Я все удивлялся, как это скорбь не разрушила мое лицо. Вот теперь оно и разрушено.
Болингброк пытается сказать что-нибудь, чтобы смягчить ситуацию, но Ричард принимается рассуждать о скорби и ее внешних проявлениях. Потом просит выполнить последнее желание и обещает, что уйдет и больше не станет докучать.
– Какая у вас просьба, достойнейший кузен? – благосклонно спрашивает Болингброк.
– Достойнейший? – язвительно переспрашивает Ричард. – Если я ваш подданный, то вы не должны мне льстить. А если вы мне льстите, значит, я выше вас, и зачем же мне тогда просить? Если я выше, то могу просто приказать.
– Просите все-таки.
Да, терпению и выдержке Генриха Болингброка можно только позавидовать.
– И получу, если попрошу?
– Получите, – обещает Болингброк.
– Тогда позвольте мне уйти.
– Куда?
– Мне все равно. Куда скажете. Только бы побыстрее отсюда убраться.
Болингброк велит провести Ричарда в Тауэр. Ричард и тут находит, к какому слову можно прицепиться.
– Пусть меня проведут? Это вы хорошо сказали. Теперь меня кто угодно может провести, ведь я больше не король.
Король Ричард, несколько лордов и стража уходят.
– Коронацию назначаем на будущую среду. Готовьтесь, – приказывает Болингброк.
Уходят все, кроме епископа Карлейльского, аббата Уэстминстерского и Омерля.
Интересное кино получается! Омерля вместе с Серри велено взять под стражу. Карлейля отправляют под домашний арест и приказывают аббату Уэстминстерскому надзирать за ним. И что? Они преспокойно остаются на сцене, никто их никуда не уводит. Получается, ни приказы Генриха Болингброка, ни распоряжения Нортемберленда ничего не значат, что ли? Пустой звук?
– Да уж, зрелища плачевнее этого я не видал, – задумчиво говорит аббат.
– Самое плачевное еще впереди, – предрекает Карлейль. – За все это предстоит расплачиваться будущим поколениям.
– Святые отцы, неужели нет никакого средства избавить нашу страну от печального будущего? – тревожится Омерль.
А у аббата, оказывается, уже есть план!
– Милорды, буду с вами откровенен, только дайте слово, что сохраните все в тайне и будете делать то, что я вам скажу. Приходите оба ко мне на ужин, я вам расскажу, каким вижу путь спасения страны. Может быть, мы еще сумеем вернуть радость в нашу жизнь.
Уходят.
Вот так. На ужин, стало быть, приходите. Про «под стражу» и «под надзор» забыли и автор пьесы, и ее участники.
Лондон. Покой в Или-Хаузе
Входят королева и придворные дамы.
На всякий случай напоминаю: Или-Хауз – это та самая резиденция Джона Ганта, где тот скончался и которую король «приватизировал» в пользу госбюджета.
Королева, как мы знаем из предыдущих сцен, пребывала в замке герцога Йорка. Теперь она приехала в Лондон, чтобы попытаться увидеть мужа, которого по приказу Болингброка переводят в Тауэр. Конечно, нам, воспитанным на литературе соцреализма, может показаться, что разумнее было бы не ждать невесть чего в Или-Хаузе, а стоять на улице, на той дороге, которой повезут арестованного короля. Но у королев и средневековых драматургов свои правила. Королева сидит во дворце Или-Хауз, отдыхает. Утомилась в пути, вероятно.
А тут и Ричард откуда ни возьмись!
Входит король Ричард под стражей.
Королева видит супруга и приходит в ужас от того, как плохо он выглядит.
– Боже мой, да от тебя ничего не осталось! «Ты – не Ричард, ты лишь гробница Ричарда былого!» Почему же благородные люди должны так страдать, а простолюдины, которые сидят по кабакам, веселятся и горя не знают!
Ричард старается утешить жену:
– Не надо печалиться, дорогая, мне от этого еще тяжелее. Давай считать, что наша хорошая жизнь была чудесным сном, а теперь мы проснулись. Мне придется горевать до самой смерти, а ты возвращайся во Францию и уходи в монастырь.
Ну вот, появляется некоторая ясность: королева – это в данном случае и в самом деле Изабелла Французская, раз ей велят возвращаться во Францию. Только Шекспир сделал ее лет на 10 постарше. Почему в монастырь? Да все просто: по понятиям того времени женщина-дворянка должна быть или земной женой, или невестой Христовой, других вариантов дамам не предлагалось. Любую вдову немедленно сватали следующему супругу, порой даже не дожидаясь, пока истечет приличествующий срок траура. Не хочешь замуж – добро пожаловать в монастырь. Ах, и туда не хочешь? Тогда плати изрядную сумму в казну и получай специальное разрешение жить самостоятельно. Еще в XIII веке, при Иоанне Безземельном, восставшие лорды включили в Хартию Вольностей требование об отмене этого жестокого обычая, но воз был, как говорится, и ныне там, хотя некоторые послабления, безусловно, имели место. Вероятно, Ричард, как его понимал Шекспир, очень любил свою «юную жену» и даже мысли не допускал, что она снова выйдет замуж и станет делить супружеское ложе с другим мужчиной. Что ж, признаем, что Ричард Второй действительно был способен на сильную душевную привязанность: он так любил свою первую жену, Анну Чешскую, и так страдал, когда она умерла от чумы, что даже повелел разрушить замок, где провел самые счастливые месяцы своей семейной жизни.
Королева ошарашена тем, что Ричард сдался на милость победителя и отказался от борьбы за власть.
– Ричард, я тебя не узнаю! Неужели ты стал таким слабым? Или это Болингброк так на тебя влияет? Ты ведешь себя как провинившийся школьник: тебя наказывают, а ты целуешь розгу, которой тебя хлещут. Опомнись! Ты – лев, царь зверей, ты король!
Но Ричарда ее речи не впечатляют.
– Да уж, царь зверей, это точно. В моем окружении одни звери и были, как оказалось, вот я среди них и царствовал. Если бы среди них хотя бы некоторые были людьми, я бы не потерял трон. Ладно, давай езжай во Францию, считай, что с этого момента ты вдова. Может, когда-нибудь кому-нибудь расскажешь при случае мою историю. Может, кто-нибудь даже прослезится от жалости.
Входят Нортемберленд и другие.
– Милорд, Болингброк изменил свое решение, – сообщает он. – Вы поедете не в Тауэр, а в Помфрет. Государыня, а вы будьте любезны отбыть во Францию.
Почему в Помфрет? На самом деле в Тауэре Ричард пребывал как раз до того заседания парламента, на котором его официально низложили; на следующий день Ричарду сообщили о его свержении и после этого тайно перевезли в замок Лидс, где продержали около двух месяцев. Это было сделано во исполнение рекомендации лордов, которые посоветовали новому королю Генриху запереть Ричарда в крепости под надзором доверенных людей и не давать ему ни с кем видеться. В Тауэре соблюсти эти условия было
