будет! Давай послушаем, а потом скажу тебе, что надумала, ладно? – Немой согласно кивнул.
В приемнике зазвучала мелодия, запел женский голос. Медсестра задумчиво уставилась в стену, подперев рукой подбородок…
А его прошиб пот. Память вернулась, осветив молнией мозг. И мозг выдал все, что раньше скрывал в извилинах. Голос жены, звучащий сейчас из металлической плоской коробки с проводом, воткнутым в розетку. Ее имя, лицо, руки с тонкими нежными пальцами. Сына -- смешного карапуза в детской кроватке, тянувшего ручки к отцу. Небо, штурвал самолета. Первый плен. Второй. Вонючий сарай, где пленников держали хуже скота. Черную непроглядную ночь с рассветом. Перерезанное горло Мухаммеда. Зверя в облике человека, который заставил пережить то, о чем лучше не вспоминать… У него разваливалась голова, по позвоночнику ползла холодная струйка пота, сердце билось так, что, казалось, его слышит сидящая рядом женщина в белом халате, на чьих глазах блестят слезы.
-- Ой, до чего я люблю Воскресенскую, -- вздохнула Мария и вытащила из кармана носовой платок. – Так душевно поет романсы, аж до слез пробирает! – она вытерла заплаканные глаза, деликатно высморкалась в платочек, посмотрела на немого. – Понравилось? – и остолбенела. -- Господи, милый, да что с тобой?! Тебе плохо? – он отрицательно покачал головой. – Как нет?! Ты же белее этой стенки! А завтра выписка. Что ж я, дура, наделала! Да если с тобой что случится, никогда себе не прощу, – она бросилась к шкафу, распахнула дверцу, схватила с полки тонометр. – Ну-ка, давай давление померяем, что-то, братец, ты мне не нравишься, -- он протестующе замычал. – Нет-нет, никаких разговоров! Расслабь руку, замри, -- тогда немой показал жестом, что хочет писать. – Не мешай, -- отмахнулась медсестра. Закончила манипуляции с тонометром, только потом спросила. -- Хочешь что-то сказать? Сейчас дам ручку с бумагой.
И он написал крупными корявыми буквами: «Я ВСЕ ВСПОМНИЛ!»
х х х
«И аз воздам».
1995 год, Сибирь
Аренов поселился на окраине Братска, небольшого городка, известного всей стране своей ГЭС, дающей людям работу, свет и стабильность. Последнее было для него самым необходимым и ценным. Небольшой деревянный дом Кондратьевых стоял на отшибе. Внизу река Ангара, рядом лес, до ближайших домов минут двадцать пешком – идеальное место. Когда-то здесь был рабочий поселок, потом ветхие дома и бараки снесли, на их месте построили новые, двухэтажные, кирпичные, с отдельными квартирами и всеми удобствами. Бревенчатый домик откомандированной в Афганистан медицинской сестры эти изменения не затронули. Низкий покосившийся частокол со скрипучей, болтающейся на одной петле калиткой, проваленное крыльцо, облупившаяся голубая краска на ставнях, наглухо закрывающих окна, в сенях затхлый запах, говорящий о том, что дом перестал быть кому-то нужен.
-- Тут руки приложить, конечно, придется, -- бодро просветил нового жильца старший лейтенант в милицейской форме. – Николай был отличным хозяином, это он своими руками все строил, один. Ну, наши ребята иногда помогали, не без того, естественно. Золотой был мужик! И семья у него была правильная. Все рухнуло, когда он на эту сволочь в переулке наткнулся. Мария еще долго держалась, работала в больнице, сына одна растила, дом в чистоте содержала, – он осторожно обошел проваленные ступени, держась за перила, бочком поднялся на крыльцо, открыл ключом дверь. – Да ты проходи, не стесняйся. Пока Маша не вернется, теперь ты тут за хозяина будешь, -- вошел в дом и присвистнул. – Мать честная, вот что значит дом-сирота! Ну, ничего, мужик, справишься. Небось, стосковался по мирной работе? – бывший военный летчик согласно кивнул. – Значит, Мария правильно сделала, что тебя сюда запустила. На, -- вручил ключ, -- владей! А обустроишься, приходи. Пропишем, с работой поможем. Преступников ловить, конечно, не будешь, но на жизнь заработать дадим. Маша написала, что вы военный летчик в звании майора, так? – неожиданно перешел он на «вы» и получил в ответ утвердительный кивок. – Отлично, значит, должны разбираться в машинах. Я, конечно, имею ввиду, не боевые самолеты, а гражданские автомобили, -- Аренов улыбнулся. – Понял, считайте, работа у вас уже есть. Тесть мой заправляет автосервисом, пойдете к нему? – немой поднял большой палец правой руки. – Отлично, он как раз механика толкового ищет. Думаю, сговоритесь. Ну, все, вы тут трудитесь, а я пошел. Если по дому какая подмога будет нужна, свистните. Придем, поможем. Удачи!
Мария оказала своему подопечному неоценимую помощь. Она написала письмо другу мужа, где рассказала историю боевого офицера, летчика, бежавшего из афганского плена, изувеченного душманами, но не сломленного, а сохранившего душевную доброту и веру в жизнь. Попросила отдать запасной ключ от дома, внимательно отнестись и во всем поддержать. Друг просьбу выполнил. С тех пор прошло шесть лет. Медсестра домой не вернулась, сообщила в письме, что встретила хорошего человека и уехала с ним в Рязань. Официально отношения они пока не оформили. Чтобы лучше узнать друг друга, для начала нужно пожить вместе хотя бы пару лет, а уж после бежать в ЗАГС. Писала, что дом теперь принадлежит Аренову, может жить, сколько хочет, делать с ним, что захочет. А если понадобятся какие-нибудь бумаги, она все оформит, даже если для этого придется приехать. В конце короткого текста на листе, вырванном из школьной тетради, была приписка: »Помните Ивана Алексеевича, хирурга, который вел вашу палату? Я с ним уехала. У него жена померла, так что чужую семью никто не рушил, совесть моя перед покойницей чиста. А вот и сам Иван Алексеевич пришел в комнату, чай с лимоном принес. Заботливый он мужчина, мне повезло. Передает вам привет. Желаю всего самого лучшего, Мария». В тот вечер Александр изменил своим правилам и выглушил бутылку «Столичной». У него тоже могла быть семья: любимая жена и сын, которого можно выучить многим вещам, полезным для жизни. Похмелье после того вечера было жестким, хорошо, что выпало на выходной. Старший лейтенант милиции не обманул, рекомендовал нового жителя Братска тестю, тот, особо не думая, взял его механиком в свой автосервис. Через четыре года слесарь-моторист получил четвертый разряд. Руки у Аренова оказались золотыми, смекалке мог позавидовать каждый, да еще исполнительный, работящий, не пьющий, ни против, ни за слова не скажет – директор на новичка молился. Клиенты пошли валом, появились неплохие деньги. Деньги Аренову были необходимы, и чем больше, тем ближе к цели.
