Капитан Кирос, будьте любезны начертить карту по памяти. И второй экземпляр отдайте нам. Сделайте это на совесть.
— На совесть? Вы хотели сказать — наугад, сеньора.
— Я сказала только то, что хотела сказать: на совесть. Можете быть свободны, господа.
Капитаны галиота и фрегата ушли. Кирос вышел вслед за ними.
Едва выйдя на палубу, он услышал крики и споры. Братья Баррето не повиновались приказу. Их солдаты уже посадили в шлюпку с десяток больных, собираясь отвезти их на фрегат.
— Вернуть их на корабль! Аделантада велела оставить их на галеоне!
Диего с Луисом направились к нему. Оба были гораздо выше ростом и сильнее. Главный навигатор отступил на шаг:
— Ваша сестра представляет здесь короля. Вы убьёте меня за исполнение королевских повелений?
Братья смутились.
Потом быстро спустились к Исабель.
— Кирос не просто ведёт двойную игру: он настраивает людей против тебя, якобы защищая их!
— Себя изображает великодушным, — поддержал брата Луис, — а нас жестокими, да ещё и прямо не повинуется тебе: запрещает людям выкапывать из земли твоего мужа.
— Вот только в этом с ним и не поспоришь, — заметил Диего.
— А вы знаете, что сделают индейцы с Альваро, когда мы уйдём? — с хладнокровным видом возразила она. — С чего начнут сыновья Малопе? Они ему будут мстить: осквернят могилу и тело изуродуют.
Она не стала им в подробностях пересказывать не отпускавшее её видение этих ужасов. А видела она всё отчётливо. Во всех подробностях. Ещё бы: с тех пор, как она решила отплыть, каждую ночь приходил к ней этот страшный сон, этот кошмар: обряд мщения, зловещая церемония... Она видела, как воины Малопе раскапывают пол в церкви перед алтарём, как вытаскивают Альваро. Видела, как оскорбляют, терзают благородное лицо её мужа, как с тела, которое она любила, срывают одежду, кожу, режут, съедают...
— А почему ты не забираешь отсюда Лоренсо? И ещё пятьдесят три человека, которые умерли на Санта-Крус?
— Альваро де Менданья был аделантадо Южного моря. Он упокоится с должными почестями в христианской земле.
— Исабель, ты представляешь себе, что такое мёртвое тело? Множество червей и страшная вонь!
Она наклонила голову. Диего гнул своё:
— Кирос говорил, что отсюда до Манилы может быть три месяца пути. Ты так и будешь три месяца держать труп на борту?
Она не сразу ответила:
— Есть и другая причина.
Братья смолкли и стали слушать её.
— Предположим, когда-нибудь нам удастся вернуться в Перу. Там нам нужно будет отчитываться. Всем. Полковник Мерино-Манрике не врал, что родня у него важная. Будет следствие об обстоятельствах его смерти. Вам придётся отвечать на вопросы. Сообщить, что случилось на Санта-Крус. Подробно рассказать. Как вы от него избавились. Многие солдаты желают ваших голов за это убийство. Они вас в убийстве и обвинят. Даже во многих убийствах. Полковника — прежде всего. Но и Хуана Буитраго. И Томаса Ампуэро. А тот был близким другом Кироса. И если Кирос пожелает поддержать солдат Мерино-Манрике, отомстить за него — будет моё слово против его слова. Тогда я никак не смогу защитить и спасти вас. Моё слово — женское, оно ничего не стоит.
— Кирос будет мстить за полковника? — удивился Луис. — Чепуха! Он его ненавидел!
Исабель пожала плечами:
— Меня он тоже ненавидит. Кто знает, в каком лагере окажется Кирос перед лицом закона? Его не угадаешь. Он всегда на стороне своей выгоды, которую называет совестью.
— Это верно, — задумчиво сказал Диего. — Даже смешно, как любой ветер всегда несёт его навстречу собственному интересу...
— Кирос постоянно обвиняет аделантадо в своей неудаче. Он не нашёл Соломоновых островов. На кону его репутация. Он вполне может защититься против того, что я могла бы сказать о его способностях. И в ответ — возложить на меня вину за смерть Альваро. Я наследница. Соломоновы острова — мои. И на мне задача покорить их, колонизировать и управлять ими. Вот этого права Кирос за мной не признаёт. Он этого не говорит. Он не говорит вообще ничего. Но погодите! На его взгляд, конкистадор Соломоновых островов и настоящий губернатор Южного моря — он. С самого отплытия из Лимы навигатор считает себя Колумбом и представляет себе открытие нового континента. На всякие архипелаги ему наплевать. Только Южную землю он ищет и хочет видеть.
— И мы тоже, — перебил Диего.
— Если кто-нибудь сможет оспорить мои права, обвинив в соучастии в убийстве, — я всё потеряю, и у Кироса будут развязаны руки. В Маниле или же в Лиме мы должны доказать, что Альваро скончался естественной смертью. А как мы это докажем, не имея тела как свидетельства, что он не отравлен и не зарезан?
Победа была за ней. И, уже зная это, она подвела итог:
— Вот почему я не хочу оставлять его здесь.
— Понятно... Но нельзя же перевозить его на «Сан-Херонимо»!
— «Сан-Херонимо» мой. Я могу плыть на нём с кем угодно — в том числе с мужем.
— С трупом мужа, Исабель! И сейчас этот труп уже гложут черви.
— И вонять будет даже в твоей каюте, положи ты его хоть в самый глубокий трюм.
— Ты же велела не переносить больных ни на фрегат, ни на галиот — там практически никого не будет. Вон сколько места получается для твоего гроба!
Вечером Дня святой Исабель — покровительнице первого плавания Менданьи, — в день своего двадцативосьмилетия, 17 ноября 1595 года, гобернадора наблюдала с балкона за тем, что делается на земле.
На берегу двигались тени капитана фрегата и его матросов. Они грузили в шлюпку прах
