Иногда пилоты самолетов сопровождения фиксировали прямое столкновение самолетов камикадзе с кораблем противника, но за этим не следовало никакого взрыва. Это случалось, когда пилот не мог снять с бомбы предохранительную чеку перед роковым пике. Такие случаи были особенно прискорбны, потому что они влекли за собой тяжелые потери при крайне незначительном ущербе для противника. О личных мотивах такой расточительности – мыслях о приобретении божественного статуса и самопожертвовании, усталости, возбужденном состоянии или эмоциональности – мы никогда не узнаем. Видимо, сама сосредоточенность пилота на поражении цели побуждала его забывать о важнейшем условии выполнения этой задачи.
Первым пилотам-камикадзе рекомендовали освобождаться от предохранительной чеки на взрывателе, как только они отрываются от земли и переходят в полет над морем. Но если им не удавалось обнаружить противника, возникала необходимость освободиться от бомбы, чтобы совершить благополучную посадку на летном поле своей базы. Чтобы избежать таких издержек, пилотам предписывалось снимать предохранительную чеку только после обнаружения противника. Тем не менее некоторые пилоты забывали об этом. Предписание, однако, сохраняло силу, и поэтому действовало правило, что при сближении с вражеской целью лидер звена сопровождения сближался с самолетами камикадзе и убеждался в том, что пилоты сняли со взрывателей бомб предохранительные чеки. Ему часто приходилось сигнализировать об этом забывчивым пилотам.
Вот суть инструктажа курсантов камикадзе на Формозе, который стал основой моего нового курса подготовки. Курсанты воспринимали его с большим энтузиазмом. Фактически отсутствовала отработка сближения с целью на малых высотах, потому что крутой подъем и резкий переход в пике были сопряжены с повышенной опасностью. Но имелось достаточно практики в пикировании под углом от 45 до 55 градусов, используя в качестве учебной цели КДП летного поля. Пилоты совершали пикирование на такой скорости, что нам казалось, они могут разбиться. Страшно было смотреть, как близко они подлетали к объекту. Так их захватывало обучение. Несмотря на кратковременность обучения, оно давало положительные результаты, а многие из пилотов, прошедших курс на Формозе, добились выдающихся успехов.
Боевой дух в новых авиационных корпусах
В войсках, находящихся на переднем крае, ежедневно ведущих бои с противником, проблема борьбы с малодушием почти не возникает. Людям, которые постоянно слышат жуткий рев вражеских бомбардировщиков или нарастающую дробь пулеметной пальбы, видят смерть товарищей, не занимать желания и воли сражаться и рисковать жизнью. Однако развить, не говоря уже о том, чтобы поддержать, тот самый боевой дух в войсках второго эшелона – задача весьма нелегкая. Не было проблемы найти людей, одержимых духом камикадзе, среди пилотов на Филиппинах, подвергавшихся яростным атакам противника и видевших тщетность попыток атаковать противника обычными методами. Однако после провала операции «Сё» для специальных боевых действий потребовались новые пилоты и самолеты. Сложнейшая проблема заключалась в том, как привить требовавшуюся для специальных операций боевитость и волю людям, не прошедшим летную подготовку на родине.
Имперский штаб отдал приказ о формировании нового специального ударного корпуса с большими опасениями. Личный состав корпуса не обладал военным опытом, а его вооружение и военная техника находились в плохом состоянии. Ожидалось, что из первых 150 самолетов, мобилизованных на родине, лишь менее половины прибудет на Филиппины. Даже при наличии опытных пилотов и хорошей техники во время других перелетов с Японских островов лишь 70 процентов самолетов могли добираться до Филиппин. Например, в одном случае пообещали прислать на Филиппины 15 истребителей. Каждый день ожидали их прибытия, но тщетно. Наконец сообщили, что самолеты вылетели из Каноя, но их было только 12. В следующий раз сказали, что их вылет из Ороку на Окинаве задержался. Потом оттуда вылетели 10 самолетов. На очередном этапе перелета один из самолетов заставили сесть на острове Мияко, а другой на Исигаки, поэтому до Формозы долетели только 8 машин. Хотя последний этап перелета – через пролив Баши к Лусону – не представлял большого труда, только 5 из 8 самолетов сумели его совершить и добраться до Манилы, сев на летном поле базы Николс. Из них один повредил шасси, а другой – свой хвостовой руль. Итак, только 3 самолета из прибывших сохранили свои летные свойства. Воистину, это трагедия. Но чего можно было ожидать от неопытных новичков-камикадзе?
Разные задержки в наборе новых добровольцев и их подготовке для перелета были неизбежны. Первая группа в 150 самолетов из Гэндзана в Корее, из Цукубы и Ко-но-Икэ в Японии совершала короткие перелеты с остановками в Омуре, Каноя и Ороку. Но самое удивительное то, что они прибыли на Формозу через семь дней после приказа. Еще более удивительно то, что из 150 вылетевших самолетов в Тайнань прибыли для летной подготовки 140 самолетов и 148 летчиков. Во время перелета на Формозу получили повреждения только 10 самолетов и только два пилота выбыли из учебного процесса из-за болезни. Восемь лишних пилотов проходили летную подготовку среди своих товарищей, полные решимости получить боевые навыки даже в том случае, если им не достанется самолетов.
Летная подготовка новых кандидатов в камикадзе была завершена в максимально короткий срок. Сразу же после инструктажа летные звенья отправились на Филиппины. В начале декабря противник начал массированные бомбардировки позиций наших войск в заливе Ормок на западном берегу острова Лейте, за которыми вскоре последовала десантная операция. Поэтому фокус наших атак переместился из залива Лейте к акватории близ Ормока и в море Камотес. Однако, несмотря на все усилия, нам не удалось отразить наступление противника. И 14 декабря американцы прорвались на север через море Минданао и высадились на острове Миндоро, очевидно готовясь к вторжению на сам остров Лусон.
К этому времени моя интенсивная учебная программа почти завершилась. Однако выяснилось, что при наличии 28 пилотов осталось всего 13 истребителей Зеро.
Я собрал пилотов и сказал:
– Поскольку у нас всего тринадцать самолетов, такое же количество из вас отправится к месту службы. Остальные сделают это, когда позволят обстоятельства.
В результате возникла серьезная проблема. Пилоты, оставшиеся без самолетов, шарили по всем ангарам и складам, во всех уголках летного поля. Они молили механиков собрать что-нибудь, способное летать, из лучших частей списанных самолетов. Многие из таких частей хранились на складах в течение долгого времени. Механики прониклись настроением пилотов и принялись лихорадочно работать, подстегиваемые страждущими молодыми людьми. Ко времени вылета дополнительно было собрано 12 самолетов, их общее количество таким образом составило 25. Три пилота без машин доказывали, что они могли бы поместиться в отсеках радиооборудования самолетов, и просили взять их в полет на Филиппины. Однако при дневном свете выяснилось, что 12 наспех собранных самолетов находятся в аварийном состоянии и не пройдут летные испытания. Несмотря на то что пилоты были готовы пойти на риск полета в этих развалюхах, поднялись в воздух только 13 штатных самолетов.
То, что эти едва оперившиеся пилоты сумели доставить к месту назначения больше самолетов, чем ожидалось даже от профессионалов, свидетельствовало о высоком боевом духе рекрутов-камикадзе и об их остром чувстве ответственности. Этот боевой дух стремился сделать возможное из невозможного.
С завершением моей миссии на Формозе, теперь, когда на юг направлялись последние самолеты, я вылетел на Филиппины в группе из 13 самолетов Зеро, приземлившейся вечером 23 декабря на летном поле базы Кларк. Там я узнал, что штаб 1-го воздушного флота вывели из Манилы и расположили на небольшом холме близ авиабазы Бамбан на северной оконечности аэродрома Кларк.
Передислокация на Формозу
Причиной переезда штаба из Манилы стало наступление противника, прорвавшегося за Миндоро. Через пролив Суригао бесконечной чредой проходили его корабли. Их ничто не беспокоило, кроме наших атак с воздуха, повторявшихся почти каждую ночь. В связи со сосредоточением здесь больших сил противника, эти атаки были в основном неэффективны, но самолеты камикадзе не использовались – их берегли для решающей битвы на Лусоне, которая была неизбежной.
Имея в виду сохранение сил камикадзе, стратегия Японии предусматривала переброску большей части своих сухопутных сил на север, к Багио, оставив остальные войска армии и флота защищать Манилу до последнего солдата. Передвижение армии на север уже началось.
ВМС и армейские части на базе Кларк заключили соглашения по взаимодействию в оборонительных мероприятиях. Во время переговоров с представителями армии флот представляли командующий 26-й авиабригадой контр-адмирал Усиэ Сугимото и капитан Тосихико Одавара, начальник штаба 1-го воздушного флота. Последний был знаменитым экспертом по авиации, писателем, человеком выдающихся личных качеств и способностей. Показателем степени ухудшения ситуации на Лусоне стал тот факт, что представителям командования двух флотских соединений приходилось заниматься вопросами, относящимися к войне на суше. Для обороны базы Кларк выбрали гору в трех километрах к западу от Бамбана. Предусматривалось сооружение оборонительных позиций на большую глубину начиная от отметки 300 метров от основания горы. Адмирал Ониси передал руководство всеми операциями ВВС адмиралу Фукудомэ, а сам сосредоточил свои усилия на укреплении оборонительных рубежей на суше. Передвигаясь по опасным горным тропам, он совершил несколько переходов, чтобы лично познакомиться с ведением оборонительных работ и дать подробные указания. Кажется, он решил защищать до последнего солдата это место, откуда поднялись в воздух и не вернулись назад так много молодых пилотов, применивших тактику камикадзе.
