соседку несправедливо обвинять!
— Это я-то несправедливо обвиняю её?! Это меня застали с поличным, и это я стучала посреди ночи в её квартиру, а затем извинилась, что ошиблась дверью в темноте! А? Ты сорок лет живёшь в этом доме, и всё ещё не знаешь, где твоя квартира?!
Разразился хохот, пока Хадиджа не заметила ироническим тоном:
— Да уж, в темноте он часто ошибается!
— Как и при свете дня…
Тут Ибрахим Шаукат обратился к Ридвану:
— А ты, Ридван, как ладишь с Мухаммадом-эфенди Хасаном?
Ясин поправил его:
— С Мухаммадом-эфенди подонком!
Ридван сердито ответил:
— Он наслаждается наследством моего деда, которое перешло к матери!
Ясин запротестовал:
— Наследство это значительное, однако всякий раз, как Ридван приходит к матери за денежной помощью и прочим, этот бессовестный принимается требовать от него отчёта в расходах!
Хадиджа сказала Ридвану:
— У неё нет никого, кроме тебя, и тебе лучше всего наслаждаться её богатством пока она жива…, а потом…
Она добавила:
— А потом, тебе пришло время жениться, не так ли?
Ридван вяло засмеялся и ответил:
— Только вслед за дядей Камалем!
— Я уже разочаровалась в твоём дяде Камале, и тебе не следует брать с него пример…
Камаль в раздражении слушал, что говорили о нём, хотя на лице его это никак не отражалось. Она разочаровалась в нём, и он тоже разочаровался в самом себе. Он прекратил ходить на улицу Ибн Зейдун, признав тем самым свою вину, хотя и продолжал стоять на трамвайной остановке, чтобы увидеть её на балконе оттуда, где его невозможно было заметить. Он не мог противостоять желанию видеть её, и не мог отрицать то, что любил её или игнорировать своё отвращение или страх к браку! Рияд даже сказал ему: «Ты болен и отказываешься лечиться!..»
Ахмад Шаукат многозначительным тоном спросил Ридвана:
— Стал бы Мухаммад Хасан требовать с тебя отчёта, если бы партия саадистов была у власти?
Ридван злобно рассмеялся и ответил:
— Не он один сейчас требует с меня отчёта. Но подождите, это дело нескольких дней или недель.
Сусан Хаммад спросила его:
— Вы считаете, что дни «Вафда» сочтены, как предполагают её противники?
— Дни её зависят от желания англичан. Но в любом случае, война не будет длиться вечно… Затем придёт время давать отчёт!
С видимой серьёзностью Сусан сказала:
— В первую очередь ответственность за эту трагедию лежит на тех, кто помог фашистам нанести англичанам удар в спину…
Хадиджа глядела на Сусан насмешливо и критически, удивляясь тому, что она ведёт разговор как мужчина, и, не сдержавшись, заявила:
— Предполагалось, что у нас тут свадьба. Говорите лучше о чём-то более подходящем!
Сусан замолчала, чтобы избежать столкновений, а Ахмад и Камаль обменялись улыбками и понимающим взглядом. Ибрахим Шаукат засмеялся:
— Оправданием им служит то, что эта свадьба уже не из тех, что бывали раньше в нашей семье. Да помилует Аллах господина Ахмада и предоставит ему в раю просторное местечко…
Ясин грустно сказал:
— Я женился целых три раза, но у меня никогда не было торжественной процессии с проводами невесты в дом жениха!
Зануба с едким сарказмом заметила:
— О себе ты помнишь, а о дочери забываешь?
Ясин засмеялся:
— Устроим свадебную процессию и в четвёртый раз, Иншалла…
Зануба насмешливо сказала:
— Отложи это до тех пор, пока не женится Ридван!
Ридван рассердился, но не вымолвил ни слова. «Будьте вы все прокляты вместе с браком заодно. Разве не понимаете, что я никогда не женюсь! Я убью любого, кто заведёт со мной разговор на эту проклятую тему».
После непродолжительного молчания Ясин сказал:
— Хотел бы я остаться в женской гостиной, чтобы не присутствовать среди тех бородачей, которые пугают меня!
Зануба поняла, на что он намекает:
— Если бы они знали о твоём поведении, то побили бы тебя камнями!
Ахмад насмешливо сказал:
— Их бороды попадут в праздничные яства и разразится бой. По душе ли моему дяде Камалю «Братья»?
Камаль с улыбкой ответил:
— По крайней мере, только один из них!
Сусан повернулась к невесте и любезно спросила её:
— А что думает Карима о бороде своего мужа?
Карима скрыла лёгкий смешок, опустив голову в свадебном венце, и не стала говорить. Вместо неё ответила Зануба:
— Немногие молодые люди столько же благочестивы, как Абдуль Муним…
Хадиджа сказала:
— Мне нравится его набожность. Эта черта — в крови у нашего семейства. Но мне не нравится его борода…
Ибрахим Шаукат засмеялся:
— Признаюсь, оба моих сына — и верующий, и еретик — оба одинаково сумасшедшие!
Ясин расхохотался во всю силу своих мощных лёгких и добавил:
— Безумие — ещё одна черта, что в крови у нашего семейства!
Хадиджа протестующе поглядела на него, но Ясин, не дав ей сказать ни слова, попытался скрасить сказанное им с помощью юмора:
— Я имею в виду, что я сам сумасшедший, и полагаю, Камаль тоже. Если хочешь, то я один такой безумец!
— Это уж точно, и без преувеличений.
— Разумно ли, чтобы человек сам обрекал себя на безбрачие, чтобы полностью отдаваться чтению и писательству?
— Он рано или поздно женится, и будет разумнее всех.
Ридван спросил Камаля:
— Почему ты не женишься, дядя? Я хочу, по крайней мере, знать какие у тебя есть возражения, чтобы применить их в
