по щекам, стирая полоски слёз.
— Что же это за дамы, которые показывают мужчине свои ноги, сир? — без всякой иронии, с искренним любопытством спросила девушка. — Верно, сарацинки. Говорят, у них женщины дома ходят в штанах, да ещё иногда в прозрачных! Вы ведь были в походе в тех краях... Неужто неверные так бесстыдны?
Растерявшись от такой наивности, Эдгар чуть было не бухнул, что ни в каких таких краях он не был и никаких сарацинок не видал, но вовремя вспомнил, что выдаёт себя за того самого рыцаря (как бы его ни звали), которому король Ричард дал в Мессине поручение ехать за своей невестой.
— Отчасти вы правы, — ответил он, отводя взгляд в сторону. — Вернее говоря, у неверных иные представления о стыде, нежели у нас. Но я их мало знаю. Однако раз уж я случайно увидел, что с вами приключилась беда, то, может быть, вы позволите вам помочь?
Беренгария вновь вспыхнула:
— И как вы мне поможете, мессир? Хорошо бы вы смогли... Не представляю, что и делать! Я... Только не думайте, что я не умею ездить. Но мы скакали так долго!.. Я и сама не заметила, как всё себе стёрла.
— Это со многими поначалу случается, — улыбнулся юноша и, подавив своё смущение, подошёл и сел в траву вблизи принцессы, соблюдая, однако, пристойное расстояние. — Лучше бы вам завтра отдохнуть, если, конечно, её величество...
— Нет, нет! — закричала Беренгария и едва снова не расплакалась. — Всё что угодно, но не останавливаться! Я так долго ждала, так надеялась... Нет, мессир, я хочу туда, хочу в Мессину!
Отчего-то Эдгар испытал досаду. Так уж один лишний день ей не прожить без Ричарда...
— Как вам угодно, ваше высочество. Но тогда нужно это вылечить. У меня есть бобровый жир, я специально его взял на всякий случай. Сейчас пришлю вам моего оруженосца, он принесёт склянку.
По правде сказать, этот самый жир Ксавье прихватил на тот случай, если сёдла натрут спины лошадям. Но мальчик объяснял Эдгару, что это средство отлично помогает и людям от всяких потёртостей и ранок, а значит, вполне можно предложить его Беренгарии (она же не узнает, что оно лошадиное!)
— Кроме того, — продолжал юноша, — чтобы больше это всё не тёрлось, — неплохо завтра под платье надеть обычные полотняные штаны.
— Что?! — она не возмутилась, но, кажется, готова была расхохотаться. — Мужские штаны?! Да как же можно?
— Да так. Чтобы не тёрлось. Мы-то, думаете, отчего носим под кольчужными чулками обычные чулки и штаны? Не для тепла ведь. Кольчуга растёрла бы тело не хуже седла, хоть мы люди и привычные. Если хотите, — совсем уже дерзко добавил Эдгар, — у Ксавье, кажется, есть совсем новенькие — он чуть пониже вас ростом.
Беренгария вздохнула, расправляя на коленях своё тёмное дорожное платье. Её чепец и покрывало лежали тут же в траве — она скинула их, когда, плача от боли, повалилась на землю. Чёрные косы девушки, легко одолев черепаховые шпильки и гребни, распались по плечам, а над её лбом и висками сердито и вызывающе дрожали крутые упругие завитки.
«Как хороша-то!» — почти сердито подумал Эдгар.
И тут же вспомнил слова Элеоноры там, в часовне, за минуту до того, как королева спасла ему жизнь: «Не влюбляйтесь в неё, сир, прошу вас!» Да, в неё трудно не влюбиться...
— Я сделаю всё, как вы советуете, — после минутного раздумья сказала девушка, — лишь бы завтра продолжить путь.
И, помолчав ещё, вдруг покосилась на юношу и тихо спросила:
— А у сарацинок... у тех, которых вы видели, ноги лучше моих?
— Нет! — опять едва подавив смех, ответил молодой человек. — У вас они лучше. И вообще я не видел ни одной действительно красивой сарацинки.
«И вообще ни одной не видел! — добавил он про себя. — А у девиц в Лионе и в деревне близ отцовского замка ноги куда хуже твоих, принцесса! Куда им до тебя...»
— Вы лжёте, сир рыцарь! Лжёте, чтобы мне угодить! — капризно воскликнула девушка. — Я знаю, это так принято — говорить даме только приятное.
— Да не умею я говорить, как принято! — неожиданно для себя сорвался Эдгар. — И вообще не люблю и не умею врать!
— Тогда вам очень тяжко жить на свете, — вдруг по-взрослому серьёзно сказала принцесса и тут же прямо посмотрела в его глаза. — Сколько видела рыцарей, такого, как вы, встречаю впервые.
— Такого неотёсанного грубияна? — уже не сдерживаясь, почти гневно спросил юноша, в это мгновение готовый проклинать своего друга Луи за это приключение и за эту встречу, которая так резко ставила его на место: размечтался о рыцарстве! Да какой ты там рыцарь...
— Наоборот, — спокойно возразила Беренгария. — Вы как раз не грубый. Просто прямой. Как... Как Ричард.
Это было уже слишком! Эдгар готов был вскочить и кинуться прочь. Но что-то, что было гораздо сильнее его воли, не только заставило его остаться на месте, но будто подтолкнуло в спину... Он понял, что слегка наклоняется к ней, что готов уже почти коснуться её плеча... О Боже, что она тогда подумает и что скажет?!
— Сир Эдгар!
Оба, принцесса и молодой человек, разом обернулись.
Позади стоял Ксавье.
— Сир, шатры готовы. И воины ждут, чтобы вы расставили караулы на ночь, — проговорил мальчик, не позабыв скромно и учтиво поклониться принцессе.
Впрочем, возможно, он кланялся лишь для того, чтобы ни его рыцарь, ни девушка
