— Дорогу её королевскому величеству! Её королевское величество направляется в совет!
До членов совета донёсся голос церемониймейстера; все повернулись к двери, которая наконец открылась, и в комнату быстрым шагом вошла Елизавета. Все присутствующие склонились в низком поклоне. Королева была одета в платье из жёсткого кремового атласа, обшитое по подолу юбки золотой парчой; мягкий цвет этой сверкающей ткани оттенял её волосы, а в тон ему была подобрана жёлтая шапочка, края которой были украшены жемчугом и топазами.
— Приветствую вас, милорды, — резко бросила она, и у Сесила упало сердце. Он знал этот отрывистый, деловой тон и настроение, о котором он свидетельствовал.
Королева села в кресло и взяла из золотой чаши конфету.
Сесил откашлялся и заговорил; он предлагал вниманию королевы проект изменения судебной системы в сельских приходах. Это была тщетная уловка: королева оборвала его посередине второй фразы.
— Мне ни к чему высказывать своё мнение о такой чепухе. Займёмся серьёзным делом. Граф Муррей снова просил меня дать гарантии своей безопасности на тот случай, если он казнит королеву Марию Стюарт. — Она окинула взглядом лица своих приближённых. — Такова его просьба, джентльмены. А вот каков мой ответ, который вы соблаговолите передать ему от моего имени. В тот день, когда какой-либо мятежный подданный под каким бы то ни было предлогом лишит жизни своего законного государя, в Шотландию будут введены английские войска.
— Ваше величество, — нагнулся к ней Трокмортон, ваше милосердие всем нам хорошо известно, однако бывают случаи, когда милосердие должно уступить по литическим соображениям. Шотландская королева — ваш смертельный враг. Со дня смерти вашей сестры Марии она претендует на ваш престол и не перестала претендовать на него после своего прибытия в Шотландию. В этом вопросе она непоколебима. Если она возвратит себе шотландский трон — а я знаю эту страну достаточно хорошо, чтобы сказать: это вовсе не так невозможно, как кажется, учитывая её поведение — она будет по-прежнему представлять для вас опасность, и эта опасность, возможно, усугубится, если она отыщет ещё кого-нибудь, кто будет настолько глуп, что женится на ней и начнёт претворять в жизнь её честолюбивые замыслы. От имени всего государственного совета умоляю вас, госпожа: позвольте лорду Муррею и другим шотландским лордам поступить так, как они желают. Позвольте им отдать королеву под суд за убийство Дарнли и казнить её. До тех пор пока она жива, мы не будем ведать покоя.
Елизавета ответила не сразу. Она знала, что он говорит искренне и не питает личной злобы к шотландской королеве. То, что предлагал Трокмортон, было для него естественным и справедливым решением проблемы, хотя он не так кровожаден, как её кузен Хандсон или граф Бедфорд, и не так низок, как Лестер. Все они считают, что она просто упрямится и опасается реакции мирового общественного мнения; Сесила эта, как он полагает, недостойная сентиментальность так разочаровала, что он даже опечалился. Никто из них не видит ничего из ряда вон выходящего в том, чтобы убить коронованную особу, поскольку среди них нет принцев крови.
— Давать объяснения не в моих правилах, — произнесла наконец Елизавета, — но я знаю вашу привязанность ко мне и не желаю, чтобы вы подумали, будто я ею злоупотребляю. Милорды, на сей раз я открою перед вами своё сердце. Сесил, я не хочу, чтобы мои слова заносили в протокол, пусть они останутся только в вашей памяти. До того как на престол взошёл мой дед, Генрих Седьмой, у английских королей было в обычае захватывать корону силой. Результатом такого положения вещей были гражданские войны, тирания и ужасные преступления; можно с полным основанием сказать, что наша страна тогда была не лучше нынешней Шотландии. При Тюдорах всё изменилось; при нашей династии королевский сан стал святыней для подданных всех сословий. Я могу безбоязненно являться к вам, потому что знаю: среди вас не найдётся ни одного, кто осмелится пронзить мне сердце стилетом, ибо я ваша королева, а посему моя кровь священна. Именно этот постулат, эта истина не дала моей сестре предать меня смерти, когда столь многие советовали ей поступить именно так и приводили в оправдание те самые доводы, которые вы выдвинули против шотландской королевы. Я была наследницей Марии Тюдор, и в моих жилах текла королевская кровь. Именно такое положение, Божьим соизволением, занимает сейчас Мария Стюарт. Если я буду безучастно наблюдать, как эти головорезы отправят её на эшафот, для меня это будет равносильно тому, чтобы подставить свою грудь под кинжал, а шею — под топор. Если я, королева Англии, признаю за подданными право судить своего государя и приговорить его к смерти, то созданное мною правило вполне может обернуться против меня самой. Я не признаю за Мурреем такого права. До сих пор я говорила с вами как королева, а теперь должна сказать как женщина: мне отвратительны коварство и жестокость, с которыми он и его приспешники обращались с беззащитной женщиной, которая ждёт ребёнка.
— Она замешана в убийстве Дарнли, — заметил Сассекс.
— Если так, то единственная её вина в том, что она несвоевременно замыслила это убийство и крайне неуклюже его осуществила. Я не позволю вам смотреть мне в глаза и притворяться, будто такой пёс заслуживает чего-либо кроме смерти за то, как он себя вёл по отношению к ней; не забывайте, она была не только его женой, но и его королевой. Кроме того, это не доказано, а даже если так и было, это нисколько не отягощает мою совесть. Я не позволю на глазах у всего мира совершить убийство шотландской королевы. Также не посмотрю я сквозь пальцы и на отравление — передайте Муррею и это. А если наступит такой момент, когда она сможет вернуть себе свой трон, она вернёт его с моей помощью и только на таких условиях, что уже никогда не сможет ничего замышлять против нас. Это, безусловно, лучший вариант, и, если мы будем терпеливы, он вполне может осуществиться.
Она протянула над столом руки ладонями вниз. Коронационное кольцо на пальце ярко сверкнуло.
— Вот уже десять лет, как я правлю Англией, милорды, и мои руки не запятнаны ничьей кровью. Я ни за что не замараю их кровью королевы, происходящей из того же рода, что и я сама.
Возражать на это было нечего. Советники согласились, что Муррею нужно отправить предостережение, и перешли к следующему вопросу: напряжённому финансовому положению страны. В течение всего последнего десятилетия его так и не удалось стабилизировать; больше всего на свете Елизавета боялась банкротства казны, и этот страх заставлял её экономить решительно на всём, а прежде всего на тех излишествах, которые в глазах её советников-мужчин были святыней, а именно на армии и военном флоте. Военная экспедиция во Францию опустошила государственную казну, которую королева с таким тщанием наполняла; теперь крупные банковские дома Нидерландов не желали рисковать, ссужая деньги Англии, которую Испания вполне могла сокрушить, если ей удастся подавить восстание в Нидерландах. О такой возможности Елизавете не хотелось и думать. Стоит ли, сердито бросила она во время заседания, столько говорить о Марии Стюарт — запертой в шотландском замке узнице без денег и сторонников, положение которой можно считать безнадёжным, если настоящая угроза для них — это огромная испанская армия в Европе, которая в любой момент может высадиться в Англии.
Если Филипп подавит восстание в Нидерландах, его держава будет самой могущественной в Европе. Если за болтовнёй о какой-то женщине они позабыли о Филиппе, она о нём не забыла. Она никогда не забывала Филиппа, даже когда Мария Стюарт была предметом её крайней тревоги. У испанского короля была хорошая память, а счёт его претензий к Елизавете медленно, но верно возрастал. Он был вынужден притворяться её другом из-за общеизвестных сдерживающих факторов: страха перед её возможным браком с кем-нибудь из французских принцев; не меньшего страха перед возможным вторжением французов в Англию с целью посадить на трон Марию Стюарт и, наконец, необходимости поддерживать оживлённую торговлю между Англией и Нидерландским королевством. Стоит ему увериться в том, что она не выйдет замуж за француза, решить, что французы более не считают Марию Стюарт подходящей ставленницей или, наконец, что лучший способ поддержать торговлю с Нидерландами — это забрать под свою власть торговых партнёров нидерландских купцов, — и они погибли.
Им требуются деньги — требуются прежде всего для поддержки повстанцев в Нидерландах, чтобы кровавая и дорогостоящая война в этой стране продолжалась как можно дольше, отвлекая и изматывая Испанию. Когда Сассекс предложил оказать повстанцам военную поддержку, королева вскочила с трона и спросила: желает ли он прямо сейчас начать войну с Испанией или он уже так стар, что жизнь ему опротивела?
