запрете врачам прикасаться к крови, сама вызывается раздеть Мэйлин.
– Вы можете подождать снаружи, пока я ее помою, – предлагает Маковка.
– Я сама, – говорю я.
Госпожа Чжао шипит сквозь зубы, затем произносит:
– Я тоже останусь и помогу.
Платье Мэйлин не просто намокло. Хлыст разорвал шелк. В некоторых местах ткань приходится отдирать от кожи. Как можно осторожнее мы с госпожой Чжао обрезаем ткань, и нашему взору предстают ужасные раны. Плоть разорвана, в некоторых местах поблескивают белые кости. У Мэйлин продолжает кровотечение после выкидыша.
– Маковка, нам понадобится повитуха Цюань, – говорю я.
Служанка исчезает и возвращается с повитухой. Та не вздрагивает и не бледнеет. Она привыкла иметь дело с кровью.
– Мы с госпожой Чжао обработаем ей спину, – сообщаю я. – А вы пока…
– У вас есть еще такие чистые бинты? – спрашивает повитуха Цюань. – Если мы посадим ее в таз, как обычно делают после родов, она истечет кровью и погибнет.
Маковка приносит миску и наполняет ее кипяченой водой. Госпожа Чжао протирает спину Мэйлин мокрой тряпкой, на ее лице застыла решимость. От каждого прикосновения Мэйлин тихонько постанывает. Я открываю свой сундук с травами в поисках ингредиентов для приготовления чая, припарки… чего угодно, что поможет подруге справиться с болью и предотвратить заражение. Потом возвращаюсь к носилкам. Вся одежда лежит на полу. Больше всего пострадала спина Мэйлин, но некоторые удары пришлись на ягодицы и бедра. Для меня это слишком. Я стискиваю зубы, собираясь с духом. Опускаюсь на колени и пальцем осторожно отодвигаю растрепавшиеся пряди волос, закрывающие левую сторону лица Мэйлин. Хлыст ни разу не коснулся этой щеки, и я могу предположить, что и правой тоже, за что я мысленно благодарю императрицу. Но больше всего меня поражает то, что глаза подруги открыты и смотрят прямо перед собой. Досточтимая госпожа утратила желание жить дальше, когда умерли два моих старших брата. Теперь я вижу в глазах Мэйлин ту же отстраненность.
Я наклоняюсь и шепчу ей на ухо:
– У тебя сердце крепкое, как железо. Ты выживешь. Я позабочусь об этом.
Когда я была маленькой, бабушка рассказывала мне истории о женщинах, которые вырезали куски плоти из своих бедер, чтобы сварить сытную похлебку для больных свекровей или сыновей. Она рассказывала о женах, настолько преданных и верных, что они зализывали гноящиеся раны своих мужей или высасывали яд из проколов от зубов змей или жала насекомых. Она восхваляла жен, которые в снежную бурю стояли во дворе и специально мерзли, чтобы потом лечь рядом с мужем и унять его жар. Эти женщины использовали свое тело, показывая свою верность. Теперь я использую свое, чтобы доказать Мэйлин свою любовь. Каждое утро я прокалываю вену на запястье, пускаю кровь в чашку, добавляю в нее чай, заваренный на целебных травах, и подношу к ее губам. В течение дня я перевязываю запястье марлей. Но кровь все равно просачивается, как красные чернила, до самого вечера, когда я снова полностью открываю рану и готовлю Мэйлин еще одну чашку чая, насыщенного моей жизненной силой.
Помощь пришла от человека, от которого я меньше всего рассчитывала ее получить. В тот ужасный день Линь Та пришел ко мне и спросил, не хочу ли я, чтобы он послал за врачом, который лечит военные травмы.
– Не костоправ, – пояснил он, – а доктор, знакомый с ранами от копий, мечей и, да, прутьев и кнутов.
Я замешкалась с ответом, он поинтересовался моими знаниями о крови, обнаженных костях, порванной коже и мышцах.
– Как глубоко кнут пробил мягкие части спины повитухи? Вы знаете, как восстановить кожу? Вам нужна помощь!
Император Хунчжи правил всего четыре мирных года, поэтому Линь Та не составило труда найти пожилого врача, который лечил раненных в бою. Старик не может войти в здание Управления ритуалов и церемоний, но каждый вечер я встречаюсь с ним у задних ворот, рассказываю о состоянии Мэйлин, и он дает мне наставления. В первую очередь важно, что делать с разорванной плотью Мэйлин.
– Вам нужно сшить края, – советует доктор. Идея ужасает меня, но он дает мне нитки из тонких волокон белой шелковицы и специальную иглу. – Для тех мест, которые слишком изуродованы, чтобы их зашивать, я предлагаю поискать паутину в углах вашей комнаты. Наложите ее на раны. Паутина хорошо помогает закрыть то, что не хочет закрываться само.
То, что случилось с Мэйлин, не очень напоминает то, что выпадало на долю солдат, но я все равно чувствую себя на войне. Мне предстоит бой между заживлением и инфекцией. Четыре раза в день я смазываю спину Мэйлин вяжущим средством. Когда ее плоть краснеет или начинает сочиться гной, я перебираю в уме те травы, которые, как учила меня бабушка, помогают женщинам в самых печальных обстоятельствах, зная, что, несмотря на схожесть травм, женщина – не мужчина на поле боя. У нее есть заботы и обязанности, о которых мужчина никогда не узнает. Я также должна попытаться врачевать эмоции Мэйлин. Ее мысли рассыпались, как зерно из перевернутого ведра. В одни ночи она в сознании, в другие – стонет и плачет, иногда взывая к воображаемым сущностям. Не раз она хватала меня за запястье и умоляла позволить ей умереть.
С рассвета до заката я оставляю Мэйлин на попечение госпожи Чжао и Маковки, чтобы иметь возможность присматривать за императрицей, пока ребенку не исполнится месяц. Императрица Чжан, спасая жизнь Мэйлин, доказала, что она действительно может быть Сострадательной, и я буду вечно благодарна ей за этот поступок, но ей почти ничего не нужно от меня, и она проявляет все меньше интереса к своему ребенку. Малыш находится под присмотром кормилицы, а мать играет с дамами, составляющими ей компанию.
Мои эмоции взбудоражены, как волны в бушующем море. Меня едва не разрывает на части от тоски по дочерям, мужу, бабушке и дедушке. Я беспокоюсь о Мэйлин. Что, если она умрет по собственной вине или из-за того, что я не справилась? А если она выживет, будет ли винить меня в потере ребенка? И, словно всего этого мало, я вдобавок совершенно не уверена в себе. Как я могла не заметить, что проблемы Мэйлин настолько серьезны? Это заставляет меня поставить под сомнение свою ценность как женского врача, как врача вообще.
Мои роды начинаются через семь недель после появления на свет будущего императора. Мэйлин все еще слишком слаба, чтобы помогать мне, и я приглашаю повитуху Цюань. Это мой четвертый ребенок, и
