—
А как же, вот сейчас и разбогатеем, — бубнил Маркел, он недолюбливал Ваську.
Когда приходилось ночевать у него, Васька всё хитрил и обманывал по мелочам.
—
Может, самогоночки принести, я мигом, — предложил он.
—
Можно немного, да мяса жареного неси на закуску.
—
Есть мясо, я мигом, — обрадовался Васька, почуяв добычу.
Вскоре повеселевшие работники выпивали самогонку и закусывали
холодным отварным мясом, пытаясь греть его над костром.
Васька ещё предложил выпивки, но Евсей запретил:
—
Ребятки, потерпите ещё денёк, получите расчёт, а там воля ваша, что хотите, то пляшите.
Все согласились. Каждый спешил домой — не до гулянок.
—
Ну, давайте по стаканчику вмажем для веселья, а то я забыл, как водка пахнет, — сказал Ванька.
—
Вань, ты меня не зли, а то я встану и налажу тебе веселье, обхохочешься, — пробормотал Маркел.
—
Нудные вы все стали, с вами в церкви от тоски свечки гаснут сами.
— Потом проверим насчёт свечек, Ваня, давай спать.
15
Утром, едва рассвело, плоты отправились дальше. До дома оставалось немного. Главное, не наскочить на мели: вода осенью маленькая, препятствие выскочит там, где его не ждёшь. Еремей с Кирьяном внимательно смотрели вперёд. Остальные путники сидели наготове, держа в руках шесты. Уже в сумерках показались знакомые с детства берега. Быстро работая шестами, ловко причалили к берегу. Настроение поднялось, люди разом заговорили. Евсей послал Родиона за лошадьми, на себе тяжести не хотелось тащить, натаскались за лето. Мужики сидели на вещах и балагурили, ожидая подводы.
Встречать приехал сам Хрустов. Он резво соскочил с подводы и крикнул:
—
Доброго здоровья, работнички!
—
Слава богу, все здоровы, — сказал Евсей.
—
Славно вы добрались, успели по теплу. А я и не ждал так рано. — Илья Саввич, радостный, похлопывал людей по плечам, рассаживая на подводы.
Сам сел с Евсеем и спросил:
—
Хорошо ли прошло всё? А то весточки доброй не слышно, только страхи рассказывают.
—
Какие страхи? — спросил Евсей.
—
Говорят, что будто появились в лесу отчаянные людишки, постреливают старателей и забирают добычу. Кто слухи пустил — неведомо, только разговоров много. Переживают родные: ко мне приходили, спрашивали, а я и сам ничего толком не знаю.
—
Ничего не слыхали, да у нас народу много, не решились бы злодеи. И хорошо, что мы ничего не знали, так спокойней. А мы никого и не видели, кроме карагасов, да и то в начале лета.
—
Слава богу, что всё хорошо закончилось. Больше не стоит и ехать, раз такое дело, зря говорить не станут. Значит, кто-то промышляет злодейством. Злодейство — оно затягивает, только испробуй.
Попросив подождать, Хрустов закрылся с Евсеем у себя в кабинете и стал производить расчёты. Сумма, что была потрачена на поход, была известна, после взвешивания золота её сразу погасили. Осталось ещё много песка, который нужно было оплачивать. Получалось, что в этом году заработок оказался такой, что денег хватало на дом, пару лошадей, пару коров, и ещё оставалось достаточно. Записав за каждым расчётную опись, Илья Саввич предложил всем отовариваться по желанию, кто чего хотел: любую одежду, обувь, мануфактуру.
—
Ребятки, чтобы деньги зря не перекладывать, отоваривайтесь, кто чего хочет, — кто не желает ничего покупать, подходи сразу.
Каждый старатель купил подарки близким, угощение, потом подходил за расчётом. Получив деньги, заторопились домой — родные, поди, у ворот ждут.
—
Больше не поедешь! — крикнула Настасья, завидев мужа, и бросилась на шею.
—
А чего так? — пытался было пошутить Маркел.
—
А того! Думала, что не дождусь и рожать без тебя буду.
Маркел уставился на жену.
—
И не смотри так, скоро тятькой будешь.
Только сейчас Маркел увидел живот у жены. От радости он не мог выговорить ни слова.
—
Тебе ещё повезло, у Кирьяна Дарья уже родила дочку месяц назад. Крестить надо, а папаша пропадает в тайге.
—
А ты когда рожать будешь?
—
Мне через месяц, успеешь меня ещё на руках поносить, как обещал. Не меня, а нас с малышом.
Ошалевший от известия, Маркел позабыл поздороваться с матерью. Просто прошёл в горницу, положил подарки на кровать, сел на скамейку и восторженно смотрел на жену.
—
Маркел, ты, никак, не в себе? — спросила мать, подсев поближе.
—
Нет, ничего, всё нормально. У меня сын будет, ты знаешь об этом? — спросил он мать.
—
Да знаю, только, по всем приметам, девка родится, а не сын.
—
Нет, сын будет, — твёрдо заявил Маркел.
—
Сын так сын, — не стала спорить старуха.
Кирьяну кто-то шепнул в лавке, что у него родилась дочка. Он не стал дожидаться подводы, едва не бегом направился домой. Рванул дверь и застыл в проёме. Даша сидела на кровати и грудью кормила ребёнка. Она, увидев мужа, улыбнулась, а Кирьян аккуратно прошёл к жене, заглянул через плечо. Нежные маленькие черты ребёнка поразили его, он стоял и не шевелился. Девочка уснула на руках у матери.
—
Сядь, — сказала Даша мужу.
Тот послушно присел рядом. Даша протянула девочку ему, но Кирьян не знал, что делать, как себя вести.
—
Не бойся, она спит, подержи немного, я приготовлю ей люльку.
Отец держал ребёнка на руках и боялся пошевелиться, смотрел на
маленькое личико, припухшие губки и не мог оторваться. Даша поправила бельё в люльке.
Люлька состояла из деревянной рамки, на которую была натянута мешковина, за углы рамки привязаны верёвки, они крепились за потолочное кольцо. Такое сооружение находилось рядом с кроватью и было всегда под рукой. Особенно это важно ночью, когда приходилось качать ребёнка.
Даша положила ребёнка на своё место и обняла мужа.
—
Я сейчас поесть соберу, — сказала она и пошла на кухню.
Кирьян сидел до тех пор, пока его не позвали ужинать. Евсею Илья
Саввич сказал, когда все разошлись:
—
Место, о котором мы говорили, готовится, строится дом, если понравится, то сговоримся о цене, если не понравится место, то у меня там будет заимка — давно хотел поставить, да руки не доходили. Погоди с месяц, приедут работники, а там и поедешь смотреть, к тому времени и дороги установятся.
—
Хорошо.
—
А пока поживите здесь, отдыхайте, потолкуем потом, у меня ещё есть интерес, может, и сладим.
Утром Евсей пошёл к Лаврену, хотелось проведать старого приятеля, тем более и повод был. Эликан, впечатлённый подарком Лаврена, передал ему ещё самородок, в знак особой признательности. Не избалован подарками был карагас, радовался, ровно ребёнок, вместе с ним радовалось всё стойбище. Эликану захотелось подарить Лаврену такой подарок, чтобы все удивились. Но ничего не смог придумать старик другого, как подарить самородок. Камень был похож на кедровую шишку, только размером поменьше.
—
Пусть Лаврен приходит в гости, я ему ещё покажу хорошее место, там есть много таких камней, только ехать надо пять дней, — на прощанье сказал Эликан.
Лаврен возился во дворе, чинил обветшалую крышу на стайке, пока стояли погожие осенние деньки.
—
Бог в помощь, — сказал Евсей, поглядывая через калитку.
—
Я и сам ничего, справляюсь, — сказал старик, оборачиваясь.
—
Ну, в гости пустишь?
—
Как же, как же, заходи, — обрадовался Лаврен. — Вчера ещё слышал, что вы прибыли, гадал всё: придёшь аль нет?
Евсей вошёл во двор. Небольшая лохматая собачонка забрехала с перепугу, но потом укрылась в конуре и только высовывала свой нос, разглядывая посетителя.
