расставлены сотрудники полиции с интервалом в десять шагов друг от друга. Кроме того, они стояли спиной к тротуару, почти не имея возможности наблюдать за столпившимися на нем людьми. Предложение со стороны британского Скотланд-Ярда взять на себя обеспечение безопасности короля было отклонено французскими властями, а югославской охране Александра вообще предписывалось оставаться на борту эсминца по его прибытии в марсельский порт. Однако, несмотря на это, марсельский префект Совер заверил Дмитриевича в том, что все будет в порядке.
То, что местом визита Александра I стал Марсель, во многом объяснялось связью этого города с Югославией и Сербией, в частности. Когда началась Первая мировая война, именно в марсельском порту состоялась погрузка французских солдат на военные суда, отправлявшиеся на помощь Сербии. По этому поводу в Марселе был возведен памятник французским солдатам и офицерам, погибшим на Салоникском фронте и на Балканах. К подножию этого монумента король Югославии, сопровождаемый Луи Барту и генералом Альфонсом Жоржем (в Первую мировую войну – начальником штаба Салоникского фронта), должен был возложить венок, тем самым подчеркнув тесную связь между Югославией и Францией, их совместный вклад в победу над Центральными державами.
Маршрут Александра I по выезде из порта лежал по одной из центральных улиц Марселя – Ла Канебьер – к площади Биржи. На ней находилось здание местного муниципалитета, где должны были пройти первые переговоры югославского короля и Барту, на которые последний возлагал большие надежды.
В поездке, по словам очевидцев, король заметно нервничал, тревожно наблюдая за столпившимися на тротуарах улицы Ла Канебьер людьми. Похожие чувства испытывал и французский министр, заметивший то, что вместо запланированного эскорта мотоциклистов лимузин сопровождали два конных охранника, гарцевавших на некотором расстоянии от него. Водитель автомобиля, Фуассак, вел его с минимальной скоростью в 4 км/ч, хотя положенная в данном случае скорость должна была составлять не менее 20 км/ч.
К 16 часам 20 минутам кортеж уже достиг площади Биржи, как вдруг из толпы навстречу автомобилю, где находились Барту и Александр, выбежал человек. Один из конных охранников – полковник Пиоле – попытался повернуть лошадь, чтобы перерезать ему путь, но та встала на дыбы. Неизвестный пробежал мимо лошади, запрыгнул на подножку автомобиля и, достав пистолет, сделал первые два выстрела. Обе пули поразили грудь короля. Обливаясь кровью, Александр сполз вниз по автомобильному сиденью. Третья пуля попала в руку Барту. Шофер Фуассак, испугавшись выстрелов, остановил лимузин и выскочил наружу. Сопротивление убийце попытался оказать генерал Жорж, сидевший перед югославским королем, но тот четырежды выстрелил в него, и Жорж тоже упал на дно автомобиля. Последняя пуля преступника ранила полицейского Гали, бросившегося к машине со стороны мостовой.
На все эти события ушло буквально несколько секунд, после чего Пиоле, все-таки сумевший развернуть лошадь, настиг стрелявшего и дважды ударил его саблей по голове. Преступник, весь в крови, упал на мостовую и был еще дважды ранен полицейскими. Жертвами полицейских, открывших беспорядочную стрельбу, стали и люди в толпе: два человека были убиты, еще некоторые получили ранения. Потеряв контроль, толпа двинулась к месту событий, затоптав тяжело раненного убийцу.
После покушения Александр I, потерявший сознание еще в автомобиле, был незамедлительно перенесен в префектуру, украшенную гирляндами, а также французским и югославским флагами. Через несколько минут флаги были приспущены – король умер, не приходя в сознание.
Та же участь ждала и Барту. Роковой для пожилого, 72-летнего министра стала повязка, сделанная кем-то, чтобы остановить кровотечение. По неаккуратности наложенная ниже раны, она не остановила кровотечение, а усилила его. Санитарная машина, прибывшая на место преступления, забрала как его, так и лежавшего на земле террориста, и доставила в ближайшую больницу. От потери крови Барту потерял сознание. После несложной операции, сделанной врачами, он умер, что было обусловлено чрезмерной потерей крови.
Генерала Жоржа, получившего четыре пулевых ранения, доставили в военный госпиталь. Он выжил, но сумел полностью восстановить силы лишь спустя пять месяцев после инцидента.
Преступник, доставленный в больницу, находился в крайне тяжелом состоянии. При нем обнаружили чехословацкий паспорт на имя Петра Келемена, пистолеты систем «маузер» и «вальтер», а также бомбу. На руке убийцы была татуировка в виде знака ВМРО – Внутренней македонской революционной организации, боровшейся за независимость Македонии. Не приходя в сознание, он умер в районе 8 часов вечера того же дня. Но вскоре личность стрелявшего была установлена. Им оказался Величко Георгиев – один из наиболее профессиональных террористов ВМРО. До настоящего момента его истинное имя было известно только его непосредственным начальникам и полиции. Другие знали преступника главным образом как Владо Черноземского, или Владо-шофёра (эта кличка была обусловлена его профессией). Георгиев не употреблял спиртного, не курил. Он был готов пойти на любое дело, по воспоминаниям современников, будучи человеком хладнокровным и безжалостным.
1934 год стал своеобразным рубежом в истории российской эмиграции в Югославии. С убийством короля Александра для российской эмиграции начались смутные дни. В письме делегата по защите интересов русской эмиграции В.Н. Штрандмана от 1 сентября 1936 года принцу-регенту Павлу говорилось: «Министерство внутренних дел, за весьма редкими исключениями, отказывается принимать эмигрантов в югославское подданство, что лишает их права искать заработок даже на иностранных предприятиях, которым предлагается оказывать строгое предпочтение национальным рабочим… Уже сейчас имеются весьма тяжелые случаи, например, отказ принимать на работу русских только потому, что они русские…»
Белград, конечно, не Марсель. Сербская тайная полиция держала ситуацию под контролем. Тем не менее усиленные меры предосторожности были не лишними.
Панчевский мост изначально был железнодорожным с двумя колеями. Главная стальная конструкция моста длиной 1135 метров и высотой пролета в 162 метра была построена немецкими предприятиями в счет послевоенных репараций Сербии. Перерезав ленточку, принц-регент Павел Карагеоргиевич, двоюродный брат погибшего короля, предложил назвать мост в честь своего племянника, малолетнего короля – мостом короля Петра II. Это название тут же и было закреплено особым указом.
Разумеется, мост имел важное стратегическое значение. И советской разведке важно было получить его фотоснимки. Ради этой цели Леонид Линицкий и отправился на мероприятие. Комаровский же нужен был ему для прикрытия. Прикрываясь фигурой ротмистра, Линицкий достал маленький фотоаппарат.
– Комаровский, можно тебя попросить стать чуть-чуть левее?
– Для чего это? – спросил ничего не подозревавший Комаровский.
– Хочу сфотографировать на память мост, ну и тебя на его фоне.
Комаровский лишь пожал плечами, но встал так, как просил Линицкий. А тот успел щелкнуть мост во всю его длину до того, как в следующем кадре появился ротмистр. И в этот момент его окликнул неожиданно выросший из ниоткуда жандарм.
– Господин! Фотографировать запрещено!
Линицкий даже вздрогнул от
