надежных людей. Пусть отвезут им подарки. Не слишком дорогие, но почетные. Для этого сгодятся мечи, украшенные драгоценными каменьями. Выберешь их сам в сокровищнице.
– А если они не захотят помочь нам? – спросил Истер.
– Захотят. А чтобы надежнее было, пусть послы говорят, что я обещаю им золото, серебро и земли, – сказал Болгар.
Коман покачал головой.
– Болгар, как можно обещать им наши земли?
Болгар усмехнулся.
– Обещать можно всё. Обещать еще не значит что-то делать. Тем более это не значит, что я собираюсь отдавать свои земли. Сейчас главное – я должен стать царем. А если я смогу разобраться с врагом, то с друзьями разберусь и подавно. В крайнем случае отдам чужие земли.
Отъезд Болгара и его родни сорвал все планы Словена.
Князь – военный вождь племени. Но его власть над соплеменниками не безгранична. Князь содержит дружину. Организует защиту своего народа от разного рода любителей поживиться чужим добром. Для предотвращения нападений может с дружиной ходить в чужие земли.
За это князь получает плату от племени. В его распоряжении остается добыча, взятая в ходе военных походов.
Князь содержит дружину за свой счет, но средств, остающихся в его распоряжении, хватает и на то, чтобы строить дворцы и крепости.
Но над князьями стоит царь. У царя власти над племенами еще меньше, чем у князей.
Но не зря затеяна тяжба из-за царского трона. Только царь может собирать дань с подчиненных народов. А это огромные средства. И так как изрядная их часть достается племени, к которому принадлежит царь, то племя кровно заинтересовано, чтобы его князь был царем.
Поэтому Словен не мог просто так уступить царский трон Болгару, хотя тот и имел на него не меньше прав.
Если бы Болгар был чужим, то дело решилось бы просто – Словен силой заставил бы претендента отказаться от претензий. Но Болгар был своим, потому этот способ не годился.
Мысли о том, как разрешить затруднение, мучили Словена всю ночь. Дул южный ветер, и ночью было душно. Словен отослал из спальни Шелонь. Но сон все равно не шел. Тогда Словен перешел в сад к бассейну, где устроился прямо на краю.
Шелест воды, текущей из фонтана, сделал свое дело и под утро Словен заснул.
Но спать ему пришлось недолго. Едва солнце встало, его разбудил Рус.
– Брат, вставай! – проговорил он встревоженным голосом.
Словен по привычке, приобретенной в походах, моментально сел, и его рука сама собой потянулась к мечу. Рука меча не нашла, и в глубине души холодком шевельнулся страх, но тут же прошел.
– Что случилось? – спросил Словен.
– Приехали Болгар и Коман и требуют встречи с тобой, – сказал Рус.
– Приехал Болгар? – удивился Словен.
Возвращение Болгара после ссоры действительно казалось странным. Словен и на секунду не допускал, что Болгар мог раскаяться в своих словах и приехать просить прощения. Тот, кто претендует на царский трон, никогда не откажется от своих претензий.
Словен опустил ладонь в бассейн, зачерпнул прохладной воды и плеснул в лицо. Теперь он окончательно проснулся.
– Что ему нужно? – каменным голосом спросил Словен.
– Со мной он разговаривать отказался, – сказал Рус.
– Он примириться хочет?
– Не похоже. Но по виду и словам он крайне недоволен тобой.
– Мною он недоволен с момента моего рождения! – раздраженно заговорил Словен. – Большего нет наказания, чем иметь завистливых родственников. Не зря другие цари стремятся поскорее избавиться от своей родни. Но я знаю, о чем он хочет говорить: он опять будет клянчить царский трон. Не будет ему никакого трона! Трон не выпрашивается, а берется – силой и храбростью. У него нет ни первого, ни второго. Он ничтожество! Жаль, что я не могу прогнать его из князей.
– Прогнать его? – спросил Рус.
Первое раздражение схлынуло, и Словен заговорил спокойнее.
– Погоди. После того, что он наговорил на пиру, надо бы гнать его, как крысу, забравшуюся в амбар. Но так мы только еще больше его разозлим и тем самым толкнем на другие необдуманные поступки. Ссора все равно началась. От этого никуда не денешься. Чтобы вина за ссору не пала на меня, я вынужден буду с ним говорить. К сожалению! Нельзя отрубать пути к отступлению, поэтому надо оставить возможность примириться. Да и с Команом не хочу я ссоры. Поэтому пусть ждут. И скажи боярам, чтобы подошли в палату для приемов.
– Хорошо. Я ему так и скажу, – сказал Рус и ушел.
Словен же вернулся в спальню, где его уже ждали слуги, чтобы совершить утренние процедуры.
Пока умывался, гадал, что же заставило Болгара вернуться. О примирении явно не будет речи – не для того Болгар затевал ссору. На ум больше ничего подходящего не приходило, поэтому, как только Словен умылся и оделся, он сразу отправился в зал для приемов.
Перед дверями в зал его ждал Рус. У двери стоял дворецкий – он должен объявить о выходе князя – и почетный караул – шестеро рынд из красивых и статных отроков с парадным оружием. Все было обставлено холодно и помпезно, словно предстоял прием иноземных послов. Родню встречают теплее и проще. Однако Словен был доволен – Болгару и его братьям следовало указать их место.
– Что там, в палате? – спросил Словен.
– Бояре собрались, – сообщил Рус.
– А Болгар? – спросил Словен.
– Болгар со своими боярами ждет, – сказал Рус.
– О чем говорят? – спросил Словен.
– Молчат. Но лица красные от злости, – сказал Рус.
– С чем же он пожаловал? – задумчиво произнес Словен.
Рус пожал плечами.
– Молчат, как сычи.
– Что ж, будем выдерживать ритуал. А дальше будет видно, – сказал Словен и кивнул дворецкому: – Начинай. Сообщи о моем выходе.
Дворецкий поклонился. Двое слуг медленно открыли двустворчатые двери, украшенные золочеными резными фигурами зверей, и рынды ушли в зал и встали за дверями истуканами, образовав коридор.
Пройдя между ними, дворецкий остановился и громко и торжественно объявил:
– Князь Словен сейчас выйдет!
– Жаль, что мы не знаем, что затеял Болгар, – сказал Рус, заглянув в щель неплотно закрытой двери.
– Сюрпризов не будет, – уверенно проговорил Словен. – Очевидно, он затеял очередную пакость, чтобы разозлить меня и заставить начать с ним войну. Но он меня не заставит действовать по его плану.
Словен принял торжественную осанку и двинулся в зал.
Рус пошел чуть-чуть сзади.
Бояре, выстроившиеся у стен, увидев выходящего князя, почтительно склонили головы.
Болгар и Коман стояли в окружении своих бояр. Их лица багровели от сдерживаемой злобы. Они молчали. Это
