Едва смолкла артиллерийская канонада, перестали рваться снаряды и мины, сразу повыскакивали из машин экипажи самоходок и танков, стараясь как можно быстрее привести в боеготовность свои машины. Из порушенных стрелковых окопов неслись стоны, крики о помощи — там уцелевшие после бомбежки и артподготовки лихорадочно разгребали завалы, вытаскивая из-под земли и бревен живых и мертвых, и, будто тоже из-под земли, возникли три молоденькие санитарки, склонились над ранеными. В эти напряженные минуты кратковременного затишья я старался не думать о танкетках, но тревожные мысли назойливо лезли в голову: как с ними бороться? А пока изучали экипажем трофейные пулеметы МГ-34 и МГ-42. Первый был станковый, второй — ручной, оба калибра 7,92 мм, пулеметные ленты тоже одинаковые, оба достаточно легкие и с воздушным охлаждением. Я всегда сочувствовал нашим бедолагам-пулеметчикам с их четырехпудовыми «максимами», которые приходилось таскать на себе по бездорожью в жару и мороз, по глубокому снегу и по колено в грязи, мы, как могли, старались помочь им, десантируя на самоходки при попутных передвижениях.
Недолгое затишье закончилось новым наступлением вражеских войск. Теперь их танки и самоходки шли за дымовой завесой, вынудив нас вести огонь почти вслепую. А тут еще из-за дыма вынырнула треклятая танкетка — и ползла она прямо на нас! Черная, приземистая, примерно метровой высоты коробка на гусеницах ловко маневрировала в складках местности, поскольку она обходила препятствия, мы поняли, что управляет ею оператор, но не знали как, с помощью проводной связи или по радио. По обе стороны от первой появилось еще две! По всем трем танкеткам сразу открыли огонь из орудий, Королев и Кузин били по той, что шла на машину Леванова. В это время я услышал по радио, как Фомичев из своего оврага просит Шевченко: «Помогите автоматчиками! Фрицы наседают, а у меня заклинило гусеницу! Нужны ремонтники с автогеном!». Вскоре к нам пробрался зампотех Ишкин, он должен возглавить группу ремонтников и на всякий случай решил взять у нас трофейный пулемет. Мы дали ему ручной МГ-42 с двумя лентами патронов по 250 штук в каждой, показав, как действовать при пулемете. Через минуты я увидел, как в сторону оврага выдвинулись по-пластунски рота автоматчиков и бригада ремонтников.
Пока большинство экипажей были заняты борьбой с танкетками, немцы подожгли еще три легких танка бригады и один Т-34, сгорела и одна самоходка полка. Но пылали и три танка противника. Теперь во главу клина выдвинулись «фердинанды». Несмотря на точные попадания в лоб наших снарядов, они безостановочно шли вперед, приближаясь к передовой. Чуть опережая их, ползли танкетки со своим смертоносным грузом — целые веера трассирующих пуль отскакивали от их корпусов, не нанося им никакого вреда, а от прямых попаданий орудий, минометов и противотанковых ружей их спасали операторы хитроумным маневрированием на местности. По взрывоопасным танкеткам открыли огонь и скорострельные зенитные пушки с ближайших огневых позиций — но тоже пока безрезультатно! Эта неуязвимость стала пугать экипажи, все понимали: еще несколько минут промедления — и наши танки и самоходки начнут взлетать на воздух! Наконец, всем на радость, с оглушительным взрывом исчезла одна страшная танкетка, подошедшая ближе других к переднему краю, вероятно, ее все-таки подбили зенитчики. Но еще две торпеды, обходя сгоревшие танки, продолжали свое жуткое движение! Одна по-прежнему шла на машину Леванова, другая — на экипаж уральцев старшины Саши Минина.
Приказав наводчику бить по «тигру», стрелявшему из-за холма, я пытался выйти на связь с Левановым. В эфире, как всегда, творился невообразимый хаос, мешались обрывки немецких фраз, резкие разговоры, команды наших командиров. С большим трудом установил наконец связь и, дав команду перейти на запасную волну, передал Леванову короткое распоряжение:
— Иван, бей только по танкетке! И проверь готовность машины на случай выхода из окопа!
— Понял, выполняю!
Его наводчик израсходовал на танкетку уже три снаряда, но не добился прямого попадания, окаянная подползала все ближе и ближе! Мы же никак не могли ему помочь, продолжая дуэль с «тигром» — он избрал нас своей мишенью, и в этом единоборстве сила была не наша, мы сражались в разных весовых категориях: в любую минуту он мог зажечь нас, и если бы не маскировка дымовыми гранатами... Очередным выстрелом Королев всадил наконец снаряд под самую башню «тигра», заклинил ее — пушка вражеского танка потеряла возможность поворачиваться! Прикрывшись дымовой шашкой, «тигр» развернулся и в облаке дыма начал отходить, в этот момент Валерий выстрелил ему вдогонку — и попал! Экипаж выскакивал из башни и падал плашмя на землю. Длинная очередь из трофейного пулемета, выпущенная заряжающим Плаксиным, прошла над башней — мимо черномаечников! Промазал наш Вася! Уязвленный Василий поносил фрицев вместе с их фюрером, пока его не притормозил Олейник:
— Вася, ты хоть и поднаторевший пулеметчик, но не умеешь стрелять по прыгающим фрицам — целился в головы, а попал в белый свет, как в копеечку. Вот если б ты целился в мягкое место, попал бы как раз в головы.
— Тоже мне, инструктор нашелся, — обиделся Василий, — не понимаешь, что пулемет-то не наш, пристреляться надо.
— Точно! — вступил Валерий. — Отнюдь не хочет он по своим бить!
— Валерий! Цель — ближайший танк! — скомандовал Королеву, прервав перепалку. В то же мгновение самоходку сильно тряхнуло и разом охватило пламенем моторное отделение. Экипаж заволновался, заживо сгореть никому не хочется!
— Виктор, сбивай пламя двигателем! — приказал Олейнику.
Взревел мотор, с визгом крутанув мощный вентилятор, и пламя, оседая, уменьшаясь в размерах, упало вниз. Но, как только завели мотор, вновь появился сначала дымок, потом тоненькие блики огня. Схватив огнетушитель, я выскочил на крышу моторного отделения. Пенистая струя из раструба упорно боролась с бело-синим пламенем горевшего масла и наконец свела его на нет. Влезая обратно в башню, окинул взглядом поле боя и с холодящим сердце изумлением увидел, что примерно на полпути к оврагу отбивают атаку фашистов недавно ушедшая рота автоматчиков и ремонтники, а на самоходке Фомичева во весь рост стоят немцы в темных эсэсовских мундирах! Сомнений не было, экипаж Фомичева попал в ужасное положение!
— Плаксин! По фашистам на самоходке Фомичева! Из пулемета! Огонь! — скомандовал заряжающему.
Под длинными очередями опытного пулеметчика эсэсовцы, как подкошенные, валились кто на броню, кто на землю; а я уже докладывал комбату о ситуации в овраге.
Напряженность боя на главном направлении нарастала. Особо напирали «фердинанды», непробиваемость этих монстров начинала вызывать дрожь. Наконец экипажу старшины Завьялова удалось сначала разбить гусеницу, а затем ударом в борт и поджечь головное орудие. Это охладило пыл всех вражеских экипажей, и темп наступления заметно снизился. Но мощная танковая лавина по-прежнему своим клином давила на нашу оборону, силы обороняющихся были уже на пределе, а немцы вместо подбитых и сгоревших танков выдвигали все новые и новые — из второго, третьего эшелонов.
По самоходке Порфирия Горшкова, она находилась в пятидесяти метрах от левановской, почти одновременно ударило несколько снарядов, машину сильно тряхнуло, и она загорелась. Из башни никто не выскочил! Леванов с замковым Халиловым под сильным артиллерийским и пулеметным огнем бросились спасать экипаж! Пытались открыть люки, но оба люка — и командирский, и водителя, перекосило и заклинило! Кричали замурованным, чтобы открыли аварийный люк, но, видно, в грохоте разрывов их не услышали, хотя сами они уловили внутри какой-то стук. Со спазмами в горле ползли ребята к своей самоходке, горько переживая гибель экипажа, свое бессилие помочь товарищам.
Между тем две танкетки, оставшиеся нетронутыми, продолжали упорно идти вперед, хотя густой дым от горящих танков, видно, сказался на механизмах, управление ими ухудшилось: теперь они шли только прямо, перестав маневрировать. Но та, зловещая, нацеленная на самоходку Леванова, продолжала ползти к своей цели, оставалось несколько метров, через считаные минуты или оператор нажмет на кнопку, или от столкновения произойдет взрыв!
— Леванов! Бросай дымовую гранату и выводи машину! — дал команду на пределе времени.
— Понял, выполняю! — сразу отозвался командир.
В одно мгновение перед самоходкой образовалось облако коптящего дыма, и машина, фыркнув двигателем, выскочила из окопа! Танкетка же с ходу вскарабкалась на бруствер, скатилась вниз и с такой мощью взрыва рванула в пустом окопе, что окоп превратился в огромную воронку, а разлетевшиеся с дикой силой куски разорванного корпуса этой «ходячей бомбы» все-таки догнали машину Леванова, повредив бронировку гаубицы! Однако людей и машину удалось сохранить!
