— Это верно. И в конце концов — ваше право меняться именами, если вам того хочется. Но я никогда не думал, что сходство передаётся с молоком... Этак подумаешь, пить ли козье или коровье! А теперь, мессир Луи, отвечай: кого и за что ты убил?
Луи глубоко вздохнул:
— Ваше величество! Позвольте прежде, чем я вам отвечу, взглянуть на то, что этот человек держит во рту.
— На эту палку? — Ричард с прежним недоумением взглянул теперь уже на убитого. — Что за штука, не могу понять? А лицо у нашего анжуйца, сдаётся мне, почти как у сарацина. Ну давай сюда эту штуковину!
— Нет, нет! — Луи протестующе поднял руку. — Я сам. Это может быть очень опасно.
Он нагнулся, резким движением вытащил сначала свой кинжал из шеи трупа, а затем не без труда освободил жёлтую палку из скрюченных, уже почти одеревеневших пальцев. Палка оказалась полой внутри, а потому необычайно лёгкой. Но когда Луи попытался заглянуть в неё на просвет, он заметил, что в ней торчит какая-то затычка, что-то совсем светлое, с острым концом, который слегка высовывается наружу. Молодой человек надрезал дерево кинжалом и через несколько мгновений извлёк наружу твёрдый древесный шип длиной в мизинец.
— Это что ещё такое? — Ричард готов был вновь рассмеяться, так нелеп показался ему страх французского рыцаря перед обыкновенной колючкой. — Уж не хочешь ли ты сказать, что опасность заключается в пустой палочке и вот в этой иголке от кактуса? Да, здоровая иголка, но если ты станешь меня уверять, что анжуец пытался убить тебя ею, я усомнюсь в твоём здравом уме!
— Он не собирался меня убивать, — Луи видел: король ему не верит, но сам он уже понял, что должно было произойти, а потому говорил твёрдо. — Ещё несколько мгновений, и он убил бы вас. Этот человек — ассасин, слуга Старца горы. Граф Анри Шампанский, который приехал со мною на Кипр и находится, я думаю, где-то неподалёку, сможет рассказать вам многое об этих ужасных людях.
— Ассасины? — переспросил Ричард, и его лицо сразу стало серьёзным, — О них я тоже немало слыхал. И о том, что они иногда используют для своих гнусных убийств самое необычное оружие, я тоже слышал. Но как можно убить колючкой из палки?
— Очень просто, мессир! — послышался рядом голос графа Анри Шампанского, и тот протиснулся меж воинами, на ходу стараясь отрясти от своей кольчуги и гамбезона какой-то густой белый порошок. — Вот проклятие! Во дворе этого идиотского замка на меня умудрились сбросить мешок с мукой... Это они так защищаются, зажравшиеся южане! Вот что значит богатая земля... Простите, ваше величество. А что до этой самой палки, то я видел, как она действует. В Китае и Индии растёт дерево под названием бамбук. Из его полых стволов делают такие вот палки, и некоторые из ассасинов умеют с огромной силой выдувать из них древесные шипы. Только это не кактус, а какое-то иное растение. Его колючки очень твёрдые. Вылетают они из полой палки с большой силой и летят шагов на сорок. Не верите? Но я сам видел! Шипы ассасины смазывают сильнодействующим ядом. Укола такой колючки можно и не почувствовать, но через несколько минут после него, а то и ещё быстрее человек умирает. Если вы всё ещё сомневаетесь, велите привести сюда овцу, козу, собаку, если не жаль, и я при вас кольну животное этим шипом.
— Моей лошади возле самого дворца какой-то негодяй подрезал ноги! — вмешался стоявший рядом с королём рыцарь. — Жаль скотину, но её так и так придётся добить. Я бы раньше это сделал, но погнался за тем подлецом... Вот если эта колючка добьёт лошадь, то все поверят, что человека ею уж точно можно убить.
— Идём!
Ричард подхватил под уздцы своего коня и решительно двинулся к выходу из дворца, а следом за ним потекла вся возбуждённая толпа. На ходу воины спорили — кто-то верил, а кто-то нет, но всем очень хотелось увидеть, как действует отравленная колючка.
— Стрелять из бамбука я не умею, — предупредил граф Анри. — Поэтому придётся просто колоть. О Боже! До чего жалко животину!
Красивый рыжий жеребец попытался привстать, когда к нему подошли люди, но у него были перерезаны жилы на задних ногах, и он тут же вновь завалился на бок, глухо захрапев и бросая на людей беспомощные и отчаянные взгляды. Казалось, конь понимает, что ему теперь не выжить, и просит людей прекратить его мучения.
Анри Шампанский осторожно взял у Луи колючку, бережно обнял шею лошади и быстрым движением воткнул шип возле самого уха. Конь вновь издал глухой хрип, потом вдруг резко привстал, почти сумев опереться на искалеченные ноги. Несколько мгновений он судорожно раскачивался, дрожа всем телом, затем рухнул на бок, едва не подмяв подошедших слишком близко людей. Его голова запрокинулась, шея вытянулась в последнем усилии, на оскаленной морде заклубилась пена. Потом выкаченные глаза остекленели, и животное застыло, уже не шевелясь.
— Пресвятая Богоматерь! — вырвалось у кого-то из рыцарей. — Вот так помрёшь, и никто не поймёт, какой смертью ты помер...
Луи смотрел на мёртвого коня, и почему-то в эти мгновения отчётливо увидал знойный берег далёкой южной реки, плывущего по ней человека, его седую голову, словно светящуюся в лучах солнца. Вдруг человек вот так же странно дёрнулся, как сейчас конь... Он привстал над водой, забился, окунулся с головой, потом весь выгнулся и поплыл. Уже бездыханный. По другую сторону речки, совсем близко, были кусты. Кто знает, прятался в них кто-то или нет? И эта точка, красная точка, будто от укуса москита на шее мертвеца! Почему-то Луи обратил на неё внимание, а остальные нет...
— Я знаю! — прошептал молодой рыцарь, — Я знаю, от чего умер император Фридрих!.. Они убили его...
Ричард Львиное Сердце твёрдо
