— послышался за спиной Эдгара густой сильный голос. — Вы чересчур легко победили моего друга, мессир, и чересчур легко делаете подарки совершенно незнакомой даме. Ваш конь не выглядит утомлённым, а вы и подавно. Ну как, позволите мне изменить соотношение сил и доказать, что англичане и на этом турнире лучше французов?
Прежде, чем Эдгар осознал, КТО вызвал его на поединок, он успел услыхать испуганный шёпот Элеоноры Аквитанской:
— Что ты, Ричард! Это его первый турнир... Да ты же убьёшь его!
— А Лесли его убил? — огрызнулся король Англии, соскакивая с барьера и движением руки подзывая оруженосцев. — Так что, сир Эдгар? По правилам турнира вы можете не принимать второго поединка и отклонить мой вызов...
— Нет, я его принимаю! — неожиданно для себя воскликнул Эдгар.
И удивился тому, как громко прозвучал его голос. Это было потому, что кругом разом наступила полная, совершенная тишина. Слышно было только далёкое восклицание Луи:
— Да он сошёл с ума!
— Коня! — не крикнул, а прорычал Ричард. — Н-ну, поглядим, бывают ли на турнирах случайные победы!..
Эдгар поднял кольчужный капюшон и с трудом оторвал взгляд от карих глаз юной Абризы. Что такое с ним случилось? Это было в его жизни впервые — чтобы просто так, ни с того ни с сего, взгляд женщины заворожил его и вызвал такое волнение. И такую дикую веру в себя, что он, не раздумывая, принял вызов самого страшного противника, который только мог ему встретиться. Не считая сира Седрика, с которым он в здравом уме никогда не скрестил бы копья или мечи...
Труба герольда снова прогремела над ристалищем. Никто уже не замечал, что день склонился к вечеру, что уже вот-вот наступят сумерки, что пора бы зажечь факелы. Все взгляды приросли к двум тёмным силуэтам, к фигурам двух всадников по разные стороны поля.
И вот оба сорвались с места. Кони распластались над землёй. Быстрее. Ещё быстрее! Цветная полоса почти слилась с землёй, её уже не было видно ни тому, ни другому.
Удар! Эдгар почувствовал, как тупой конец копья обрушился на него, точно нацеленный в лоб, как загудел шлем и болью отозвалась голова... Но он тоже попал! И, пожалуй, на этот раз, поражённый единственной мыслью — нужно победить, он ударил ещё сильнее, чем в поединке с Лесли Вилродом.
Вся площадь взвыла и снова замерла. Оба всадника разом вылетели из седла, упали, прокатившись по земле, потом вскочили.
— Продолжаем! — спокойно, с чуть заметной хрипотцой произнёс Ричард и возвысил голос: — Мечи сюда!
— Нет! — почти с тем же спокойствием возразил Эдгар. — Нет, так я не согласен. Я не подниму меч на великого короля и великого воина. Я не осмелюсь рисковать вашей жизнью, мессир!
— Какого дьявола?! — теперь это был уже настоящий львиный рык. — Как ты смеешь отказываться от поединка, если я требую продолжить его?! Три месяца назад, в Мессине, ты, помнится, преспокойно поднял на меня меч!
— Тогда я не знал, что сражаюсь с королём Англии! («И вообще, это был не я! Но и Луи тоже едва ли пошёл бы на это...» — метнулось в голове юноши).
— Ты не можешь не драться, если я тебе приказываю! — крикнул Ричард.
— Я признаю себя побеждённым! — твёрдо сказал кузнец.
— Как ты можешь признавать, если ты ещё не побеждён?! Я не верю, что ты струсил, а твоё великодушие мне не нужно! Мечи!
Король выхватил меч из рук подбежавшего оруженосца, едва не обрезав тому пальцы, затем швырнул второй меч к ногам противника.
— Бери меч и дерись! Слышишь?!
— Нет. Если я прогневил вас, ваше величество, убейте меня.
Несколько мгновений Ричард Львиное Сердце стоял, в ярости сжимая меч, держа его почти возле самой груди рыцаря. В узкой прорези его шлема Эдгар видел глаза, полные пламени.
— Неужели христианский король убьёт человека, который его так любит?
Прозвеневший в полной тишине детский голос заставил вздрогнуть и короля, и его соперника. Оба разом обернулись. Юная Абриза стояла в двух шагах от них. В её лице были изумление и гнев. Казалось, она готова схватить Ричарда за руку.
Львиное Сердце как-то странно посмотрел на девушку.
— С чего ты... с чего вы решили, что я хотел его убить? И в мыслях не было! Ладно, сир Эдгар: вы признали своё поражение, я готов признать своё. Кстати, в моей жизни оно — первое. Сегодня мы с вами были равны.
Глава шестая
Яблоко от яблони
— Твоя Клотильда слишком много болтает! Что если среди крестоносцев распространится молва о взятой в плен дочери Саладина?
— Я уверена — Эдгар никогда никому не скажет.
— Допустим. Но всё же это глупо. Глупо и недостойно. Он ведь и на самом деле может в неё влюбиться!
— В двадцать лет человек всегда в кого-то влюблён. Между прочим, до того, как увлечься Абризой, он был влюблён в твою жену. Тебе это больше нравится?
— Меньше. Но, думаю, в мою жену влюблена половина лагеря. Вторая половина влюблена в тебя, матушка!
— О, Боже! — Элеонора сморщилась, но не от досады, а от того, что уколола палец иголкой (вышивать она пыталась научиться шестьдесят лет, и ничего не получалось!). — О Боже, Ричард! Лести ты выучился от сарацинов, что ли?
