Только перед рассветом Векша прилег на короткий отдых. Берега постепенно менялись. В начале пути леса подступали к самой воде, а теперь лишь кое-где виднелись небольшие рощицы, низкий кустарник да кудрявые одиночные вербы. А то все, куда ни кинешь взгляд, степь да степь, травами высокими да цветами пестрыми, точно коврами, покрытая. И нигде ни жилья, ни человека. Только птицы кружат стаями над беспредельностью просторов да изредка высунет голову из густой травы сайгак или рыжая остромордая лисица.
Однажды в полдень, когда разомлевшие от зноя гребцы, пустив челны по течению, позволили себе кратковременный отдых, Векша заметил в поле на дальнем холме черную точку.
- Коршун, наверное, сидит? - тронул за плечо Путяту.
- Угу, - буркнул Путята, даже не глянув в ту сторону. Зато Куделя сразу поднял глаза на холм.
- Выслеживают, волки проклятые...- пробормотал встревоженно.
- Какие волки? - не понял Векша.
- Не волки, а печенеги, чтобы им вороны глаза повыклевали! - сказал сердито Куделя и, направив свою однодревку к соседнему челну, на котором советовались встревоженные гости, перебрался в него.
- Кого же они тут выслеживают? - снова обратился Векша к Путяте.
- Да кого же, как не нас, - нехотя ответил тот.
- Нас? - удивился Векша.- Зачем мы им?
- Ясно зачем - пограбить хотят, невольников захватить.
- А хозяин говорил, что у Игоря с ихним ханом договор про мир.
- Договор есть, и поклялись его не нарушать, но печенеги не всегда выполняют свои обещания.
- Как же они нас пограбят? Мы ведь на воде.
- Около порогов нападают, когда мы на сушу выходим. А еще когда в море буря поднимется и суда к берегу причалят. Чего, думаешь, вои сопровождают наш поход? Чтобы его оборонять.
- Куделя, вишь, об этом умолчал...
- Ну, ясно. Зачем говорить такое? Если бы сказал, ты бы к нему не нанялся. Он меня с самого начала предостерег, чтобы я ничего тебе не рассказывал. А тепер ты все равно никуда не денешься... Эге, сейчас ему нелегко найти охочего в поход. Печенеги все чаще нападают. Думаешь, я поплыл бы, если бы на то моя воля? Приходится...- вздохнул.- Им, гостям, что? Попадет в полон - есть на что выкупиться. А нам... известно: из пальца меду не добудешь... Да ты не трусь. На этот раз вон какие пожертвования возложили Велесу! Будет оберегать. И воев сколько послал с нами князь! Если и нападут печенеги, отобьемся, непременно отобьемся.
- Ну и лис же наш хозяин! - покачал головой Векша. - Выходит: мягко стлал, да жестко спать.
- А так, так: показывал коня, продал козленка.
Между тем на холме рядом с одной черной точкой появилось еще несколько.
- Тьфу на вас, поганцы! - выкрикнул кто-то.
- Тьфу! Тьфу! - зазвучало на челнах.
Глава седьмая
ДНЕПРОВСКИЕ ПОРОГИ
Теперь поход на короткие ночлеги останавливался поодаль от берега. На сушу не выходили. Спали в челнах. Гребцы притомились и обессилели без горячей пищи.
Когда же впереди показался скалистый, поросший лесом остров, все обрадовались. Наконец-то, можно будет и еды наварить, и отдохнуть в безопасности.
Как только причалили, Векша взял из челна тонкий с тремя остриями остень [острога], взобрался на низко склонившуюся над рекой вербу.
Солнце стояло в небе еще довольно высоко и хорошо просвечивало воду сквозь ветви.
Вот важно проплыл черноспинный окунь, смешно поводя красными плавниками, точно щеголял ими. Потом явилась стайка серебристых верховодок.
Рыбки долго играли на одном месте, пока на них не налетела большая щука. Она, как стрела, выпущенная из лука, шмыгнула сквозь стайку, на ходу схватив ненасытной пастью рыбинку. Стайку словно сдунуло.
Вскоре приплыла еще одна такая же крупная щука. А может, вернулась та же. Видно, надеялась еще тут поживиться. Как только она подплыла, Векша быстро ткнул в нее остенем. Хищница неистово забилась, но с острия соскользнуть не смогла.
Выбросив щуку на сухое, Векша снова уставился взглядом в воду. Довольно долго около вербы не показывалась никакая рыба. У Векши уже и рука онемела. Когда он устраивал ее поудобнее, невзначай сорвал с ветки лист, и тот, покружив, упал на воду. Сразу же из глубины вынырнул огромный сомище и, шевеля тонкими розовыми усами на непомерно крупной черной голове, медленно подплыл к листу.
Сначала Векша даже испугался, подумал, что сам водяной всплывает к нему, но это длилось одно мгновение. Подняв остень, он с разгона вогнал его сому в голову.
Пока Векша рыбачил, Куделя с Путятой заново перевязывали поклажу.
- Зачем это? - спросил Векша, бросая на траву нанизанных на лозину сома и щуку. - Вода ведь тихая.
- Тиха она, тиха, да берегись лиха, - мрачно ответил; гость.- Попадешь на камень, все через борт вылетит... О, добрый улов! - повеселел, завидев добычу.
- Камень на воде?! - недоверчиво усмехнулся Векша.- Это же не земля.
- То-то и беда, что не земля, - вздохнул Куделя.- На земле можно объехать, а тут... Камень дальше пойдет поперек реки. Ударишься о него - одни щепки от челна останутся.
Рыбу готовил сам Куделя. Почистил, посолил, завернул в какие-то пахучие, с прожилками, напоминающие лопушиные, листья, закопал в песок, а сверху разложил костер. Получилась такая вкусная вечеря, что они втроем за один присест и сома, и щуку съели.
С тех пор все в походе пошло по-иному. В путь трогались не затемно, как всегда, а ждали, пока совсем не рассветет. Били: поклоны ласковому Даждьбогу, приносили жертвы водяным духам, чтобы те не переворачивали челны, не подставляли под днище острые камни, не направляли челны на опасные водовороты, и отплывали с приспущенными ветрилами судно за судном.
И дальше еще попадались им большие и малые острова, но около них уже не останавливались. Русло сузилось, быстрее стало течение.
У Векши почему-то начало гудеть в ушах. "Видно, воды набрал, когда купался", - подумал. Тряхнул головой, приложив ладонь к уху. Однако гул не проходил, а усиливался.
- Кладите весла! Хватайтесь за борта! - вдруг закричал Куделя.
Челн качнулся, подпрыгнул, рядом мелькнули мокрые зубы камней, и не успел Векша что-либо понять, как они уже неслись по бурлящему течению.
- Ох, и хороше же! - засмеялся радостно.
- Это еще порожек, - сказал гость.- А вот на настоящих порогах не до смеха будет...
Вскоре могучий рев сотряс воздух. Векша глянул вперед: посреди реки выступали крутые скалы. Возле скал столбами стояла водяная пыль, а в той пыли, точно вышивка на сорочке, дрожала и переливалась всеми красками Дуга радуги.
"Дождь с ясного неба?" - не верил Векша своим глазам. - Вот это и есть первый порог, называется "Не спи", - пояснил Куделя.
Чальте к берегу, я вылезу, а вы проведете челн. Там, на быстрине, вам помогут переправщики. Да глядите, чтобы судно не лизнуло скалу, не то разобьется вдребезги.
Сначала вышли на берег вои, осмотрели его, нет ли случаем засады, а потом уже повыходили из челнов и гости.
На судах остались одни гребцы. Векша с Путятой, высадив Куделю, обули прабошни [сплетенная из лыка обувка, лапти], чтобы не поранить на острых камнях ноги, и повели однодревку к протоке. Течение было так сильно, что они еле удерживали суденышко. Его тянуло за водой и кренило на все стороны, как маленькую щепку.
Над рекой не слышно было ни восклицаний, ни перебранки, - все поглощал неистовый рев воды. Гребцы объяснялись между собой жестами, как безъязыкие. У переправщиков же были калиновые трубочки-слушалки и, когда нужно было что-то сказать, приставляли их друг другу к уху и говорили.
Переправщики стояли на скалах по обе стороны протоки с длинными шестами. Когда Векша и Путята добрались до них, те сразу уперлись шестами в челн и придерживали, пока гребцы не вскочили в него и не попадали на дно. Потом направили одно-древку к проливу между скалами и там одновременно отпустили ее. Бешеное течение подхватило суденышко и понесло, как на крыльях.
- Будто на саночках съехали! - по-детски радовались молодцы, миновав порог, и подгребли за Куделей, который, точно дикий козел, прыгал с камня на камень на берегу, догоняя челн.
- Не озоруйте тут! Не шутите с водой! - сердился гость. Прошли несколько маленьких порогов. Куделя сказал, что это они сейчас, при полной воде, такие, а когда вода спадет, окажутся большими.
Но вот путь им перегородил порог, еще больше и опаснее, чем "Не спи". Гости называли его "Островом-порогом", потому что напротив, у правого берега реки, возвышался красивый остров-скала. Он был весь - снизу доверху - увит диким виноградом. Вода неслась на этом пороге тремя мощными потоками. На самом спаде они вздыбливались, как шальные седогривые кони, и, яростно клокоча, переваливали вниз. Переплывали через него так же, как и через первый: гости и дружинники снова выходили на сушу, переправщики становились со своими шестами на проходах.
