— Я думаю, что, скорее всего так.
— Егор Иванович, есть один выход из этой ситуации.
— Какой, Костя, выход? До конца проверки осталось три дня.
— Проходимцеву Ася понравилась. Он мне в первый день проговорился.
— Я и сам вижу. Как зайдет в столовую, сразу расцветает. Только что с того?
— Есть маленький план. Подложить ему Асю, а та пусть за полк попросит.
— Да чепуху ты несешь. Во-первых, как ты подложишь. Во-вторых, куда ты Бурцева денешь?
— Это я беру на себя. С Асей поговорю. Бурцева в наряд отправлю. Только больше не ходите с Проходимцевым в столовую. Пусть Ася сама с ним разберется.
— Делай, что хочешь, — махнул рукой Егоров.
Получив разрешение к действию, Щеглов пошел в столовую. Ася накрывала стол.
— Ася, иди сюда, — с порога скомандовал он.
Ася замерла. После их последнего разговора он ни разу не был в столовой. Потом быстро принесла кипятку, положила в стакан две ложечки растворимого кофе.
— Вам, как всегда, две и без сахара? — спросила она.
— Да, Ася, я, смотрю, ты не забыла, только раньше на «ты» обращалась.
— Так мы уже сейчас чужие.
— Ты мне как родная. Как мой сынишка, скоро появится на свет?
— Никакого сынишки не будет. Это я вас напугала, чтобы отстали.
— Я так и понял, что ты меня на пушку брала. Ну, хорошо. Я на тебя не обижаюсь, останемся друзьями. Капитаншей, наверное, хочешь стать?
— Да куда. Нам еще год до срока.
— Можно и досрочно получить.
— Как получить?
— Рота пятерку получит на проверке, можно и досрочно.
— Откуда получит? Василек говорит, что плохо сдают. Весь батальон плохо.
— А ты для чего полковника кормишь? Он от тебя без ума, мне говорили. Можешь выпросить оценку.
— Да вы, мужики, «за просто так» что-нибудь делаете?
— А что, тебе уже и нечего дать? По-моему, есть, — усмехнулся Щеглов.
— А Васю куда, в ноги с фонарем? — пошутила Ася.
— Ну, скажем, Васю в наряд поставим. Пригласи полковника домой. Закусить, выпить мы дадим, — перешел на серьезный тон Щеглов. — Ну, а когда разгорячишь его, проси. Васе «отлично», а полку «троечку». Подарки предложи взять. Только проси до того, а после того, можешь и не просить.
— Вы, что, серьезно, Константин Петрович?
— Серьезно, Асенька — серьезней не бывает. Дела плохие не только у Васи, но и во всем полку. Получим «двойку» — снимут нас с должностей. Твой Вася опять на взвод уйдет, так что капитана ему не видать. Гляди, чтобы еще и не запил. Такие, бесперспективные, как правило, спиваются.
Ася представила всю эту трагедию для Васи, какие её ждут семейные неурядицы: гордый, с чувством собственного достоинства, он этого не перенесет. В эту минуту она была готова на всё — пожертвовать собой, честью, жизнью, лишь бы ему было хорошо.
— Уговоришь полковника, — продолжал Щеглов, — капитана получит досрочно, и в академию поедет учиться.
— Так что, мне самой себя предложить? — спросила Ася.
— Зачем же, он сам попросит. Ты только намекни, что ты свободна.
— С ним же Егор Иванович постоянно, как при нем?
— Не будет Егора Ивановича. Я же тебе сказал, все беру на себя: и Егора Ивановича, и твоего Васю, и выпивку, и закуску, и подарки для Проходимцева. Только затащи его к себе и уговори. Завтра тебе шампанское, закуску принесут. Вася завтра заступит в наряд. Вечером пригласи к себе полковника, предложи выпить, он будет сразу лезть — ты не давай, пока не согласится.
На следующий день утром Щеглов вызвал офицера, заступающего дежурным по полку.
— Ты в наряд идешь? — спросил он.
— Так точно.
— Ты заболел. Иди домой и лечись, и никому не показывайся на глаза.
Удивленный и довольный офицер ушел домой. Щеглов вызвал Бурцева.
— Бурцев, — начал он, — заболел офицер, ты извини, но надо заступить сегодня дежурным по полку. Сам понимаешь, проверка идет, а ты дежурным неплохо себя показал. Я прошу тебя заступить и отнесись серьезно. Нас еще по тревоге не поднимали. Завтра учения начинаются. Командир только тебе дежурство доверяет. Как, справишься?
— Ну, что вы, товарищ майор, конечно, справлюсь.
— Вот и хорошо, иди, готовься.
Потом он вызвал начальника продовольственной службы.
— У тебя для проверяющего коньяк и шампанское есть?
— Так точно, есть.
— Возьми сумку, положи две бутылки коньяка, два шампанского, колбаски, ветчинки. Ну, тебя не учить! Отнесешь это все официантке Асе, отдашь лично в руки.
— Так в столовой все есть у заведующей в холодильнике.
— Ты что, глупый человек? Я тебе повторяю приказ командира. Не заведующей отдать, а лично Асе в руки. Вызови её в отдельный зал, там, где Проходимцев кушает, и ей отдай. И чтобы никто не видел.
Когда все было готово, Щеглов зашел в кабинет командира.
— Всё, Егор Иванович, операция началась. Теперь бы у Аси все удалось. Вы не ходите с ним сегодня в столовую на обед и ужин.
— Да брось ты, Константин Петрович, возлагать надежду, да еще на бабу.
— Нет, Егор Иванович, иногда они решают больше, чем мы. Это нам кажется, что мы командиры, а на самом деле они командуют. У каждого жена по званию на ранг выше. Вот ваша — полковник, моя — подполковник. А где сейчас Проходимцев?
— С Пятаковым в автопарке технику смотрят.
— Я пойду в автопарк, скажу ему, пусть идет в столовую один. Вы собирайте сейчас замов в кабинет, чтобы никто к нему не подвязался на халяву откушать, особенно Шорников — тот любитель.
Щеглов нашел Проходимцева в парке.
— Товарищ полковник, разрешите обратиться.
— Я вас слушаю.
— Командир просил передать, что не сможет Вас сопровождать на обед. Вы в столовую идите один, а мы сейчас едем на полигон. Скоро ротные учения с боевой стрельбой, надо всё подготовить.
— Я и сам дорогу знаю, — обрадовался Проходимцев.
Щеглов заметил эту радость. Рыбка клюнула, промелькнула у него мысль.
На обед Проходимцев прибыл без опоздания. На входе его ждала Ася. Она выглядела сегодня еще красивее, как-то по-праздничному принарядившись. Когда Ася принесла обед, Проходимцев вдруг заговорил.
— Скоро закончу вас мучить. Два дня осталось.
— И нисколечко, Иван Иванович, вы не мучаете, наоборот, приятно вас обслуживать.
— Ну, как же? Муж ваш сейчас на обед пришел, а вы здесь меня кормите.
— А я его уже накормила, он сегодня раньше пришел. В наряд готовится, дежурным по полку заступает, так что с вечера я холостая, — полушутя ответила Ася.
У Проходимцева расширились ноздри, сердце его застучало. Она намекнула, что свободна! Он доел свой обед, поблагодарив, вышел из-за стола. Уже выходя из зала, сказал:
— По поводу вечера можно и подумать.
— На счет того, чтобы подумать, я «за», — сказала Ася.
Вторую половину дня Проходимцев всё поглядывал на часы. Он с нетерпением ждал, когда наступит ужин.
Бурцев, не торопясь, собрался в наряд. Он после обеда хорошо отдохнул, даже умудрился два часа поспать. Развод наряда в полку был в шесть часов вечера, поэтому он не спеша, побрился, налил в термос кофе, намазал три куска хлеба маслом и так же, не спеша, пошел в полк. Уже выходя из подъезда, он встретился с офицером, вместо которого он шел в наряд. Тот гулял со своим маленьким сынишкой возле дома. «Не такой уж и больной, мог бы и в наряд пойти», — подумал Бурцев. Развод наряда он провел быстро. Помощник дежурного старший лейтенант Черепков был достаточно опытным, он уже как шесть лет командовал взводом. Бурцев взял на себя инструктаж караула, а Черепков наряд по ротам. Спустя двадцать минут они уже сидели в дежурке. Черепков принял дежурство быстро и помощника отпустил домой. После того, как приняли дежурство, Бурцев достал свой термос и спросил Черепкова:
— Кофе будешь?
— Не мешало бы перекусить, холостяцкая жизнь не сытая, — ответил Черепков.
— Ты старше меня, а до сих пор не женат. Смотри — войдешь во вкус холостяцкой жизни и вовсе не захочешь.
— Я был женат, развелся. Я служил в хорошем месте, город хороший, но вот не сложилось.
— Характерами не сошлись?
— Нет, начальнику моя жена понравилась. Он меня то в командировки, то в наряды, а сам к ней. Я заподозрил. Как-то раз посылает он меня в командировку. Я сделал вид, что уехал, а сам у друга переждал, вечером домой вернулся. Застал их в кровати. Избил его до полусмерти. Её не трогал, любил. Друзья говорили, её надо бы было. А я любил её, не смог. Его в одну часть сослали, сейчас живет с моей женой, меня — сюда, в дыру. Хорошо, что не судили, могли и судить. Живут они плохо, она снова, говорят, гуляет, а он болеет после моих побоев, почками мается. Жаль мужика, и я дурак — зачем было бить?
Черепков, увлекшись кофе и хлебом, замолчал. Бурцев задумался. В голову лезла навязчивая мысль. Может Щеглов и его в наряд посылает, а сам к Асе бегает.
