class="p1">Живу я не на необитаемом острове, а «среди своих патцанов и девчонок.» Друг детства — больше чем родня — это брат, которого знаешь как самого себя, от которого нет тайн. Вместе — в огонь и в воду. Попасть в опалу в своем детском коллективе — самое большое несчастье, какое может случиться с маленьким человеком.
ЮК.
Юрка Иваков, позднее именовавшийся Юком. (Меня в те поры называли Пьером, Витьку Мартюшова Виром, а Сережку Манакова и вовсе Сэром.) Юрка парень городской, родился в городе Кемерово. Семья переехала в Баево, когда ему было лет пять, если не меньше; тем не менее отличался он от нас — урватов какой то врожденной аккуратностью, и говорил на языке более правильном, видимо принятым в семье. Сколько себя помню, мама всегда ставила мне его в пример. — Погляди какой Юрик всегда чистенький, аккуратный — ни когда не замарат ни штаны ни рубаху. -
В раннем детстве, долгими летними днями мы все время проводили на улице; домой забегали только что бы перекусить. Вот забежали к нам.
— Мамка, исть хочу.
— Проголодались? Супу налить? Вку-у-сный суп.
— Неа. Молока дай.
Мама ставит на стол молоко, нарезает хлеб; приглашает и Юру. Но друг, соблюдая неписанный деревенский этикет, отказывается в категорической форме, потому что не хочет, недавно ел. Я смачиваю кусок хлеба молоком, посыпаю сахаром, и ем, запивая молоком- вкуснятина. Друг чинно сидит на лавке, у печки; скучает. Не успели выйти на улицу, Юрка заявляет — Что- то я то же есть захотел. Пошли к нам. — Бежим к Ивановым, теперь я посиживаю на табуретке, и терпеливо жду, пока перекусит друг.
Немного повзрослев, стали играть зимой в хоккей, а в летнюю пору в футбол и волейбол (со всеми его разновидностями), и в попа- гонялу, и в чижика, и в царь — палку, и в шнурок, и в городки. Одно время просто помешались на игре в лапту. Это надо было переплыть на Вершину в дырявой, верткой, грозившей в любую минуту перевернуться и пойти ко дну, лодчонке; как положено, с криком, шумом и визгом девчонок. Достигши противоположного берега, побеситься, и наконец начинать ИГРУ.
Делились на две команды. Капитанами, матками по нашему, назначались хорошие игроки, то есть те кто без промаха лупили шаровкой(лаптой) по мячику так, что улетал он далеко за пределы игрового поля. К маткам попарно подходили простые смертные и задавали самые нелепые вопросы, типа — Бочка с салом или казак с кинжалом? — Толстый у нас один — Вовка Когтев. Загадка решалась просто, а потому остальные имели право орать — Не честно! Не считОво! — Ан нет, оказалось, что парни всех перехитрили — бочка с салом это худющий Сашка Лунев, а Когтя наоборот — казак с кинжалом. И опять смех, шум и крик. Дело в том, что каждый стремился попасть в команду с сильными игроками, и, что бы достичь своей цели, люди нередко пускались на хитрости и различный мухлеж. Наконец разбились на две команды, теперь надо определить какая команда начинает игру, а какой голить. Этот вопрос решался с помощью палки, длиной около метра — нижний конец брал в правую руку один из капитанов, второй брал выше, вплотную, и так перебирали до верха; выигрывал тот что брался за самый верх, за кончик. Покончив со всеми приготовлениями, начинали мы сражение, длившееся чуть ли не весь день. Сколько же в нас было энергии и азарта.
Зимой, само собой, санки, коньки, лыжи.
Играли в догоняшки, в прятки, и в войну. Да каких игр только не было. Дело в том, что в то былинное время, телевидение к нам еще не дошло, а о компьютерах ни кто и не слыхивал.
А рыбалка! В начале удочками, позже мама связала нам бредешок из толстой капроновой нитки, с ячеей настолько мелкой, что попадались даже крупные пескари (бутяки). И мы стали целыми днями, до посинения цедить через него воды Кулунды. Ни когда не возвращались домой без добычи — ведерко, а то и два рыбки всегда припрем. Дома производилась дележка — не как ни будь, а по справедливости. Щучки, линишки и окуни раскладывались поштучно, пескаришки пригоршнями, в кучки строго по числу рыбаков. Затем один отворачивался, другой тыкал пальцем наугад в какую либо кучку, и спрашивал — Кому? — Называлось чье то имя. Таким образом исключалась сама возможность какого либо обмана, нарушения справедливости.
Справедливость — основной закон в мальчишеских коллективах.(Кабы законы эти мальчишечьи перенести во «взрослую» жизнь, наступил бы золотой век или рай на земле. Однако, это почему- то не возможно?)
В свое время делались вылазки по грибы, по ягоды; и из этих походов ни когда не возвращались мы с пустыми руками.
Юк был удачлив в рыбалке, вечно в числе первых, то же и с грибами — ягодами. Ягоды он брал не как все мы — лишь бы поскорее набрать бидончик — а только крупные и спелые; при этом умудрялся закончить работу в числе первых. Витька Мартышов иной раз пытался забежать вперед всех, хватал ягоды обеими руками. Он был младше меня на год, а Юрки и вовсе на два,(в детстве разница существенная) поэтому каралось его не достойное поведение лишь подшучиванием. Юк был лучшим футболистом и лучшим хоккеистом. Футбольные баталии летом, и ледовые побоища зимой длились у нас часто до ночи; и только полная темнота, делавшая дальнейшую игру не возможной, разводила противников. На всем протяжении матчей велись горячие споры, ведь судей у нас не было. — А ты вечно в офсайте пасешься! — Это не офсайт! — и т. д. До драк дело, сколько я помню, не доходило. Юк был умнее и практичнее нас — «хитрый и ехидный», определял какой ни будь, не долюбливавший его орел, в горячем споре.
Он первый поменял свое отношение к девчонкам, и нам волей — неволей пришлось последовать его примеру. До этого девчонок мы презирали, старшие — Саня Филюков и Когтя уже и «поддруживали». Уличенный в заигрываниях награждался кличкой «бабий пастух».
Как то жарким июльским днем шли мы переулком на Кулунду, купаться. И я, всегда горячий поборник законов и справедливости, обозвал Саню этим самым пастухом. Вдруг Юрка совершенно спокойно оборвал меня — Да, брось ты, Пьер, вроде бы уже не маленький! — И поведал нам, что им в классе читали книжку об отношениях мальчишек и девчонок, в которой, в частности говорилось, что отношения эти проходят три стадии — первая — когда дерутся, вторая — проявляют
