Альберт Маратович Зарипов
Партай-геноссе
Ну, само собой разумеется… Что гораздо приятнее во все глаза рассматривать полуобнаженную девушку, которая невинно-естественным образом совершает утренне-водные процедуры с умыванием своего всё ещё сонного личика и обливанием особенно тёплого тела…
Нежели наблюдать за плесканьем, кряканьем и фырканьем чрезмерно упитанного товарища майора, бесстыже оголившего свой массивный торс… Да ещё и с непонятной растительностью по всему туловищу: то ли это мех слабенькой такой пушистости, то ль подмышечные волосики разрослись по всем направлениям, то ли это был некий подшерсток, как у новорожденных детёнышей тюленей… Или моржа… Может, именно из-за данного растительного покрова, но утреннее обмывание товарища парторга всё продолжалось и продолжалось…
Когда майорский обмывальщик… То есть когда подливающий ему водичкой солдат израсходовал уже вторую полуторалитровую флягу и принялся за третью, я не выдержал… Встал и начал изучать в самый мощный бинокль Б-12 окружающую нас местность. Для этого я даже отвернулся в противоположную сторону, но из-за спины всё ещё доносилось плесканье и именно оно… То есть звучание бездумно растрачиваемой воды меня раздражало более всего. Сухопарый прапорщик Акименко несколько минут назад сложил свои ладони аккуратным ковшичком, не разлил из него ни одной капли воды, после чего одним движением умудрился и умыть лицо, и ополоснуть руки. И, глядя на ёрзающее вверх-вниз новенькое солдатское полотенце, я даже восхитился (причём впервые в жизни!) той рачительности и бережливости, присущей только прапорам среднего возраста… А командир нашей разведгруппы старший лейтенант Веселков с самого рассвета выглядел вполне обычно… Словно он и не спал всю ночь, а значит и умываться ему… Словом, старый воин — мудрый воин…
А мы… Солдаты срочной службы растёрли свои заспанные глазоньки сухими кулаками… Вот и вся наша военно-полевая гигиена!..
Наконец-то сзади всё стихло, и товарищ майор затребовал у своего подневольного помощничка полотенчико… Я убрал бинокль и со скрытым осуждением взглянул на довольного собой парторга-пропагандиста. Он старательно взъерошивал полотенцем свой подшерсток… Теперь уже на спине… После чего подсел к Веселкову и Акименко, которые уже успели добить свой офицерский завтрак.
Через несколько минут, когда я возвратился на своё место, опять послышалось журчание воды… На этот раз до пояса разделся Вовка Сальников…
И я, уже никак не сдерживаясь, высказал ему всю накопившуюся злость:
— Сало! Ты что?.. Охренел?!.. Так и сяк тебя, и разэтак…
Он буквально опешил от моей бурной реакции и уставился на меня изумленными глазками… Точно также на меня смотрел и Смирнов Володя, который до этого поливал Сальнику из алюминиевой фляжки. Но эти взгляды меня не остановили, и я выругался ещё раз…
— Ты чего орёшь? — наконец-то обиделся любитель телесной чистоты. — Воды что ли жалко?
Разведчик Сальников только-только умыл своё личико и теперь собирался освежить тело… Но я продолжал возмущаться… А он всё артачился…
— Ну, ладно… — Я уже устал спорить с Сальником и теперь говорил вкрадчиво-умиротворенным тоном. — Делай, что хочешь… Вода же твоя. Но потом… На одну фляжку получишь меньше!
— Алик! Да ты чо?! — он ошарашено выпучил на меня свои чисто умытые глазки.
Однако я уже не слушал его возмущенных возгласов, а пошел к ближайшему бархану, чтобы справить малую нужду. И всё-таки… Через минуту я краем глаза заметил то, что мой скрытый намёк подействовал на чистюлю… Вовка Сальников резко передумал обмываться дальше и забрал у Смирнова флягу со «своей» водой. После чего они оба пошли обратно к броне…
Я слегка ухмыльнулся и равнодушно подумал про то, что остальные ребята-солдаты возможно были на моей стороне… В этом конфликте-споре из-за воды…
Ведь сегодня был всего лишь второй день нашего путешествия в Страну Песков… Нашего предположительно десятисуточного боевого выхода в афганскую пустыню Регистан…
Это была моя первая война, на которую я отправлялся на должности заместителя командира разведгруппы спецназа. И если раньше я нёс исключительно личную ответственность только лишь за свою сугубо персональную боеготовность пулемётчика с ПКМом, которых в общем-то имеется аж целых четыре человека. То теперь на меня возлагалось огромное бремя… Можно сказать, почти неподъёмная ноша — держать ответ перед самим командиром РГСпН за всё!
И не всё у меня получалось так, как мне очень хотелось… Первая неудача случилась самым неожиданным образом. Наш взводный снабженец и добытчик Бельмас по прозвищу Бельмандо стырил где-то стальной вкладыш от большого армейского термоса… Он гордо нёс в своих объятьях цилиндр из нержавейки высотой около метра и диаметром сантиметров в сорок-пятьдесят… Причем Витенька вознамерился гордо внести свою блестящую добычу в роту через передний вход, да ещё и средь бела дня… Ведь после его госпитальных приключений наш командир группы старший лейтенант Веселков решил самым категоричным образом: пока что не стоит брать Бельмандо на предстоящий выход… На что тот сильно обиделся и теперь старался доказать всем бесспорную истину — что Виктор Бельмас обязательно сгодится группе не только здесь — в пункте постоянной дислокации, где ему уже всё досконально известно… Но и в самой большой пустыне Афганистана, в которой наверняка есть с кем договориться…
— Пацаны! Гляньте сюда!
На громкий вопль приближающегося Бельмаса мы обернулись почти все. До построения на обед ещё оставалось минут десять и рядом с парадным входом в нашу первую роту стояло около десятка любителей «Охотничьих» сигарет. Здесь же находился и я, почесывая свой коротко стриженый затылок в поисках решений навалившихся проблем. И вот… Кажись, одна забота, а значит и головная боль, стала чуточку меньшей…
Под одобрительные и насмешливые возгласы курильщиков Бельмас перешёл на строевой шаг и этим очень торжественным манёвром обозначил заключительную часть своего триумфального прибытия в родное подразделение… Кульминацией стал чётко-отработанный поворот на месте с высоко поднятым подбородком. После чего Бельмандо осторожно поставил стальной цилиндр на землю и устало вытер стекавший со лба пот.
— Вот! — то ли похвастался, то ли пожаловался Витя. — Еле свистнул… Целый час лежал в засаде…
Я уже оглядывал со всех сторон свежерождённый[1] вкладыш и сразу же обрадовался ещё больше: на его стальном дне не наблюдалось ни одной сквозной трещинки или проржавевшей дырочки, а верхние его края имели очень даже правильную форму. И вообще, только что похищенный цилиндр оказался практически новеньким. А ведь у нас в ротной холодной каптёрке как раз имелось несколько вполне приличных термосов с сохранившимися крышками и уплотнительными резинками. Но все эти ёмкости были непригодны, поскольку в каждом из них отсутствовал стальной вкладыш цилиндрической формы. Что-то вроде зеркальной колбы в обычном гражданском термосе.
Однако тепе-ерь!.. Мы вышли победителями из сложившейся ситуации, так как Витенька Бельмандо раздобыл именно то, что и требовалось! И мы могли преспокойненько дополнить любой армейский термос практически нулёвым цилиндром… После чего в нашей третьей группе появится ещё одна ёмкость для воды… Литров эдак на пятьдесят…
— Молодец, Витя! — от всей души поблагодарил я Бельмаса. — Отнеси его старшине в каптёрку.
— Куда? — ошарашенным тоном спросил взводный добытчик. — К нашему прапору?
Бельмандо ещё не знал того, что его главный враг, то есть прапорщик Акименко, тоже идёт на выход с нашей группой. А они испытывали друг к другу вполне понятные симпатии. Ведь наш ротный старшина уже на нюх не переносил самого ловкорукого солдата с французским прозвищем и даже публично запретил Витеньке подходить к его родной каптёрке… Не то что туда входить…
А инстинкт самосохранения у солдата Бельмандо был выражен не хуже всех остальных инстинктов. Включая самый большой… По добыванию материальных благ из ничего!
— Да не бойся! — обнадежил я Бельмаса. — Он с нами на выход идёт. Скажешь, что достал это для нашей группы…
А пронырливый боец Бельмандо уже смекнул то, что у него появился железобетонный шанс продемонстрировать товарищу прапорщику свою исключительную полезность для всего подразделения… Что рядовой Бельмас добывает материальное имущество только на стороне, то есть из других рот или батальонов… Но только не из каптёрки первой роты… При виде столь ценной добычи прапорщик Акименко мог даже поверить своему заклятому недругу — «Бельманде»…
— Отлично! Я пошёл! — прокричал Витя, уже исчезая с вкладышем за дверными створками…
