— Я вижу, что вы заблуждаетесь, — улыбнулся старик. — Отцовская любовь не так слепа, как страсть юного существа, она зорко оберегает счастье любимого ребенка. Если моя дочь по влечению сердца выберет себе мужа, который будет достоин рука об руку с ней вступить в жизнь, — я не буду препятствовать и дам свое согласие с радостной улыбкой, хотя и с грустью в сердце.
— От всей души благодарю вас за эти слова. Вы знаете меня, знаете, каким имуществом я располагаю. Ответьте мне откровенно: если бы мне когда-нибудь удалось пробудить в сердце фрейлейн Эмилии нежное чувство к себе, сочли бы вы меня достойным рядом с ней вступить в жизнь?
Старый рыцарь остановился, с минуту поглядел на собеседника как будто встревоженно, потом сказал спокойно:
— Вы во всех отношениях прекрасный молодой человек, и глаза ваши говорят о вашем мужестве и прямодушии. Попытайте счастья. На мою помощь не рассчитывайте, но если вам посчастливится, то — с богом!
— Благодарю вас, благодарю! — вскричал молодой рыцарь в порыве радости.
Человек, подслушивавший у замочной скважины, едва успел отскочить, как дверь отворилась и вышел рыцарь Куно. Когда звук его шагов затих, кубьяс, как кошка, прокрался во двор и поспешил поведать другим слугам только что услышанные новости.
А старый рыцарь раз-другой прошелся по комнате, приблизился к окну, медленно провел рукой по лицу, по бороде и стал задумчиво смотреть вдаль.
— Радоваться мне или печалиться? — бормотал он про себя. — Пожалуй, радоваться… это разумнее… Чему быть, тому не миновать! Мне ведь недолго осталось жить…
Легкие серебристые облака, гонимые свежим утренним ветром, плыли по небу и исчезали в лазурной дали. Старику захотелось и самому последовать за ними.
Часа два спустя кавалькада охотников выехала из ворот замка.
Впереди виднелась высокая фигура рыцаря Конрада. Несмотря на свой возраст, он все еще прямо и гордо сидел на прекрасном коне. Барышня Эмилия ехала рядом с отцом. Ее девичья красота сияла юной свежестью, в голубых глазах светилась радость. Она радовалась зеленеющим лесам, пронизанным золотыми лучами солнца, с наслаждением вдыхала изумительно чистый, живительный воздух.
За ними следовали рыцарь Куно и юнкер Одо, беседуя между собой; но в то время как Одо с увлечением обсуждал план предстоящей охоты, рыцарь Куно, не споря, во всем соглашался с юнкером, втайне обдумывая планы совсем другой охоты: здесь наградой охотнику должно было стать сердце красавицы Эмилии.
За ними ехало множество всадников, и более и менее знатных, — все в богатых одеждах и на отличных лошадях.
Отряд замыкали оруженосцы и слуги с охотничьими собаками и соколами, одетые в грубое платье, верхом на более простых лошадях; да и речи они вели более грубые, чем ехавшие впереди.
Вскоре кавалькада выехала на открытую равнину — здесь должна была начаться охота. Крестьяне, заранее посланные на поиски звериных нор, сообщили о своих находках; рыцарь Конрад попросил охотников держаться по возможности ближе друг к другу; спустили собак, и общество разделилось на небольшие группы. При такой охоте добыча не имела большого значения, главная прелесть заключалась в гонке за зверем.
Группа всадников, в которой были Эмилия и рыцарь Куно, вскоре обнаружила лисицу, и охотники с криками пустились за ней. Эмилия, не любившая бешеной скачки, отстала от других и поехала шагом. Заметив это, рыцарь Куно также остановился и подождал, пока Эмилия не поравнялась с ним.
— Я, видно, не настоящая рыцарская дочь: так загонять лошадей не доставляет мне никакой радости, — сказала девушка, улыбнувшись. — В награду за эту отчаянную скачку и разодранное платье получаешь только одно сомнительное удовольствие — видеть агонию за травленного до смерти несчастного зверя. В такой прекрасный день в тысячу раз лучше просто проехаться по лесу.
Все же девушка слегка тронула свою лошадь хлыстом, и резвый конь, встрепенувшись, рысью пошел вперед.
— А вы любите охоту? — спросила Эмилия.
— Да, люблю, уважаемая фрейлейн, — почтительно ответил рыцарь Куно, — хоть и не одобряю бесцельной скачки и безжалостной травли зверя. Но все же человек, находящийся в обществе, должен подчиняться воле общества.
— Почему же вы не поскакали вместе с остальными?
— Я сейчас нахожусь в самом приятном обществе и подчиняюсь его воле с самым большим удовольствием.
Девушка на это ничего не нашлась ответить.
А рыцарь Куно, осмелев, принялся рассказывать о своей жизни и надеждах, о своих радостях и печалях, о добрых и злых людях. Он говорил оживленно, мягким, звучным голосом, искусно оттеняя нужное слово, говорил плавно, не требуя ответа. Его темные глаза заблестели, щеки покрыл легкий румянец; жестикулируя, он часто, как бы невзначай, дотрагивался рукой до руки девушки.
О таких молодых людях обычно говорят, что перед ними девичьи сердца долго устоять не могут.
Эмилия порою быстро, как бы боязливо, взглядывала в лицо своему спутнику. Такую живую, проникновенную и плавную речь она слышала впервые, но доходили ли до нее все эти красивые слова?
Вдруг девушка подняла голову.
Совсем близко в кустах послышался треск. Показался крупный лесной зверь, пугливо посмотрел на пришельцев и стрелой пустился бежать.
— Олень! — воскликнула Эмилия.
— Прекрасное животное, — заметил Куно. — За таким стоит погнаться.
— Скорее же скачите за ним! Чего вы ждете?
— А моя спутница?
— Ваша спутница требует, чтобы вы не осрамились перед другими охотниками.
— Но у нас нет собак.
— Это не беда. Вперед, за ним!
С этими словами девушка стегнула свою лошадь, и та понеслась вскачь. Куно, искусный наездник, тотчас же догнал Эмилию. Стройное тело оленя мелькнуло между деревьев и исчезло.
— Он прыгнул в реку! — крикнула Эмилия, несясь вперед. — В этом месте река широка и глубока, но выше и ниже по течению ее легко переехать вброд. Поезжайте налево, а я поеду направо, и на том берегу мы нападем на него с двух сторон.
Она быстро повернула свою лошадь вправо. Рыцарь Куно, в душе которого страсть охотника боролась с другой страстью, подняв копье, поскакал в противоположную сторону.
Через несколько минут перед Эмилией заблестела река. Вода с журчаньем струилась по неглубокому каменистому руслу. Это была та же река, что протекала близ пещеры старого отшельника. На берегу девушка остановила лошадь. Она хорошо знала это место. Над поверхностью воды выступали камни, по которым пешеход мог перейти через реку, не замочив ног. Девушка уже не думала об олене. «А ведь эти камни положены для меня, — вспомнила она. — Да, да, мы с Одо как-то хотели отправиться к Яанусу и не смогли перейти на другой берег, пока на наш зов не явился Яанус и не снес камни в реку… Я не видела его уже пять лет, в замок он ни разу не приходил. Как он теперь выглядит? Дом его тут, поблизости… Пойти навестить его… или вернуться?»
Но лошадь уже вошла в воду. Девушка переехала через реку и, как бы колеблясь, опасливо и робко пустила лошадь шагом по узкой тропинке между деревьев, которая вела к белевшему вдали бревенчатому забору.
«Яанус, наверно, теперь уже большой, умный, — думала Эмилия, давая волю лошади, — он был такой приветливый, смышленый мальчик…»
Девушка прервала свои воспоминания и, выехав из лесу, круто остановила лошадь. Посреди поляны поднимался высокий бревенчатый забор. За ним, во дворе, виднелась крыша жилого дома с широкой дымовой трубой, а рядом несколько крыш хозяйственных построек. У ворот росли два раскидистых ясеня. К забору примыкали фруктовый сад и огород. Яблони и груши со спелыми плодами привлекали взгляд, под деревьями зеленели ягодные кусты, а дальше пестрели грядки овощей.
Вид этой живописной усадьбы, затерянной среди тихого бора, удивил бы любого путника, как одинокая сияющая звезда на облачном небе. Эта мирная картина наполняла душу покоем и манила к себе.
У садовой ограды Эмилия почти бессознательно, точно лунатик, сошла с седла, привязала лошадь к воротам и вступила в сад. Она прошла по песчаной дорожке, остановилась у круглой клумбы, восхищаясь искусным подбором цветов, и сорвала розу…
Но ее вдруг охватил страх.
«Что я делаю? Забралась в чужой сад и порчу чужое добро!»
Она боязливо огляделась по сторонам, но все вокруг дышало такой тишиной и уютом, что страх ее сразу исчез, уступив место чувству покоя. Эмилия пошла дальше, туда, где прохладная беседка, увитая диким виноградом, так и манила отдохнуть в ней. Однако тут смелость покинула девушку и она в испуге остановилась.
Какой-то юноша сидел на плетеной скамье за столом и, подперев голову руками, читал рукописную книгу.
