Его речь продолжалась около часа. Потом выступил Франк. Фон Нейрат так слова и не взял. В конце совещания Гиммлер попросил подготовить проекты приказов, которые смогли бы улучшить положение, хотя бы в сфере, входящей в компетенцию СС.
Лондон, 28 сентября 1941 года
Когда полковник Моравец явился к президенту для своего обычного доклада, Бенеш встретил его почти радостно.
— Вы читали о последних новостях, полковник? — спросил Бенеш, выходя ему навстречу.
— Вообще-то я с ними к вам и пришел, — улыбнулся полковник.
— Да, конечно, вы же держите руку на пульсе событий, — закивал Бенеш, — И все же, может быть, кое-какими новостями удивлю вас и я. О том, что фон Нейрат подал прошение фюреру о предоставлении ему отпуска по состоянию здоровья, вы, конечно, знаете. Наверняка знаете и о том, что Гитлер это прошение подписал и на его место назначил Гейдриха?
— Ну, это есть во всех газетах, — пожал плечами Моравец. — Я в своем докладе даже не стал на этом акцентировать внимание. Надо подождать развития событий.
— Они уже начали развиваться, полковник, — воскликнул президент, — и развиваются стремительными темпами. Какое сегодня число?
— 28 сентября, пан президент.
— Именно! Сегодня день князя Вацлава, святого, который считается покровителем Праги! — возбужденно сообщил Бенеш. — И именно в этот день Гейдрих объявляет по Протекторату о введении чрезвычайного положения! Вам не кажется это символичным? Мы обязательно отметим это сегодня в радиопередаче на Прагу.
— Гейдрих ввел чрезвычайное положение? — удивленно переспросил Моравец.
— Да, — подтвердил Бенеш. — Вот видите, я же сказал, что сумею вас удивить. Мне об этом только что сообщили по телефону из Уайт-холла. Насколько я понимаю, пока Гейдрих общается со своими заплечных дел мастерами, но уже объявлено, что на днях он соберет все руководство Протектората.
— Гейдрих не фон Нейрат, — вздохнул Моравец, — Теперь руководство Протекторатом будет необычайно жестким. Вы, конечно, очень информированы, пан президент, но и я попробую преподнести вам новость из этой же области. К работе Крипо Протектората подключено гестапо. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. Крипо все же обязано передавать дела в суд, а вот гестапо, в определенных случаях, может разбираться и на месте.
— Да, да, — снова закивал Бенеш. — Теперь чехи на собственной шкуре убедятся, что такое нацизм. Но в этом назначении я вижу перст судьбы. Нам теперь не надо гадать, на кого устроить покушение. Лучшего кандидата не найти. Глава гестапо и СД, правая рука Гиммлера. Как говорится, второй человек в СС. Такое покушение найдет отклик во всем мире. За этот подвиг нам будут благодарны очень многие. Ведь, кроме всего прочего, Гейдрих отвечает и за решение еврейского вопроса. Правда, вместе с Герингом, но этот боров больше говорит, чем делает.
— Покушение на Гейдриха не простое дело, — покачал головой Моравец. — Гейдриха окружает не просто охрана, а элита. К нему и подойти-то будет трудно.
— Но мы должны это сделать, — настаивал Бенеш, — Просто обязаны. Теперь мы объявим вашим ребятам, на кого именно им предстоит совершить покушение. Это придаст им рвения. Они должны уже сейчас обдумывать, как они это сделают.
Бенеш подошел к письменному столу и начал судорожно листать перекидной календарь.
— Так… давайте-ка мы назначим на 3 октября совещание и посвятим его именно вопросу, касающемуся покушения на Гейдриха, — объявил он, — Пригласите на него всех, кто будет иметь к этому отношение. Но не забывайте, что все должно оставаться в глубокой тайне. Вы сами только что сказали, что покушение на Гейдриха дело не простое, а представьте себе, если его об этом еще и заранее предупредят.
— Мои люди умеют держать язык за зубами. — с обидой в голосе напомнил Моравец. — Будут только те, кто действительно имеет отношение к этому делу.
— Однако надо будет подумать о том, когда лучше осуществить наш замысел, — задумчиво сказал Бенеш. — Хорошо бы подобрать для этого какую-нибудь подходящую дату. Как это получилось, например, с чрезвычайным положением.
Прага, 2 октября 1941 года
В огромном старинном Чернинском дворце было собрано совещание руководства Протектората. В городе уже несколько дней только и говорили о новом протекторе. Новое руководство сразу же почувствовали все. На улицах и площадях города появились повешенные. Некоторых чиновников уже поднимали среди ночи и отвозили во дворец Печека, где располагалось главное управление гестапо. Произошли замены и в высшем эшелоне власти Протектората.
К самому совещанию никто особо не готовился: полагали, что главную роль здесь возьмет на себя Гейдрих. Возможно, что-то скажет и Франк: с того момента, как Гейдрих стал протектором, влияние Франка резко возросло. При фон Нейрате его почти не было видно в коридорах власти, теперь же напротив, его в любое время можно было встретить во дворце в Граде, где располагалось правительство Протектората.
Гейдрих появился в зале, где собрались участники совещания, вместе с Франком. Они приехали вместе на машине Гейдриха и, проходя по дворцу, продолжали оживленный разговор, начатый, очевидно, еще по дороге. Франк весь был поглощен разговором, в то время как Гейдрих то и дело приветливо кивал головой кому-нибудь из знакомых.
— Барон фон Нейрат, — начал свою речь Гейдрих, — в связи со своей болезнью не мог лично проконтролировать многие вопросы. К сожалению, некоторые его помощники оказались слишком нерадивыми, и это привело к ряду промахов, которые нам с вами предстоит исправить. Вы уже, наверное, поняли, что одним из неотложных вопросов, стоящих перед нами, является существование черного рынка. Мы с ним уже начали бороться, и я надеюсь, что через три месяца это слово выйдет из обихода жителей Протектората.
Он осмотрел зал, и на его тонких губах появилась улыбка.
— Многие из вас уже видели повешенных на площадях города. Мне докладывали, что есть люди, которые возмущены, что эти казни проводились без суда и следствия. Таким я хочу сразу объявить, что теперь торговля на черном рынке рассматривается, как государственное политическое преступление, а значит, входит в компетенцию гестапо, которое в определенных случаях может определять и наказание. Да, мы казнили, — он заглянул в бумажку, — уже 232 человека. Среди них, правда, оказалось несколько коммунистов, но об этой категории людей, полагаю, сожалеть не приходится. И заверяю вас, это только начало. Пока нам в руки попались только продавцы, но в ближайшее время мы доберемся и до поставщиков, то есть до тех чиновников, которые снабжают этот пресловутый черный рынок. Поверьте мне, пощады им тоже не будет.
Гейдрих еще долго говорил о мерах по ликвидации черного рынка.
— Чем больше я знакомлюсь с управлением Протектората, тем больше мне бросается в глаза одна странная вещь, — заявил он. — Мы все знаем о расовом превосходстве немцев. Но, к сожалению, среди нас встречаются такие, которые забывают о своем предназначении и начинают опускаться. Таких людей просто нельзя назвать немцами. К сожалению, я сплошь и рядом в Протекторате встречаю подобных людей. Но, что характерно, этим людям платят зарплату выше, чем чехам только за то, что они называют себя немцами. Понятие немец — это не билет на благотворительный обед. Понятие немец обязывает бороться. А если ты ни на что не способен, то ты уже не немец, ты просто мусор. В то же время, если представитель низшей расы тянется вверх и хочет приблизиться к представителям высшей, то почему он за работу должен получать меньше? Его, наоборот, надо еще и поощрять.
Такое заявление одного из высших нацистов Рейха было столь неожиданным, что по залу пробежал шепоток. Разница в оплате немцев и чехов была столь привычной, что ее даже никто и не замечал.
После Гейдриха, как все и ожидали, было предоставлено слово Франку. Тот более подробно рассказал об уже проведенных облавах на черном рынке и посетовал, что ему раньше не предоставили таких больших полномочий.
Лондон, 3 октября 1941 года
В кабинете полковника Моравца собралась небольшая группа военных. Кроме хозяина кабинета здесь присутствовали майор Генерального штаба Крчек, офицеры разведки полковник Бартик и майор Паличек, а также ротмистр Габчик и сержант Свобода. Габчик и Свобода чувствовали себя здесь лишними, они не могли понять, зачем их сюда пригласили, причем пригласили даже без отца-командира группы чешских парашютистов штабс-капитана Шустра. Из разговоров старших офицеров они поняли, что ожидается прибытие самого президента Эдуарда Бенеша.
Президент прибыл с опозданием на пятнадцать минут, с порога извинился, пожал руку хозяину кабинета полковнику Моравцу, который вышел из-за стола встретить его, потом пожал руку Крчеку и, не спросив разрешения, занял во главе стола место хозяина кабинета. С остальными присутствующими он поздоровался, уже сидя за столом.
