— Хакурт? — улыбнулся Каскул. — Ну, братцы, живете не по военным законам.
Нарчо бросился из конторы. А Каскул с Айтеком еще долго бродили вдвоем. Разговор у них возник откровенный, важный, неожиданный для обоих. Нарчо ждал, ждал, не дождался и задремал. Анна в конце концов тоже легла.
Спала она чутко и сразу услышала, как скрипнула дверь.
Каскул, поздоровавшись, подошел к спящему Гошке, нагнулся над люлькой:
— Никак на ноги не встанешь, бедняжка!
— Теперь на поправку пойдет, молочко есть.
Каскул сунул в люльку сверточек с несколькими кусочками сахара. Айтек понял, что Каскул но столько к завхозу приехал, сколько, наверное, в этот дом. Хозяйка принялась усердно готовить ужин. Комната снова наполнилась запахом баранины. Проснувшийся Нарчо принялся помогать Анне.
После ужина Айтек и Каскул, сев рядом, продолжали беседу. Нарчо лег и деликатно отвернулся к стене. Вскоре его одолел сон. Уснула и Анна.
— Беги! Оставь меня и беги! Из кожи вылезь, но доберись до Кулова. Открой ему глаза, пусть узнает, что делается в Чопракском ущелье, — просил сына Оришев-старший, когда им с великим трудом удалось вырваться из рук Бештоева и они одолевали горный хребет, неся мешок с двумя миллионами рублей. — За меня не беспокойся. Дальше свои. Ты пойми, я правильно говорю. Локотош и Бештоев встали на шако-чапа — единоборство. Один из них должен пасть. Надо обязательно найти Зулькарнея, чтобы он помог Локотошу.
— Я не оставлю тебя, отец! Мало ли что может случиться! Деньги-то не сданы в банк. — Оришев-младший с мольбой смотрел на Батырбека. Как может он уйти, когда за любым поворотом опасность! Шутка сказать — в мешке-то не орехи, а деньги.
За перевалом их наконец обнаружили. Айтек звал своих, кричал во всю глотку, эхо перекатывалось по ущелью. Красноармейцы, услышав, поспешили им навстречу. Бойцы доставили Оришевых в штаб полка, потом в штаб дивизии. Тут Оришев-старший почувствовал, что болен. Но он и слушать не хотел о постели. «Сдам деньги — тогда гора с плеч, тогда и лечь можно». В сопровождении конвоя они добрели до полевого банка, где два дня считали и пересчитывали ассигнации. Получив документ с подписью и печатью, Оришев-отец наконец сдался. С температурой сорок на попутном грузовике, который вез раненых, его отправили в полевой госпиталь.
Айтеку, конечно, хотелось попроситься добровольцем в часть, но не исполнить просьбу отца он не мог. Отдохнув и набравшись сил, Оришев-младший отправился обратно через перевал.
— Опять за мешком денег? — доброжелательно посмеивались над ним бойцы, которым поручили проводить парня до передовых постов.
Обратная дорога была куда легче. На спине нет тяжелой поклажи, и не надо вытаскивать отца из снега или втаскивать его на скалу. Добравшись до северных склонов хребта, Айтек взял вправо и, преодолев один за другим два перевала, оказался у истоков реки Кетмес. Здесь, в лесах, должен был скрываться партизанский отряд.
Проблуждав понапрасну два дня, на третий Айтек, как и Каскул, наткнулся на мальчишек с санями, пришедших в лес по дрова. Приняв Оришева за партизана, они объяснили ему, где штаб, и даже поделились с незнакомцем сыром и чуреком.
В этот же день Айтек нашел партизан. Он понял, где они, по сизому дымку над лесом, но сразу подойти не решился, присел у ручья и наблюдал. А вдруг это банда гитлеровцев?
— Ты почему вернулся? — неожиданно прервал размышления Айтека женский голос.
Он оглянулся, увидел женщину с коромыслом и ведрами. Поняв, что обозналась, женщина вмиг сбросила с плеч коромысло, выхватила пистолет. Айтек не испугался, обрадовавшись, объяснил, что он свой. Тем не менее женщина приказала ему взять ведра, а сама пошла сзади, держа пистолет наготове.
Вечером Айтека допрашивал сам Бахов. Он знал Оришева-старшего. Айтек рассказал ему, как они с отцом едва унесли ноги из логова Бештоева, и вообще поведал немало из того, что могло пригодиться для доклада Кулову, связь с которым не прерывалась. Бахов жалел, что упустил момент, вовремя не заарканил Бештоева. Обезвредь он этого подлеца в свое время, может быть, Чопракское ущелье продержалось бы до сих пор, а Локотош оставался штыком, приставленным к затылку гитлеровцев. Взвесив все «за» и «против», Бахов подумал: а не зачислить ли Айтека в разведчики? Еще лучше будет, если этот смелый парень поступит в отряд, который, по данным разведки, гитлеровцы формируют специально для борьбы с партизанами.
Опытный чекист не спешил с реализацией своей идеи. Он обдумывал, взвешивал, пристально присматривался к Айтеку. Однажды Бахов сам переоделся в немецкую форму и как бы нечаянно в лесу лицом к лицу встретился с Айтеком. «Психологический опыт» едва не стоил Бахову жизни. Айтек тигром кинулся на него, вцепился зубами в правую руку выше кисти, чтобы «враг» не вытащил пистолет, и стал душить. Все это произошло в мгновение ока, слава богу, рядом скрывались люди, подоспели на помощь.
— Это тебя я испытывал, — Бахов все не мог отдышаться.
— Я думал…
— Правильно думал. Молодец! А какой апшацо — сильный! Я забыл, ты же боксом занимался. Да и мать тебя, наверное, кормила волчьими сердцами под ореховым соусом. Ты же мне мог голову, как петуху, свернуть…
— Мог. Увидел форму, от злобы чуть не задохнулся.
— Между прочим, будешь ходить в этой форме. Я ее для тебя достал.
— Что вы? Зачем?
Бахов отвел Айтека в сторонку и рассказал ему о своем замысле. Став полицаем или кем-нибудь в этом роде, Оришев-младший может много ценного узнать о планах гитлеровцев, о делах их приспешников. Месяц, а то и больше, никто не выйдет на связь с ним. За это время Айтек должен полностью войти в доверие к немцам, завести знакомства, заслужить расположение начальства. Самая главная его задача — выяснить, каким образом гитлеровцам удается вылавливать партизанских разведчиков, кто им дает сведения.
— Раскусят они меня. Не умею я в маске ходить.
— У них глаз наметан, это верно. Но ты будь хитрей. Разведчик не может расслабляться ни на минуту. Помни, кто ты, даже когда спишь. Ты во сне не разговариваешь?
— Не знаю, но думаю, что нет. Сплю-то ведь как убитый.
— Это хорошо.
Через несколько дней после беседы с Баховым Айтек добрался до старой Хадижи, приходившейся ему дальней родственницей. Старуха была рада-радехонька гостю, готовому разделить с ней ее одиночество. Правда, она не могла стать источником серьезной информации, но все же более или менее знала, что делается в ауле. Хадижа предложила племяннику наняться пастухом в верхнюю часть аула и заодно пасти ее буренку. На большое стадо коров одного старика пастуха было мало. Айтек, поразмыслив, нашел ее предложение разумным. Работа даст ему возможность каждое утро встречаться с людьми; два-три слова, и он в курсе событий. К тому же через некоторое время в ауле перестанут считать его чужаком. А главное — партизанам легче выйти на связь к пастуху, что весь день бродит вдали от жилья.
Хадижа обошла соседей. Все обрадовались, что объявился новый пастух, да еще молодой, и на другое утро привели Айтеку своих коров. Условия были вполне выгодные: дневной надой на месяц, если корова дойная; если нет — полпуда кукурузного зерна. Этого было вполне достаточно, чтобы племянник с теткой жили безбедно.
День ото дня стадо росло. Айтек считал, что все идет как нельзя лучше, и тут за ним явился Питу, полицейский: дескать, бургомистр хочет лицезреть своего преемника. Дело в том, что предатель Мисост при Советской власти работал пастухом в ауле. Айтек никак не мог понять, чем он внушил подозрения. Ни с кем не встречался, никуда не ходил, и вот — на тебе.
Сидя в своем кабинете, бургомистр вел приятную беседу с молодым офицером в немецкой форме. Увидев Айтека, он не вскипел, не схватился за пистолет, как наверняка сделал бы при появлении захваченного партизана. Айтеку даже показалось, что Мисост настроен весьма благодушно.
— А-а, вот он какой! — воскликнул бургомистр при виде «преемника» и повернулся к своему собеседнику: — Ну как? Подойдет? Вполне подойдет!
Откуда Айтек мог знать, что дочь Мисоста Фатимат, услышав про ансамбль песни и пляски, который решено было сформировать к предстоящему «празднику освобождения», порекомендовала отцу молодого пастуха. Парень хорошо сложен, а танцевать кабардинца учить не надо — так же, как верховой езде.
— Ну вот и хорошо. Подберем ему лучшую девушку под пару — и готово. — Мисост встал, обошел Айтека со всех сторон, еще раз удостоверился, что парень высок, статен и лицом не дурен.
— Чей сын?
— Из Оришевых.
— Каких именно?
— Батырбека Оришева сын.
— А почему оказался здесь?
— Переехал к Хадиже. Она моя тетка. Старуха одна осталась, упросила мать, чтобы я переехал к ней хотя бы до весны. Я узнал, что здесь нужен пастух и подумал — чего мне сидеть без дела? Руки-ноги есть, а что еще надо пастуху? Вот и нанялся. Охраняю общественное стадо.
