Чего только мы не вспомнили из прежней университетской жизни! Мечислав рассказал мне свою и сестрину историю, которую я и передал читателю. Когда мы собрались расходиться, было далеко заполночь. Ни ему, ни мне спать не хотелось. Желая наверстать потерянное время, я хотел выехать до рассвета, у доктора был один больной, к которому он должен был выбраться также рано, и поэтому нам подали еще раз самовар, но только уже мы одни хозяйничали около него.
— Ну, как же вам здесь? — спросил я.
— Хорошо, очень хорошо; ни я, ни Людвика не жалуемся. Изредка лишь взгрустнется ей при воспоминании о прошлом. Труд обоим нам придает силы, поддерживает.
— А родные, друзья?
— Иногда пишут, — отвечал Мечислав. — Сперва письма были часты, пламенны, потом стали реже и холоднее. Впрочем, забвение, словно плесень, покрывает все, что сделалось одиноким.
Мечислав вздохнул. Мы расстались. Было превосходное летнее утро; над Днестром подымался туман, свиваясь между дремавшей землей и расцветавшим небом.
— На обратном пути заезжайте, — сказал Мечислав.
— Непременно.
Я сдержал слово, и хотя мне представлялся другой, более удобный путь, однако я снова поехал на ***. Мечислава я не застал дома, но его ожидали. Меня приняла его сестра в черном платье, но я не обратил на это внимания. Разговор наш не клеился, она говорила мало, и я заметил, что она была скучна и задумчива. Часа через два приехал доктор и встретил меня как старого приятеля. Мы пошли в его комнату.
— Мне кажется, — сказал я, — что сестра ваша грустнее и как-то принужденнее, чем во время первого моего посещения.
— Ничего нет удивительного, — отвечал доктор, — в судьбе нашей произошли некоторые перемены. Через несколько недель после вашего отъезда мы получили известие о смерти доктора Ва-риуса. Словно желая вознаградить Люсю за свои поступки, он завещал ей значительную сумму. Едва я мог уговорить ее принять этот дар. Теперь она борется с собой, не желая оставить меня, а уж два раза приезжал Мартиньян, который предлагает даже переселиться в Пополню, лишь бы сестра вышла за него замуж. Люся не желает расстаться со мной и покинуть меня одинокого, среди чужих, без семейства. Были бы средства, — прибавил Мечислав, — я мог бы переехать в окрестности Бабина, но есть причины, по которым я не могу сделать этого.
Он задумчиво прошелся по комнате. Легко было догадаться о причинах. Он боялся сблизиться с Адольфиной, которая, оставшись верна первому чувству, постоянно переписывалась с ним и была самым верным другом. Зачем же ему было эти искренние чистые отношения подвергать испытаниям, которые могли изменить их характер?..
По всей вероятности, кажется, исполнилось намерение Мартинь-яна переселиться в Подолию, ибо Людвика заявила положительно, что не хотела оставить брата, а доктор не желал выезжать из края. Узнал я также от него, что пани Серафима, спеша избавиться от неприятной фамилии, вышла за какого-то графа Ориоли и собиралась даже поселиться в окрестностях Генуи и Алессандрии. Вскоре Людвика и Мечислав закрыли глаза почтенной Орховской, и сироты приняли от нее словно материнское благословение. Они были как родные дети для этой доброй старушки, она сжилась с ними, и поэтому последняя мысль ее была молитвой о них к Богу. "Пошли им, Господи, хоть запоздалый луч счастья!" — шептала она дрожащим голосом, когда сон смерти опускался на глаза, измученные жизнью.
Обычное обращение к низшим. — (Примеч. пер.)
Слово, передаваемое буквально, — доработавшийся. Так называется шляхтич, который из самого бедного состояния трудом или спекуляциями достигает богатства. Аристократия смотрит на него презрительно, потому что он доробкович, и сам он уже считает унизительным иметь сношения с бедною шляхтой. Разумеется и здесь, как везде, есть исключения. — (Примеч. пер.)
Лекарство от любви.
Жена маршала, т. е. предводителя дворянства. В польских обществах титулы занимаемых должностей остаются не только за людьми, вышедшими в отставку, но и за их семейством, и даже за потомством. Так, сын бывшего маршала называется маршалковичем и пр. — (Примеч. пер.)
Здесь надобно разуметь злотых, т. е. монету в 15 коп. — (Примеч. пер.)
Уменьшительное Адольфины.
