В коридоре загромыхали быстрые шаги и в дежурку не вошёл, а вбежал помглавврач, за ним молодая женщина-военврач.
— Почему сразу не доложили, что лаборантки нет? — раздраженно говорил помглавврач.
— Но я вступаю на дежурство в десять, а Ильза приходит в девять. Я ничего не знала, — оправдывалась военврач.
— У нас никогда никто ничего не знает! Всегда так! — горячился помглавврач. — Севостьян! Возьми винтовку, пойдешь в село! Ольга Петровна, не вышла на работу Ильза Кранц, а сейчас прибежала её соседка и говорит, что к ним забрались какие-то два солдата и безобразят. Чёрт знает, что! Пойдите с Севостьяном, узнайте, в чем дело. Ильзе скажите, чтобы шла на работу, дело стоит. Севостьян! Действуй энергично! Солдат забери и приведи сюда, потом отправить в комендатуру. Живо, одна нога здесь, другая там!..
Гордый возложенной на него задачей, Севостьян так спешил, что Ольга Петровна едва поспевала за ним. Входя в село, Севостьян бубнил:
— С аэродрома солдаты, я знаю! Они всегда шляются, где не надо. Узнают они Севостьяна! Севостьян им даст!
Он был не на шутку разозлен. Опять с аэродрома и опять за девушками! На Ильзу Севостьян не обращал внимания: маленькая, черненькая, запутанная, она тенью проскальзывая на работу, также уходила домой — посмотреть не на что. Ильза работала в госпитале, когда он еще был немецким, новые хозяева оставили её, пока не было замены. Нет, Ильзой Севостьян не интересовался, но то, что- к ней пришли чужие солдаты, распалило Севостьяна.
У небольшого двухэтажного домика остановились, Севостьян забарабанил прикладом в дверь.
— Тише, не надо прикладом, — попросила Ольга Петровна, но он продолжал стучать.
Сквозь грохот было слышно, как в домике поднялась беготня. Через две-три минуты дверь открыла старая заплаканная женщина. Что-то бормоча, вскрикивая, она пропустила их.
Севостьян бегом ворвался в. комнату — на столе посередине стояла пустая бутылка из-под водки, два стакана, но в комнате никого не было. В кухне легкий ветерок колыхал оборванную занавеску на открытом окне.
— Они выскочили в окно! — по-немецки кричала женщина. Севостьян подбежал, глянул. — окно выходило в узкий дворик, никого в нем не было.
— Ушли, — буркнул Севостьян. Раздраженно захлопнув окно, он посмотрел на женщин, что предпринять? Потоптавшись, махнул рукой и недовольно поплелся в первую комнату.
Женщины вошли следом. Встав у притолоки, немка-мать продолжала невнятно стонать и жаловаться, а дверь во внутреннюю комнату открылась и показалась Ильза. На её лицо спускались растрепанные пряди темных, почти чёрных волос, от них лицо казалось еще белее. Синенькая кофточка была разорвана до пояса и открывала такие же белые плечи и ничем не прикрытую жалкую и трогательную грудь. Сжавшись, нагнув голову, Ильза стояла, не шевелясь, и молчала.
Ольга Петровна начала было утешать плачущую мать, но заметила взгляд Севостьяна и остановилась: Севостьян слишком пристально смотрел на Ильзу. Медленно, словно-не решаясь, он шагнул к ней, сделал еще шаг — и уже быстро подошёл к Ильзе и крепко взял за руку. Девушка вздрогнула, еще ниже опустила голову.
Поняв, Ольга Петровна бросилась к Севостьяну, схватила за рукав:
— Ты чего? Назад Севостьян!
Не видя, он глянул на неё горящими глазами:
— Уйди!
— Оставь, Севостьян! Идем, нам время…
— Уйди.
— Что ты хочешь?
— Я сказал уйди, — бормотал Севостьян, отрывая Ольгу Петровну и оттесняя в сторону. Ольга Петровна упорствовала, борясь изо всех сил.
— Севостьян, перестань, как тебе не стыдно!
— Я тебе говорю, уйди! Хуже будет! — тяжело дыша, он оттолкнул её и бросился в комнату, втолкнув туда и девушку. Ольга Петровна вцепилась в шинель:
— Стой, Севостьян!
— А, — рассердившись, вскрикнул Севостьян. — Тебя не хватают, ты не дрыгай! — и с силой толкнул её.
Падая, Ольга Петровна видела, как захлопнулась за Севостьяном дверь. Немка стояла, притихнув, и остановившимися глазами тоже» смотрела на дверь.
Ольга Петровна почти ползком добралась до кресла в углу, села, прикрыла глаза рукой. Она чувствовала себя словно окаменевшей, в ней будто всё вдруг застыло, опустело.
Через несколько минут Севостьян вышел, одной рукой оправляя шинель, а другой волоча, за собой винтовку. Хмуро и немного смущенно посмотрев на Ольгу Петровну, он буркнул:
— Идем, тетка. — Видя, что она не встает и не отнимает руки от глаз, помолчав, Севостьян добавил: — Ты не серчай. Я говорил, уйди. Зачем в мое дело мешаешься? А ей всё равно, два иль три…
