«Тот день, – отмечает французский историк Эрнест Лависс, – когда Конрад Мазовецкий, признав своё бессилие, призвал тевтонских рыцарей против Пруссии, подготовил падение Польши».
Великий магистр ордена Герман фон Зальца, один из искуснейших (и вероломнейших) дипломатов своего времени, в 1226 г. подписал с Конрадом договор, по которому тевтонцы получили польскую Хелминьскую землю, а затем Фридрих II Гогенштауфен в своей «золотой булле», изданной в том же году в Римини, отдал Пруссию на растерзание Немецкого ордена. Папа Григорий IX объявил даже крестовый поход против язычников-пруссов и благословил тевтонцев на крестоносный разбой в Прибалтике. После первых же успехов тевтонцев папа римский «закрепил» Пруссию за орденом, угрожая всем, кто осмелится посягнуть на права Тевтонского ордена, «гневом всемогущего и его апостолов Петра и Павла».
Пруссы и другие прибалтийские племена оказали рыцарям Немецкого ордена решительное сопротивление. Однако единства между ними не было, и орден умело использовал их распри и междоусобицы.
Как подчёркивает известный средневековый хронист Петер из Дусбурга в своей «Хронике земли Прусской», посвящённой гроссмейстеру тевтонцев Вернеру фон Орзельн, захваты Тевтонского ордена носили характер «мирной миссии», а крестоносцы были не кем иным, как миротворцами, нёсшими слово божие в языческие земли. Хронист в достаточной степени откровенен, когда не скрывает своих симпатий к рыцарям Тевтонского ордена и, описывая их жестокости, говорит о пруссах, как о «детях дьявола».
Что же представляла собой Пруссия перед нашествием туда крестоносных псов-рыцарей? Ко времени агрессии земля прусская была заселена племенами, относившимися к балтской группе народов и близкими литовцам и латышам. Это была своего рода конфедерация 11 этнически родственных территорий: Помезания, Погезания, Вармия, Натангия, Бартия, Самбия, Надровия, Скаловия, Судовия, Галиндия и Сассовия. Граничила Пруссия с Литвою, Польшей и Русью. Государства там ещё не существовало, а начавшийся у пруссов процесс феодализации, образования и становления государства был нарушен вследствие агрессии Тевтонского ордена.
Первое антинемецкое восстание (1242—1249), которое Петер из Дусбурга называет «вероотступничеством», охватило все три завоёванные орденом западные земли Пруссии – Помезанию, Погезанию и Вармию. Вслед за первым последовал ещё ряд выступлении пруссов, и всё же при поддержке западноевропейских правителей и не без помощи местной знати тевтонцам удалось подавить освободительную борьбу на этой древней земле.
Как писал о тевтонцах великий польский поэт Адам Мицкевич в «Гражине», «из крестоносной псарни прибыл тать, пёс, разжиревший от литовской крови». Тевтонский орден стал жестоким, коварным и чрезвычайно опасным врагом не только для язычников, но и для соседних христианских народов.
За неполные 50 лет Тевтонский орден в ходе истребительных войн покорит все прусские земли. От Польши была оторвана не только Хелминьская земля, но и Восточное Поморье, постоянными объектами экспансии тевтонцев стали Добжинская земля и Куявия. Крестоносцы представляли также большую угрозу Литве и северо-западным русским землям. Под постоянным натиском ордена была и западная часть литовский Жемайтии (Жмуди).
Рыцарские ордены в Прибалтике благодаря жестокой дисциплине и единению во имя грабежей и разбоя были намного сильнее прибалтийских племён в политическом и военном отношениях. Имя тевтонца стало для поляков, литовцев и русских синонимом жестокости и бесчестия, наглости и глумления над самим знаком креста – символа христианства. Недаром в средние века о тевтонцах ходили слухи, что они продали душу сатане.
В 1261 г. после поражения тевтонских рыцарей в сражении с литовцами пруссы подняли восстание против поработителей, которое прокатилось по всей Прибалтике, и только в 1283 г. ордену удалось окончательно покорить это гордое и свободолюбивое племя.
«К концу XIII века, – отмечает К. Маркс, – цветущая страна была превращена в пустыню, на месте деревень и возделанных полей появились леса и топи, жители были частью перебиты, частью уведены, частью вынуждены выселиться в Литву».
Чтобы удержать своё господство над Прибалтикой, тевтонцы продолжали беспощадно истреблять всех, кто пытался оказать им малейшее сопротивление. Вот, например, как описывает «Хроника Ливонии» поход крестоносных завоевателей:
«И разделилось войско по всем дорогам и деревням, и перебили они повсюду много народа, и преследовали врагов по соседним областям, и захватили из них женщин и детей в плен, и наконец сошлись вместе у замка. На следующий и на третий день, обходя всё кругом, разоряли и сжигали, что находили, а коней и бесчисленное множество скота угнали с собой… Многие язычники, спасшиеся бегством в леса или на морской лёд, погибли, замерзши от холода».
Рыцари обратили в пустыню богатую область Виронию, опустошили область Гервен, сожгли красивую и многолюдную деревню Каретэн, разорили почти всю Эстонию.
В 1224 г. при взятии города Юрьева «воинство Христово» перерезало всё население. Даже само славянское название крестоносцы выкорчевали, превратив в немецкое Дорпат (Дерпт).
В 1236 г. большое войско тевтонцев вторглось в ливонские земли, предав их огню и железу. Но псов-рыцарей опрокинули воины объединённого Литовского государства.
Через год после этого события Тевтонский и Ливонский ордены объединились. Магистру тевтонцев (получившему титул великого магистра – гроссмейстера) подчинился магистр (который в дальнейшем стал называться ландмейстером) Ливонского ордена. Объединив таким образом свои силы, германские рыцари стали готовиться к новому «Дранг нах Остен». Вступив в союз со шведскими феодалами, тевтонцы стали угрожать Пскову и Новгороду. Папский посол Вильгельм Моденский спешно сколачивает союз Швеции и Тевтонского ордена с целью захвата пути по Неве. Условия: две трети отвоёванных земель шведскому королю, треть – тевтонцам, десятина с населения – католической церкви.
Папа римский Григорий IX, с одной стороны, надеялся на переговоры с русскими князьями о переходе их в католичество, а с другой – своими посланиями звал в крестовый поход на Русь шведского ярла Биргера, зятя короля. В июле 1240 г. шведское войско высадилось на невских берегах. В это же время татаро-монгольские орды подтягивались к реке Роси – притоку Днепра. И это совпадение было неслучайным: конечно же шведские и немецкие феодалы хотели воспользоваться бедственным положением Руси, вынужденной вести бои на многих фронтах. С 1236 г. в Новгороде княжил Александр Ярославич. Своевременно узнав о вторжении шведов, он вместе со своими дружинами совершил молниеносный по тем временам переход к Неве и 15 июля 1240 г. разбил Биргера. За победу в этой битве Александр был назван «Невским».
В том же году и немецкие псы-рыцари предприняли поход на Русь. Им удалось захватить Изборск, Копорье, Псков, грабили они и новгородскую землю. Весной 1241 г. Александр Невский стал собирать ополчение по всей Новгородчине, дождался он отрядов и из Владимирского княжества. Во главе объединённых русских сил князь выступил против Тевтонского ордена, и уже весной 1242 г. был освобождён Псков, штурмом взято Копорье. Преследуя рыцарское войско, русские дружины вместе с союзниками – карелами и ижорой – подошли к Чудскому озеру. На рассвете 5 апреля 1242 г. на льду замёрзшего озера развернулась битва. По словам летописца, русские воины «дрались как львы». В результате Ледового побоища погибло 500 рыцарей, ещё 50 тевтонцев взято в плен. «И бысть та сеча зла и велика, и треск от копий ломления и звук от мечного сечения и не бе видети льду, покрыто бо всё есть кровию…»
Дальнейшая агрессия на Восток была остановлена, тем самым устранилась нависшая над русским народом опасность разделить судьбу порабощённых Тевтонским орденом и немецкими феодалами прибалтийских народов.
Орденские рыцари в 1243 г. «прислаша послов с поклоном в Новгород», отказавшись от своих завоеваний в русских землях. В том же году был заключён мирный договор между Новгородом и Тевтонским орденом.
Особый интерес представляют отношения между Тевтонским орденом и Россией. Для военных столкновений со своим мощным восточным соседом «рыцари церкви» избрали именно тот момент, когда России приходилось обороняться на два фронта: с востока против татаро-монгольской Орды, а с запада – против шведских и германских феодалов. И если с татарами русские князья, и в частности Александр Невский, вели переговоры и были принимаемы внешне довольно любезно (летописец по этому поводу пишет: «О, злее зла честь татарская!»), то с тевтонцами всякого рода переговоры практически исключались, ибо орден ставил перед собой задачу, как отмечает академик Е. В. Тарле, какую ни до, ни после них (вплоть до Гитлера) никто не ставил: истребление всех русских славян, кроме нужного количества в качестве рабочего скота. Татары же были завоевателями «обычного образца»: они пришли, разбили русские войска и наложили на население контрибуцию, не тронув русской церкви, не вторгаясь в уклад жизни русского народа.
