строго проговорила она, когда князь приблизился к входу.
В храм великой Макоши мужчинам входить без разрешения главной жрицы нельзя. Словен послушно остановился.
Поклонившись, служительница поинтересовалась, чего изволит князь.
Словен кивнул в ответ головой и сообщил:
– Хочу поговорить с матерью.
Служительница строго нахмурила брови.
– Великая Макошь – мать всех людей.
Служительница прекрасно знала, что Словен – сын Вольги, но в храме упоминать об этом не стоило.
Словен поправился:
– Я говорю о главной жрице.
В воротах появилась другая служительница, она была моложе и в таком же белом платье.
– Будь добр, князь, подождать, пока я доложу о тебе, – сказала она и исчезла в полумраке храма.
Охранница встала посредине прохода, всем своим видом показывая, что она не позволит кому-либо войти в храм без разрешения главной жрицы.
Женщина была довольно крепкой, и мимо нее пройти было бы и в самом деле нелегко.
«Она словно настоящий воин!» – подумал Словен и вспомнил, что, по слухам, служительниц храма обучают воинскому мастерству не хуже мужчин, а то и лучше. Впрочем, когда враги нападают на город, все жители встают на его защиту независимо от пола и возраста.
Через несколько минут служительница вернулась и сообщила, что главная жрица готова принять князя и потому он должен пойти за ней.
Защитница ворот посторонилась, и князь пошел за служительницей. Ему здесь приходилось бывать и раньше, поэтому он не удивился, когда служительница привела его в небольшой садик. Здесь в беседке уже ожидала Вольга.
Служительница замерла, и Вольга подала ей знак, что она может быть свободна.
Когда они остались одни, Вольга поцеловала Словена в щеку и предложила расположиться в беседке.
На столике в беседке стояла ваза с фруктами, и кувшин с легким фруктовым квасом.
Вольга налила квас в серебряный стаканчик и подала Словену.
Словен сделал глоток из стаканчика и заговорил:
– Мать, я пришел к тебе, чтобы рассказать о наших делах.
Вольга придала лицу внимательное выражение.
– Ты проиграл сражение с Болгаром?
– Нет. Сражение мы решили поединком. Мы выиграли поединок. Но, выиграв сражение, мы проигрываем войну. Из-за измены Болгара против нас поднялись все наши данники.
– И что же из этого? Твой отец их не раз бил.
– Я могу их побить поодиночке, но всех сразу… И я их бы побил, если бы их не объединил Болгар. Но дело даже не в этом. Я бы собрался с силами и побил их, хотя и пришлось бы положить немало воинов. Дело в другом. Наше племя разрослось, нам не хватает земли. К тому же уже несколько лет поля выгорают от жары и гибнет урожай. До сих пор наш народ не голодает только потому, что мы берем зерно у данников. Но так не может долго продолжаться – и через год или два нас постигнет нужда.
– Это нам ведомо, – склонила голову Вольга.
Словен продолжил:
– Как знаешь, к нам приехал посол из северных стран, где живут наши соплеменники. У них много земли. Там много леса, рек и озер. Земля богата зверем и рыбой. Но у них появились враги, которые жаждут этих богатств. Наших соплеменников мало, и они просят у нас помощи. Я не могу повести дружину им на помощь, из-за того что у нас множество врагов и здесь. Но я нашел выход. Сегодня я предложил совету увести наш народ в новые земли.
Вольга покачала головой.
– И что старшины?
– Отказались.
– Предложение твое и в самом деле необыкновенно. Не было еще такого, чтобы народ сам уходил со своих земель. Поэтому старшины и не хотят оставлять свои исконные земли.
– Такое уже было, – возразил Словен, – наши предки уходили с этих земель и снова возвращались.
– Это было очень давно.
– Давно было. И тогда вокруг моря было множество наших городов, сел и полей.
– Люди тогда ушли не по своей воле – боги разгневались и затопили землю водой. Погибло множество людей. После этого нечего стало терять людям и они ушли. А сейчас людям есть что терять.
– И что же?
– Города, села, поля. Все, во что вложено столь много труда, – задумчиво проговорила Вольга.
– Поля уже который год бесплодны – солнце выжгло их. Начнется голод, и люди вымрут. Так для чего сохранять города и поля, если в них не будет людей?
– Неужели ты сможешь бросить дворец, который построил твой прадед?
– Я? Я – смогу! Города и села можно построить на новом месте.
– А поля, пастбища?
– Там земли много.
– А храмы? А священные рощи?
– И храмы построим, и священные рощи найдем. Боги живут везде.
– Но разве Болгар позволит нашему народу уйти миром?
– Я заключил с Болгаром мирный договор. Я пообещал, что осенью наш народ уйдет, а Болгар до весны не будет вторгаться в наши земли и препятствовать нашему исходу.
– Ты дал смелые обещания, но народ сам решает свою судьбу. И захочет ли он пойти с тобой или нет, то не тебе решать, – проговорила Вольга.
– Я попытался убедить старшин на совете, но они не услышали меня, не поняли моих доводов.
– Что ж, это не удивительно. Я и сама бы, прежде чем уйти со своей земли, задумалась бы.
– Тогда в гневе я сказал старшинам, что если они не захотят идти со мной, то я уведу на новые земли тех, кто хочет. Остальные пусть же остаются и живут как могут.
– И чего же ты хочешь от меня?
– Сомнения у меня в душе остались. Поэтому, чтобы утвердиться в своем решении, я хочу, чтобы ты спросила у богини-праматери ее волю: хочет ли она, чтобы наш народ ушел искать себе счастье в других землях, или нет?
– Не спросив богов, нельзя совершать столь большое дело. Спрошу, – кивнула Вольга.
– Когда ты скажешь мне ее волю?
– Ты что сейчас собираешься делать?
– Разведчики говорят, что Сыроядец вышел на нас войной. Надо отразить его нападение. Да и добить Ахея и Пания следовало бы.
– Зачем они тебе, если ты собрался уходить?
– Если их сейчас не прогнать, то они нападут на нас, когда мы меньше всего будем готовы к этому.
– Зачем им нападать, если им выгодно, чтобы наш народ ушел?
– Паний хочет отомстить за прежние обиды.
Словен поднялся.
– Мне надо идти.
Вольга также встала.
– Когда вернешься из похода на Сыроядца, я тебе скажу волю богини-праматери.
Так как ночью плавание по морю было опасным, то в те далекие времена корабли на ночь обычно приставали к берегу. После сражения с ополченцами корабль Пания
