— Ни сном ни духом, гражданин начальник. Мне сказали, что обувка из ремонта, а там… Очень много денег. Я глазам не поверил, когда открыли чемодан и я их увидел.
Сонливое состояние да и головную боль в придачу со Степана как рукой сняло. Мозг заработал лихорадочно и в полную силу:
— Так, кто велел тебе отнести чемодан?
— А я почем знаю. Я зашел к сапожнику, как велели, взял чемодан и… Я теперь вот перед вами.
— Хорошо, зайдем с другого боку, — оживился Степан. — Назови мне имя того, кто велел тебе зайти к сапожнику и забрать чемодан?
Вместо ответа задержанный вдруг схватился за голову, издал чудовищный вопль и свалился на пол. Калачев вскочил из-за стола и замер в нерешительности, не зная, что предпринять. Услышав шум, в кабинет ворвался конвойный и тоже застыл, уставившись на корчившегося в конвульсиях задержанного.
— Марафету, дайте мне марафету! — орал тот, сжимая виски и катаясь по полу. — Все… Я все расскажу, только дайте мне марафету!
Первым опомнился Калачев. Он открыл ящик стола, выхватил из него бутылку с самогоном и склонился над задержанным:
— Нету у нас марафета, слышишь? Самогон подойдет?
С трудом разлепив глаза, несчастный увидел бутылку и протянул к ней руки.
— Э, нет, — убрал приманку Степан. — Сначала скажи, чего собирался, иначе…
— Голова моя, головушка, — простонал несчастный. — Меня послал… меня послал… Он… он…
Он вдруг вытянулся в струну, дважды дернулся и затих. Калачев схватил его за руку, но пульс не прощупывался.
— Что с ним? — спросил конвойный, присаживаясь рядом на корточки.
— Все, доигрался хрен на скрипке, — ответил Степан, отпуская безжизненную руку мертвеца. — Ступай-ка давай за носилками и подмогой, да выносите этого «жмурика» из моего кабинета…
* * *
Оперативники Игнат Теплов и Геннадий Бурматов появились в Управлении после обеда. Узнав от дежурного о смерти задержанного, они поспешили в кабинет Калачева, но Степана на месте не оказалось. Поняв, где тот может находиться, оперативники, с тяжелым сердцем, понуро поплелись в кабинет начальника следственного отдела, заранее готовясь к основательной головомойке.
— Вот и они, легки на помине, — сказал Дмитрий Андреевич, глядя на оперативников исподлобья. — Вижу, всласть отдохнули, мать вашу, после «утомительных ночных приключений»?
— Да мы… — заикнулся было Теплов, но тут же замолчал, наткнувшись на суровый взгляд Горового.
— Молчать и слушать меня, олухи царя небесного, — грохнув кулаком по столу, крикнул гневно начальник. — Говорить будете, когда я прикажу!
Бурматов и Теплов утвердительно кивнули. Калачев положил на стол чемодан.
— Бурматов, это тот чемодан, который был у задержанного? — спросил Дмитрий Андреевич, строго глядя в бледное от волнения лицо оперативника.
— Он самый, — ответил тот, опуская голову.
— Вы смотрели, что в чемодане? — нахмурил брови Горовой.
Оперативники промолчали, пытаясь сообразить, чего добивается от них начальник следственного отдела. Они выглядели растерянными и смущенными, переминаясь с ноги на ногу.
— Деньги в нем, много денег, — вздохнув, наконец ответил Бурматов.
Докурив папиросу, Калачев демонстративно открыл чемодан. Взгляды присутствующих сразу же устремились на его содержимое. Он быстро извлек десяток пачек и уложил их на стол. А вот под деньгами, как оказалось, были сложены коробки с ампулами. Степан вскрыл одну из них.
— Что это, кто мне скажет?
Оперативники благоразумно промолчали, а Горовой предположил:
— Это конечно же наркотик?
— Совершенно точно, — кивнул Степан. — Беда вот только в том, что мы не знаем, кому он предназначался в таком огромном количестве. И тем более как оказался в чемодане задержанного, который успел умереть, прежде чем рассказал нам о своей ноше.
— Целый чемодан наркоты, да тут её… — Дмитрий Андреевич замолчал.
— Здесь больше двух тысяч ампул, — уточнил Калачев. — На такую сумму, которая не поместилась бы даже в этом большом чемодане. Смерть задержанного оборвала все ниточки… — Он повернулся к Бурматову: — Кстати, его личность установлена?
— Нет, его мы не знаем, — сконфузился оперативник. — Вот сегодня я и собирался этим заняться…
— Другого ответа я и не ожидал, — заметил с сарказмом Горовой. — Надо было этим заниматься сразу, а не отдыхать! А тот, у кого этот жмурик взял чемодан, установлен?
— Да, бывший сапожник Семен Брыкин, — ответил Теплов. — Вот только он ушел, гад ползучий, и подстрелил двоих наших.
— Вот так мы и работаем, — развел руками Степан. — У нас были не ниточки к банде, а целые канаты! Но наши удалые ребята их оборвали, как жалкую паутинку.
— Как оборвали, так и восстановят, — недобро посмотрел на оперативников Дмитрий Андреевич. — Даже если для этого придется превратиться в пауков. Эй вы, охламоны безмозглые, даю два дня и не минуты больше. Задача следующая: установить все связи Брыкина, личность «жмурика» и все его контакты. Если не управитесь в указанный срок, лежебоки, партбилеты выложите на стол и вон из ГПУ!
Когда Бурматов и Теплов вышли из кабинета, Калачев обратился к начальнику:
— А не слишком ли ты их, Дмитрий Андреевич?
— Ничего, — ответил тот хмуро. — Теперь они землю рыть будут, но все сделают как надо. Этим увальням давно нужно было дать понять, что работать по этому делу надо с полной отдачей, а не в бирюльки играть.
Дверь распахнулась, и в кабинет вбежал запыхавшийся помощник дежурного.
— Ну? — спросил Горовой встревоженно. — Какая теперь напасть на наши головы свалилась?
— Ночью госпиталь грабанули, — выпалил тот. — Все наркотики, что там были, подчистую выгребли…
Альбина отходила от кровати больного только за лекарствами или чтобы поднести воды. Женщина видела, как плохо ее благодетелю, и переживала за него.
Васька лежал, скорчившись на кровати, укрытый с головой теплым одеялом. Все тело сотрясала крупная дрожь. Раньше ему не приходилось испытывать такой страшной лихорадки, и никогда, даже в лагерном бараке во время лютых морозов, у него так не стучали зубы. Носов беспрерывно стонал и, как рыба на берегу, ловил ртом воздух. Он словно жарился в адском пламени, а затем нырял из него в прорубь. Но до последней капли сознания он старался держаться, чтобы не отключиться и не вспоминать в бреду прошлую жизнь, беспутную и грешную.
В дни, когда его одолевала болезнь, усталость или беспросветная тоска, Васька всегда вспоминал свою первую любовь. Красивая, жизнерадостная девочка появлялась из тумана, подобно ангелу, заставляя сердце биться неистово и сильно.
Когда он повстречал Настю, дочь зажиточных нэпманов, секта скопцов уже распалась, а он влился в банду беспризорников. Васька тогда был на голову ниже Насти, слаб и некрасив. Он ходил босиком, носил рваную рубаху и старые, латаные-перелатаные штаны.
Увидев Настю, он расцветал и внутренне преображался. Стараясь привлечь внимание девочки, Васька становился спесивым, заносчивым, из него фонтаном било желание уничтожить любого, кто только приблизится к Насте и коснется ее. Уже тогда он отдавал себе отчет, что время скоротечно и от жизни надо брать все!
Как-то раз Настя прогуливалась по парку с высоким красивым и крепким пареньком, Васька впервые испытал чудовищные муки ревности. На следующий день, в тот же самый час, Носов уже притаился за стволом большого дерева в парке. Он был на взводе и не спускал глаз с гуляющей парочки.
Васька терпеливо дождался, когда его соперник проводит Настю до крыльца, а потом мышью юркнул за девочкой в подъезд. Не мешкая ни минуты, он набросил ей на голову пиджак и несколькими ударами сломил сопротивление. Подвал, в который он ее потащил, находился тут же, в подъезде, под лестницей. Настя пыталась кричать, но Васька крепко зажал ей рот.
В подвале он усадил ее на ящик и пару раз ударил по лицу.
— Только пискни, курва! — рыкнул он. — Только звук издай, сразу зарежу!
Окончательно запугав Настю, Васька успокоился и понял, что может лепить из нее все что захочет. Тогда он связал руки девочки и уложил ее на спину. Настя, боясь кричать, стонала и дрожала от страха. Трясущимися руками Васька стянул с нее трусики. Девочка задрожала еще сильнее, но не проронила ни звука.
Затем он погладил ее ноги, сгорая от стыда за свое бессилие. Девочка истерично завизжала. Носов навалился на нее и заткнул трусиками рот. Она прекратила сопротивление.
Васька тяжело дышал, чувствуя мощные толчки крови в висках. Огромной силы соблазн будоражил мозг, но он не имел возможности овладеть Настей как мужчина. Тогда Васька выхватил нож и поднес к упругой девичьей груди… Затащив девочку в подвал, Васька не собирался ее насиловать. Он хотел оскопить Настю и сделать ее постоянной спутницей своей жизни.
