письмам. Но тут при допросах выплыли все проделки с проталкиванием Авдотьи и хвастовство Шихарева, что его племянницу уже «взяли на Верх», а соперницу Наталью «напротив, с Верху свезли». Характерно, что эти речи Шихаревым были произнесены им в доме царского духовника Андрея, человека, способного повлиять на настроение государя Тишайшего.
Когда выяснилось, что одни расспросы Шихарева ясность не внесли, тогда подозреваемого было приказано – по воле взбешенного царя! – пытать до окончания признания в истине. Шихарева пытали огнём и стегали кнутом, но он держался крепко и свою причастность к подметным письмам решительно отрицал. Следствие зашло в тёмный тупик. Однако подметные грамотки «с измышлениями насчет Натальи» столь сильно задели Тишайшего, но почему-то взбешенного царя, что он попытался раскрутить дело с другого конца. По поручению царя стали сличать почерки подьячих и дьяков с грамотками. Для этого всем грамотеям велено было написать несколько слов, взятых из подметных писем. Но подметный злой аноним намекал на еще какие-то известные ему преступления, помимо уже объявленного «великого дела о царской женитьбе», причем не голословно – для доказательства имелись некие неизвестные документы-письма.
Но кому тогда в подметных грамотках отведена роль злодея? Приказным надо было написать еще одно слово: «Артемошка». Не это ли имя есть ключ к подметной свадебной интриге? Ведь «Артемошка» – это, скорее всего, Артамон Сергеевич Матвеев. Значит, целясь в Наталью Кирилловну, палили по ее родичу-воспитателю Матвееву, не без оснований опасаясь усиления его позиций после царской женитьбы. Сличение почерков успеха не принесло. Признано бояр-дознавателей было туманным, что иные «почерком походят», но «прямо» ни один «не сходится».
Смятение не улеглось. Всем было ясно, что дело здесь нечистое и замешаны люди самые высокие, вхожие в государевы дела и комнаты. Ясно и то, что в передрягу под названием царские смотрины со своими раскрасавицами дочерями без сильного заступника лучше не соваться – затопчут. Кто-то из бояр в сердцах даже посоветовал всем дворянам дочерей своих «в воду пересажать, нежели их Верх к смотру привозить». Между тем рассерженный Тишайший не хотел оставлять дело незаконченным. С Красного крыльца московским дворянам было объявлено о большой награде тому, кто назовет или приведет их автора. Но и эта мера не принесла успеха. Так дело и повисло, перейдя в разряд неразрешенных.
Некоторые современники тех интриг с невестой Тишайшего не без основания подозревали в причастности к письмам злокозненного боярина-дворецкого Богдана Матвеевича Хитрово, большого мастера по части интриг и заговоров. Понятны и мотивы, которыми мог руководствоваться дворецкий: зависть к приближенному и возвышенному царем Артамону Матвееву. Царь хотел быть уверен в честности своей невесты, будущей царицы, потому и клеветы на нее задевали в 1670 году Тишайшего, смеявшегося сардонически полтора года назад над многажды изменником-гетманом, рогоносцем Дорошенко.
С точки зрения феодального права, признание подозреваемого в своей вине – доказательство безусловное. Некоторые подозреваемые под пытками признавались в содеянном преступлении. Но Тишайший и этим не удовлетворился. Ему нужна была правда, потом после пыток многих подозреваемых отпускали. Правда, при этом изрядно поджарив и сильно ободрав кнутом. Всё это подтверждает тот факт, что царь проявлял истинный интерес к Нарышкиной еще до того, как официально было объявлено о государевом выборе невесты-царицы. Ведь грамотки явно были обращены против Натальи Нарышкиной, значит и против ее жениха, и Тишайший близко принял все к сердцу, вспоминая измены гетмана и гетманши.
Кажется, история с подметными письмами еще более укрепила чувства стареющего Тишайшего. Препятствия разжигают. А здесь выстраивали препятствие явное, с «корешками» и клеветами на невесту, будущую царицу. Однако в результате «сыска и дознания» царская свадьба оказалась отложенной на целых девять месяцев, до 22 января 1671 года. Венчал молодых в Успенском соборе царский духовник Андрей. После венчания последовал шумный пир. Посаженым отцом стал князь Одоевский, посаженой матерью – его супруга Авдотья. Артамон Матвеев стоял у сенника – почивальни новобрачных – оправдывая большое доверие царя Тишайшего…
Самое удивительное, в старинном списке участниц-невест последнего смотра Тишайшего царя небольшой потускневший крестик стоит напротив имени Натальи Кирилловны. В этом таится сакральный исторический смысл: сделана пометку у имени избранницы царя, год спустя родится у царя Тишайшего Алексея и царицы Натальи наследник трона, будущий император Петр Первый. Эта новая, вторая царская брачная история, кажущаяся сотканной из случайностей, практически и мистически повторяет первую историю женитьбы в роду Романовых, когда царь Михаил выбрал невесту Евдокию из захудалого дворянского рода Стрешневых, получивших дворянство из рук самозванца Лжедмитрия Первого…
Действительно 30 мая 1672 года у Натальи Кирилловны родился первенец – будущий царь Петр Первый. Обрадованный Алексей Михайлович отпраздновал это событие большими пирами и милостями. Среди остальных был отличен Артамон. Матвеев, вместе с отцом царицы пожалованный чином окольничего. А два года спустя, 1674 года, по случаю крестин царевны Феодоры, Артамон Сергеевич получил высший думный боярский чин. Накануне этого события произойдет еще одно, несравненно более важное: будет объявлен народу наследник престола, царевич Федор Алексеевич. Эта важная процедура не случайно приурочивалась к 1 сентября, то есть к началу Нового года. Этим подчеркивалась непрерывность обновления и возобновление династии в повторении циклов годов истории.
В семье Тишайшего это уже был второй случай: Первым престолонаследником был объявлен царевич Алексей Алексеевич. Воспитанник Ртищева, он много обещал, был образован и хорошо подготовлен к царствованию. Но в январе 1670 года наследник престола скончался. Теперь настал черед Федора. Но Федор Алексеевич отличался слабым здоровьем. Его царствование обещало быть смутным, с острым соперничеством боярских партий. Бог любит Троицу: и великим царем России станет Петр Первый, сын Тишайшего и его второй супруги Натальи, клеветы на которую в подметных грамотках так и не удалось доказать и вывести клеветников – за ушко да на ясное солнышко – государю Алексею Михайловичу Романову, второму по счету из царской династии Романовых…
23. Худо-дела в Малороссии при нашествии
После затянувшегося на этот раз бескоролевья, королем был избран Михаил Вишневецкий. Новый король был сыном знаменитого Иеремии Вишневецкого, знаменитого магната «Ерёмы», одно его имя приводило в трепет малороссийских казаков. Выбор Вишневецкого свидетельствовал о том, насколько острым оставался для шляхетства вопрос о казацкой Украине и как сильны были в Польше надежды на возвращение утраченного. Но Варшаве впору лучше было думать не об умножении, а о сохранении своих земель на востоке.
Мятущийся гетман Правобережья Петр Дорошенко недолго оставался в подданстве короля. Молодой писарь из Запорожья Суховиенко, при поддержке крымских татар и казаков Сечи пошел войной против правобережного гетмана. Дорошенко оказался в большом затруднении, еще сильней заметался, пытаясь получить помощь от короля и затеяв одновременно переговоры о российском подданстве под крылом царя Тишайшего. Но Польше было
