И все-таки, звонить в милицию или нет? Олег положил руку на трубку стоявшего рядом с ним на столе черного допотопного телефона. Позвонить, значит предать доведенных до отчаяния людей, таких же работяг, как он. А к предательству он с детства питал физическое отвращение. Не позвонить — значит позволить рабочим развалить полгорода и даже, может быть, пришить кого-нибудь по дороге, возможно, даже постороннего, ни в чем не виноватого прохожего. И потом, звонить пришлось бы ментам, которых Олег тоже ненавидел всей душой… Он убрал руку с телефона…
И тут бестолковый ор и шум ударов перекрыли оглушительные звуки милицейских сирен. Из десятка подкативших грузовиков, как пауки из банки, посыпались тяжеловооруженные бойцы СОБРа. Они с четкостью роботов построились фалангой, прикрылись щитами и несокрушимой стеной двинулись на неорганизованную бушующую толпу.
Рабочие смогли противопоставить этому коллективному бульдозеру только ненависть и отвагу.
— Помогите! — кричали уже через минуту после начала битвы десятки погромщиков, сжимая головы окровавленными руками.
Но кто и чем мог им тут помочь? Спецназовцы били умеючи, с отличным знанием анатомии удара. Но зато и сами получали по головам. Нескольких бойцов с разбитыми всмятку касками их коллеги спешно унесли с места побоища и погрузили в подъехавшие машины «Скорой помощи». Избитых и покалеченных нарушителей порядка волоком, одного за другим, подтаскивали к собровским грузовикам и закидывали в кузов.
Вскоре сопротивление толпы было подавлено, арестованных увезли, все стихло. Олег, немного злорадствуя в душе, посмотрел на окна элитного дома. Хозяева покалеченных машин боязливо выглядывали из своих окон, но выходить на улицу пока не решались. Все, что еще полчаса назад называлось автостоянкой, теперь больше походило на кладбище автомобилей.
Олег дал показания офицеру милиции, и его тут же отпустили: повода для задержания просто не нашлось, да и лишний арестованный ментам был сегодня ни к чему.
Он сидел на своем посту, молча курил, разглядывая пейзаж после битвы, и думал о том, что и в разрушении есть своя красота. Взять войну: кто воевал, никогда не забудет той особой, первобытной, тихой радости, какую испытываешь после попадания в живую цель или после того, как выстрел из твоего гранатомета превращает в огненный шар духовский грузовик или дом, в котором засел враг. Можно испытывать охотничий азарт, убивая в честном бою.
Да, точно, от убийства, от смерти врага, от разрушения тоже можно получать кайф… Никакие наркотики не нужны, достаточно только этой радости в придачу к чувству смертельной опасности. Олег поймал себя на мысли, что вот этого всего ему и не хватало последние годы…
Спустя пятнадцать минут со своей верхотуры Олег увидел черный «мерседес», выскочивший на проспект со стороны центра города. За ним, как привязанные, мчались два огромных джипа. Машины шли на хорошей скорости и резко затормозили рядом с разгромленной стоянкой.
— Блин, не понял! — взревел Быкалов, выходя из «мерседеса». — Что за херня такая? Что натворили, суки дешевые? Урою всех к ебеням! Я покажу вам пролетарский гнев, пидарасы!
Он долго ходил по стоянке, непрестанно матерясь и пиная разбитые машины, словно этим нехитрым способом можно было вернуть им прежний вид. За ним, как на невидимом поводке, синхронно передвигались четверо охранников с помповыми ружьями.
Наконец, их босс заметил Лютаева, насмешливо и даже с удовлетворением смотревшего на него из своего скворечника.
— Е-мое! Ты что ли, афганец? Ты чего здесь, блин, делаешь?
— Охранником работаю, — без лишней спешки спускаясь вниз, ответил Олег.
— Уже не работаешь, — поправил его Быкалов. — Трындец этой стоянке, а новую я строить не собираюсь. Нет, ну, ты посмотри, что натворили эти парашники! — Он обвел широким жестом раскуроченные машины. — Совсем озверел электорат! Хорошо, что хоть дом мой не развалили, сволочи…
По расстроенному лицу Быкалова и несвойственным ему суетливым движениям Олег понял, что тот находится на грани нервного срыва. Выходит, и этот вот элитный дом, как и автостоянка, построен на деньги Быкалова? И теперь ему придется разбираться с владельцами разрушенных автомашин! Ладно, его проблемы. Наемных служащих это не касается ни с какого боку.
— Ты все видел? — Быкалов вопросительно уставился на Олега. — Менты из работяг кого-нибудь забрали?
— Да вроде приняли человек пятьдесят, остальные разбежались.
— Вот и ладненько! — Быкалов потер вспотевшие от переживаний руки, как муха лапки, одна об другую. — Я с этими гнидами сам разберусь. А ты все, свободен. Можешь валить отсюда на все четыре стороны, нет у тебя больше работы. Ну, давай, чего встал?
Молча пожав плечами, Лютый вышел со стоянки и потопал к автобусной остановке — самое время наведаться к себе домой, он уже забыл, когда был там последний раз. Но далеко уйти ему не удалось — его вдруг окликнул Быкалов:
— Эй, афганец! А ну, вернись, давай сюда, быстро!
Олег остановился, подумал секунду-другую, и нехотя пошел назад.
— Ну, чего надо?
— Что дальше делать собираешься? Работа нужна?
— Нужна… — выдавил из себя Лютый, подумав о том, что все-таки подвел его Кормухин к Быкалову, как и обещал. Разве теперь откажешься?
— Будет тебе работа. Ты вот что, посиди пока в своих апартаментах, — Быкалов махнул рукой в сторону бытовки, — а вечером за тобой приедут. Лысый! — позвал он одного из своих братков. — Давай бегом на хату, приведи ее сюда!
Лысый побежал к дому — исполнять приказание. А Лютаев поднялся по лестнице в свою будку.
— Нет, ну что, падлы, с ласточкой сделали! — Быкалов обошел кругом останки красного кабриолета. — Неделю только, как этой сучке машину подарил! Всего неделю поездила! Вот, скоты!
Лютаев снова порадовался за Быкалова. И вздрогнул, как от удара током. В сопровождении Лысого из элитного дома вышла и направилась к разрушенной автостоянке та, кого сегодня ночью он принял за Белоснежку. Это была Оля! Теперь ему стало ясно, почему он ошибся! Просто она отпустила длинные волосы и стала похожа на его знакомую по Таджикистану.
И все-таки в это верится с трудом! Черт побери! Роскошная женщина из красного кабриолета — Оля? Невеста покойного Володьки Воробьева? Хорошо, пусть так. Но что у нее общего с этим ублюдком Быкаловым? Почему, зачем она рядом с ним?
Между тем Оля села в «мерседес», даже не взглянув на свою разбитую вдребезги машину. Быкаловский мерс в сопровождении почетного эскорта джипов давно исчез из виду, а Олег все смотрел в ту сторону, куда они уехали, и никак не мог прийти в себя от удивления.
Впрочем, одиночество его длилось недолго. К стоянке подъехали милицейские машины — оперативно-следственная группа и микроавтобус с передвижной криминалистической лабораторией. Тут же подкатила и «девятка» майора Кормухина.
— Как дела, дорогой? — жизнерадостно спросил он, поднявшись в будку к Олегу.
— Херово.
— А по-моему, очень даже неплохо! Ты же с Быкаловым законтачил?
— Точно, и погром тоже моя работа, специально организовал, чтобы с ним встретиться, а потом вам доложить, — на полном серьезе сказал Олег.
До Кормухина не сразу дошло, что над ним издеваются. Но он тоже был не лыком шит и умел держать удар, а потому с такой же иронией поблагодарил Олега за службу и посоветовал впредь согласовывать с ним такие катаклизмы.
Некоторое время они наблюдали за действиями оперов и криминалистов, уже приступивших к работе.
— Телку Быкалова сегодня видел? — прервал молчание Денис Витальевич.
— Видел, — не стал отрицать Олег.
— А чего так скис? Ночью не разглядел, а теперь понял, что девушка — твоя знакомая? — Кормухин расхохотался от души. — Вот она, жизнь! Сплошные сюрпризы!
— Вы и про это знаете?
— Конечно, знаю, наивный ты мой человек! Все не так просто, как тебе кажется. Само собой, я раскопал информацию о пассии нашего друга Быкалова. И вдруг обнаружил, что она твоя зна…
— Хватит, надоело уже! — оборвал его Олег. — Все-то вы знаете, везде суетесь, как хер в жопу. Думаете, вы власть, и вам все можно? Не лезьте хоть в душу, ладно?
— Да ты не психуй, а лучше помоги хорошей девчонке, дурила!
— Не понял, чем я-то могу ей помочь?
С лица Кормухина сползла ерническая улыбка, и он заговорил совсем другим, человеческим тоном. Рассказал Олегу, как долго Быкалов добивался близости с Ольгой, как она сопротивлялась его нажиму, а он, чтобы ее сломать, подсадил девчонку на иглу.
— Оля — наркоманка? — расстроенно спросил он.
— Сейчас уже нет, — успокоил его Кормухин. — Точнее, она не употребляет наркотики после курса лечения, который Быкалов устроил ей за границей. Ее кололи синтетикой, с нее легче соскочить, и психической зависимости у нее не было.
