Ознакомительная версия.
Теперь мы находились всего в нескольких метрах от громадных каменных колонн, возвышавшихся по обе стороны шлюза, и позволили себе короткий отдых, чтобы собраться с силами для завершающего этапа. Один из нас услышал шаги часового по набережной, но мы никого не увидели. Совершенно бесшумно, не произведя ни единого всплеска, мы проплыли последние несколько метров, пока наши головы не уперлись в створку ворот. Здесь мы снова немного отдохнули, повернув кверху лица, затянутые маскировочными сетками, и наблюдая за пешеходной дорожкой, проходившей совсем близко прямо над нами. Все было спокойно, и мы подтянули мину так, чтобы она лежала вдоль ворот. Я подал знак, нажал кнопку и уцепился за рукоять. Мина камнем ушла на дно, утянув меня головой вперед вслед за собой с такой быстротой, что мои ноги с плеском поднялись из воды».
Гретен, который оставался на поверхности, ужаснулся произведенному ими шуму. Через несколько секунд медленно, тяжелой походкой прошагал от одной стороны шлюза к другой часовой, однако он ничего не заметил. Шмидт продолжает:
«Неожиданный перепад давления, вызванный быстрым погружением, вызвал у меня и у Охрдорфа некоторое онемение. Вода была высокая, и мы продолжали погружаться, пока на глубине примерно 15 метров мина не ударилась с тяжелым стуком о порог ворот шлюза. Она улеглась как надо, так что я тотчас нажал кнопку, запускающую часовой механизм взрывателя, и мы быстро стали подниматься к поверхности – чересчур быстро, по моему мнению. Я набрал в легкие воздуха из дыхательного мешка и стравил его в воду, чтобы замедлить скорость подъема. И все же мы как пробки выскочили на поверхность, отдуваясь и тяжело дыша. Если бы часовой на своем обходе в этот момент оказался поблизости, наше обнаружение было бы неминуемым. Однако нам повезло. После самой короткой паузы мы отправились назад вдоль линии „дельфинов“ к дожидавшемуся нас катеру. Конечности у меня к этому времени оцепенели от холода, и я понимал, что мне не преодолеть это расстояние. После первого сетевого заграждения я больше уже не мог плыть. Двое моих товарищей сразу же пришли мне на помощь. Я велел им меня не ждать – необходимо было торопиться, используя время, пока двигаться еще можно было в относительной безопасности, а я сам смогу добраться до ближайшего берега. Но товарищи отказались. Подплыв ко мне с двух сторон, они зацепили ремни от своих обвязок за отверстия в моем поясе и поволокли меня вперед. Бедняги, им выпала двойная ноша – плыть к шлюзу с миной на буксире, а теперь еще в обратном направлении – тащить за собой мое беспомощное тело…»
С того момента, когда они вошли в воду, и до возвращения к катеру прошел час с четвертью. Их втащили в «линзе», все еще пришвартованный к свае. Причальный конец был отдан, и, набрав скорость, катер устремился к выходу из канала в Шельду, а тем временем на его борту энергичными растираниями возвращали к жизни окоченевшие и потерявшие чувствительность руки и ноги Шмидта.
Едва только скрылся из виду последний «дельфин», как внезапно в темноте замаячил какой-то моторный катер, направлявшийся прямо к ним. Хотя туман уже немного рассеялся, было невозможно определить, кто это приближается – катер Принцгорна или же вражеское судно. Дёрингхауз предпочел более не рисковать, и на полном газу со скоростью 30 узлов их катер рванулся вперед. Незнакомец еще некоторое время шел у них в кильватере, но скоро был проглочен темнотой и туманом.
Подозрительное судно в действительности оказалось катером Принцгорна. Он и четверо его людей провели все это время в безуспешных поисках входа в шлюз; они поднялись вверх по Шельде вплоть до самой приливной гавани Антверпена, где, завидев стоящий на якоре корабль, повернули назад и, наконец, обнаружили вход в шлюз как раз в тот момент, когда первая группа уже возвращалась в своем катере назад. Принцгорн опознал в них своих, а по скорости, с которой они от него оторвались, понял, что мины с ними уже нет, в то время как сам он был по-прежнему отягощен буксировкой своей. Он верно посчитал, что люди Дёрингхауза успешно выполнили задание, и решил тоже возвращаться. Его идея двойной атаки на шлюз принесла свои плоды.
Через несколько минут после 5 часов утра гавань Антверпена потряс взрыв необычайной силы. Воздушная разведка в течение дня обнаружила, что ворота шлюза практически уничтожены, а уровень воды в гавани упал вместе с отливом, сделав ее более непригодной для крупного судоходства. В действительности прошло почти три месяца, прежде чем противник смог исправить повреждения, причиненные горсткой отважных людей.
Глава 7
Нападение на мосты в Неймегене
6 октября 1944 года лондонская газета «Таймс» назвала нападение германских подводных пловцов на захваченные британцами мосты через реку Ваал в Неймегене одной из самых дерзких операций за всю войну. Другие британские издания описывали это событие в том же ключе. В кульминационный момент беспощадной борьбы противник тем самым воздал должное предприимчивости и отваге немцев, проявленным в операции, подробности которой мы сейчас приведем.
В нескольких километрах ниже по течению от германо-голландской границы Рейн разделяется на два рукава – Лек, протекающий у Арнема, и Ваал, вблизи которого находится Неймеген. В сентябре 1944 года британская 21-я армейская группировка прилагала все усилия к тому, чтобы захватить оба эти города, которые имели ключевое значение для дальнейшего наступления союзников на север и восток к сердцу Германии. Но в ожесточенном бою у Арнема британские воздушно-десантные части были остановлены, и противнику удалось только захватить значительные плацдармы на северном берегу Ваала. При своем поспешном отступлении через реку немцы не успели уничтожить ни железнодорожный, ни автомобильный мосты в Неймегене, и оба моста, почти неповрежденные, попали в руки британцев, позволяя им непрерывным потоком перебрасывать через реку запасы, снаряжение и тяжелые бронетанковые части для укрепления и расширения своего плацдарма.
Немцы испробовали все, чтобы уничтожить эти мосты, но англичане держались за них мертвой хваткой, а через несколько дней окружили их мощным кольцом обороны, которое казалось совершенно непроницаемым. Такова была ситуация, когда Верховное командование Германии, вслед за неудавшимися попытками, предпринятыми люфтваффе и штурмовыми частями инженерных войск, решило призвать на помощь подразделения из отряда «К».
Боевые пловцы сразу же развернули свой штаб в развалившемся амбаре поблизости от реки и недалеко от голландской границы. Сюда же был прислан в помощь капитан-лейтенанту Принцгорну и его подводным пловцам капитан-лейтенант Рихард, командир МЕК-65, с несколькими своими подчиненными. Работая единой командой, они рассмотрели все аспекты поставленной перед ними боевой задачи. Был проведен осмотр речного дна и местных течений под мостами, уточнены расположение и конструкция их опор, рассчитано потребное количество взрывчатки и выяснена сила вражеской охраны объектов нападения. Также была рассмотрена возможность поддержки – в форме отвлекающих атак – со стороны других германских сил.
По сравнению со всеми предшествующими операциями, проведенными силами отряда «К», трудности оказались весьма значительными, и их обсуждение выявило две основные точки зрения на способ выполнения поставленного перед ними задания. Рихард настаивал на том, что только подводные пловцы будут в состоянии незаметно подобраться к мостам. По его мнению, катера «линзе» не смогут избежать обнаружения наблюдательными постами противника, рассыпанными вдоль берегов реки. Принцгорн, в свою очередь, был убежден, что, при соответствующих погодных условиях, катера «линзе» имеют лучшие шансы на успех. Он был против использования боевых пловцов, так как под мостами было очень сильное течение. Принцгорн утверждал, что на крутом повороте реки перед самым мостом течение неминуемо выбросит их на берег. Кроме того, даже если пловцы смогут идентифицировать цель с расстояния в сто пятьдесят метров, возникал вопрос – смогут ли они на такой короткой дистанции справиться с течением и выйти точно к опоре моста? Налегке это было бы выполнимо, но, учитывая, что с собой на буксире у них будет еще три тонны взрывчатки, а именно такой общий вес имели две мины-торпеды, то ответ, вероятнее всего, окажется отрицательным.
Во всяком случае, было достигнуто согласие в вопросе о типе и размере подрывного заряда. Поскольку опоры имели 18 метров в длину и более четырех в ширину, было совершенно недостаточно просто взорвать рядом торпеду-мину. Для действительного разрушения моста требовалось оторвать опору от ее фундамента. Два мощных заряда, точно уложенные по обе стороны от опоры, должны были справиться с такой задачей. Каждая мина-торпеда была длиной более 5 метров и имела 60 сантиметров в диаметре; они были отрегулированы таким образом, чтобы плавать непосредственно под поверхностью воды. Для запуска часового механизма, который можно было установить на несколько часов, следовало только выдернуть чеку, находившуюся наверху мины. Для того чтобы отправить мину на дно в нужном месте, служила кнопка, затоплявшая камеру плавучести. Две такие мины, соединенные восемью морскими саженями троса, и составляли одно подрывное устройство. Приблизившись к опоре моста, два ныряльщика брали на себя управление каждый одной миной и разводили их в стороны на несколько метров друг от друга. Направляя каждый свою мину соответственно слева и справа от опоры, они должны были медленно двигаться по течению – до того момента, когда соединяющий мины трос не зацепится за переднюю часть опоры и, натянувшись, не остановит их дрейф, удерживая в подвешенном состоянии по обе стороны от опоры. После этого мины можно будет точно расставить по местам и затопить.
Ознакомительная версия.
