске.
— Падлой буду, если здесь кто-то есть, — послышался хриплый голос. — Нервишки у тебя шалят, Пронька. Если так дергаться от каждого тявканья, то…
— Не трынди, Хохол, — огрызнулся Пронька. — Береженого бог бережет, а не береженого конвой стережет… Ладно, в избу айда, — еще разок крепко матюгнувшись, предложил Пронька.
Васька перевел дыхание.
Скрипнула калитка. Он напрягся и замер. К Проньке и Хохлу кто-то подошел:
— Пес неспокоен.
— Да мы вроде все обшарили, — послышался голос Хохла.
— Все, да не все, — буркнул третий. — Собака вон в сторону сеновала тявкает. Вы его хорошо проверили?
— Еще не хватало по сену елозить, — пробубнил недовольно Пронька. — Мы лучше в избу пойдем, а ты, Хвост, сам сеновал обшаривай.
«Вот и вляпался! — подумал со страхом Васька, когда Хвост, чиркая спичками, подошел прямо к нему. — Надо бродягой прикинуться, чтобы не стать покойником!» Он вылез из сена, как только Хвост взял вилы и приготовился воткнуть их в то место, которое служило ему убежищем.
— Эй ты, полегче! — прикрикнул Васька, отряхиваясь. — Черт тебя принес, твою мать. Отоспаться не даешь, дятел безмозглый.
Хвост сначала остолбенел от неожиданности, а потом рассмеялся.
— А у нас тут постоялец в сене разговляется?! — крикнул он, вытягивая из-за пояса револьвер. — Ну теперь ты еще лучше выспишься, сучара! И никто тебя уже больше никогда не разбудит!
— Эй, эй, поосторожней, — увидев пистолет, испугался Васька. — От ментов прячусь. В розыске я, беглый из лагерей…
— Беглый? — Хвост снова зажег спичку. — А выглядишь, как продавец из булочной.
С улицы послышался пронзительный свист. Хвост живо обернулся. Вновь злобно залаяла, загремев цепью, собака. Из избы выскочили Хохол и Пронька. За забором грохотали чьи-то выстрелы.
Васька рванулся к плетню, но натолкнулся на Хвоста, и они оба упали.
— Ментов навел, падла! — выкрикнул бандит, хватая Ваську за одежду. — Я тебя сейчас в землю вдавлю, ищейка проклятая!
— Отпусти! Беглый я, — отбивался от него Носов. — Сам от ментов скрываюсь, пусти меня!
С улицы снова послышались крики и выстрелы, но они не возымели никакого действия на разозлившегося Хвоста. Он уже дотянулся до горла Васьки и изо всех сил пытался задушить его. Но Носов тоже был не лыком шит. Извернувшись, он схватил бандита за горло. Так они катались по земле и рычали, как звери, пока не выбились из сил.
Наконец, сообразив, что ему не одолеть «гостя», Хвост рванул к избе. Васька понял, что если даст ему сейчас уйти, бандит тут же вернется с подмогой. Тогда уж точно не сносить головы…
А на улице все еще стреляли и ловили кого-то. Васька сидел на своем противнике, зажимая ему рот и пытаясь отдышаться. С одной стороны, и на дворе теперь оставаться нельзя, с другой — и на улицу высовываться опасно: там, похоже, ОГПУ проводилась ночная облава. Надо было что-то срочно предпринимать.
Пошарив вокруг себя, Васька вдруг почувствовал, как пальцы коснулись гладкого и холодного предмета. «Наган Хвоста», — подумал он, схватил его и взвел курок. В это время от дома послышался топот, и Носов увидел бегущих к нему бандитов. Не придумав ничего лучшего, что ещё могло бы сейчас спасти ему жизнь, он поднял револьвер в сторону бегущих и приготовился к стрельбе.
— Здесь, здесь он, — захрипел под ним Хвост, стараясь изо всех сил быть услышанным. — Братва, мент меня оседлал и в вас из волыны целится!
— А ну стоять, падлы, не ровен час, шмальну ненароком! — предупредил Носов. — У меня волына фраерка вашего Хвоста, так что…
— На понт берешь, легавый? — прозвучал из темноты голос Проньки. — Ежели у тебя волына, к нам ее бросай, не то на ленты порежем!
— Стойте где стоите и не дергайтесь! — предупредил грозным окриком Васька. — Был бы я ментом, не базарил бы сейчас с вами, а гэпэушники не за плетнем бегали и стреляли, а вас бы здесь из стволов своих валили.
— Кажись, он по делу базарит, а не понты колотит, — послышался голос Хохла. — Эй, ты, как там тебя, кончай мозги парить и Хвоста отпусти. Двигай к нам, братуха: базар к тебе имеется!
— Будь по-вашему, — отозвался Васька. — Только и вы не дурите, слышите? Ежели пальбу развяжем, легавые мигом всей сворой сюда пожалуют…
Стрельба и крики на улице стихли. Носов и бандиты провели еще минут пять в полном молчании, прислушиваясь. Убедившись, что все в поселке успокоилось, они вместе вошли в избу.
* * *
После выпитой «мировой» разговор завязался сам собой.
— Ты кто будешь? — спросил Пронька, закуривая.
— Я, — ушел от прямого ответа Васька. — тот, кто вам нужен.
Бандиты недоуменно переглянулись.
— А чего беглым назвался? — поинтересовался Хвост.
— Я давно свинтил из лагеря, — ответил Васька. — А сейчас при деле состою и документики надежные имею!
— Постой, я его вспомнил! — неожиданно для всех встрепенулся Хохол и обратился к Носову: — Я тебя в кабаке вечор срисовал! Ты там за столиком, как мышь, притаился. За нами, что ль, наблюдал?
— За вами, — не стал отпираться тот. — Приглянулись вы мне, ребятки, хоть и не девки красные. Хочу вот дела житейские с вами сообща запарить.
— А может, ты все же мент? — хмуро поинтересовался Пронька. — Как ты на хибару нашу вышел? Выходит, ты за нами от самого кабака топал?
— Было дело, — кивнул утвердительно Носов. — Видел, как вы ментов постовых ухайдакали. Вот за вами сюда и пришел.
Бандиты снова переглянулись настороженно: им не понравились откровения Васьки.
— Тогда ты здесь и останешься, фраерок вонючий, — хмыкнул Хохол. — Слишком много знаешь…
Носов расправил плечи, налил себе полстакана самогона и покачал головой.
— Не по делу чирикаешь, братец, — заявил он, глядя на Хохла. — Не закусывай удила, покуда время не пришло. Вы кто есть? Так, мелкота залетная, а я — в законе, мать вашу, и прошу на меня волками не зыркать!
— Чем докажешь свою масть козырную? — с ехидцей поинтересовался Хохол, который в отличие от остальных успел хлебнуть лагерной пайки и немного разбирался в воровских понятиях.
— Погоняло Купец тебе о чем-нибудь говорит? — в упор посмотрел на него Васька. — Я в лагерях не последним человеком чалился, понял, сявка?
— Купец?! — Хохол на минуту задумался, силясь вспомнить прозвучавшую кличку. — Кажись, доводилось слыхать про такого блатного. Как-то на пересылке звучало это погоняло…
— Ежели на киче парился, то слыхал, — шмыгнув носом, сказал Васька, поднося к губам стакан. — Скажи мне, кого из воров знаешь, а я…
— Во, вспомнил! — воскликнул Хохол и, позабыв про нож, вытянул указательный палец в сторону Носова. — Слыхал я про Купца, точно! Из нашенских он, из бузулукских! Но он… Стопарь, дай бог памяти, — бандит зажмурился и почесал затылок: — Ну точно, калека он. Без хрена и яиц! Блатные промеж себя трепались, будто яйца ему и хрен вместе с ними взрывом под самый корень оттяпало!
