«Скоро стемнеет», — подумал Олег, разглядывая от нечего делать скопившиеся над Красноярском серые рваные облака, подкрашенные снизу в темно-розовый цвет багровым, наполовину закатившимся за горизонт, солнцем.
Но прежде чем на город легла ночная тьма, к автостоянке подъехал черный джип с тонированными стеклами. Невидимый водитель не заглушил движка, не выключил фар — значит, приехал ненадолго, гостевать не собирается. В джипе опустилось окно водителя. Из него выглянул лысый пехотинец Быкалова.
— Лютый! Лютый, мать твою! — крикнул он таким же лысым, как он сам, голосом. — Иди сюда быстрее!
Олег выглянул из стеклянной будки, спустился по лестнице и не спеша подошел к автомобилю.
— Давай в конце-концов знакомиться, — лысый протянул в окно руку, — я Леха, а погоняло — Барабан. — Он перехватил недоуменный вгляд Олега, рассмеялся и пояснил: — Да башка потому что у меня, как шкура на барабане! Садись в тачку, к хозяину поедем.
При слове «хозяин», Лютого передернуло, но он взял себя в руки и сел рядом с водителем. Джип стартовал с места, как на гонках.
Весь Пролетарский проспект был разгромлен: как Мамай прошел. Всюду лежали сожженные и перевернутые машины. Разграбленные магазины зияли черными пустыми витринами. Маленький и уютный ресторанчик «Чайка» перестал существовать, пепелище еще дымилось, но пожарные уже начали сворачивать свои брандспойты.
Лютый с мрачноватым юмором подумал, что эту улицу неплохо было бы назвать проспектом Пролетарского Гнева.
— Ты не сомневайся, братан! — весело крикнул Алексей, лихо управляясь с тяжелым внедорожником: похоже, скорости ниже сотки он вообще не признавал. — С нашим шефом работать можно. Депутат, блин, в натуре все-таки! Фигура! Мы все за ним, как за кремлевской стеной.
— На хрен я ему понадобился, если у него таких орлов, как ты, солить некуда? — поинтересовался Лютый.
— Ну, это не твоего ума дело, — поставил его на место Барабан и, помолчав с минуту, сообщил: — Вообще-то ты Ольге зачем-то понадобился.
— Кому? — ошалел от неожиданности Лютаев.
— Да бабе его, Ольге! — пояснил Леха, не обратив внимания на бурную реакцию Лютаева. — Шеф, блин, с ней носится, как с писаной торбой, как будто других мочалок мало вокруг. Любовь зла, — Барабан многозначительно поднял вверх указательный палец, — и козы этим охотно пользуются. Не понимаю я шефа. Он же на нее бешеные деньжищи тратит, а она, сука, веревки из него вьет с видимым удовольствием.
— С удовольствием? — насторожился Лютый. — Значит, она с ним не только из-за денег?
— Да фигня вся эта любовь-морковь. Бабы, они все твари продажные — это аксиома. И Ольга такая же.
Между тем джип пересек границу города и через полчаса, слегка сбавив ход после безумной гонки на околозвуковых скоростях, резко тормознул перед черными коваными воротами Быкаловского имения. Кирпичный забор вокруг высокого, с зеленой крышей, особняка напоминал кремлевскую стену и был украшен так же — зубцами в виде ласточкиных хвостов.
Сам дом даже дилетанта в архитектуре сбивал с ног своим необычным видом. Стиль его не поддавался определению, это было какое-то нелепое смешение древнеегипетской архитектуры с древнерусской. Стены дома сильно заваливались вовнутрь, как у пирамиды, на флангах фасада возвышались круглая и квадратная, разной высоты, башни, украшенные высоченными шатрами с позолоченными флюгерами в виде русалки и писающего мальчика.
Пышный сад окружал дом со всех сторон, по левую сторону от особняка виднелся большой пруд, по которому скользили лебеди. На берегах отвратительными голосами перекликались розовые фламинго. И, конечно же, всюду, буквально на каждом углу, бдела многочисленная охрана, вооруженная крупнокалиберными помповыми ружьями, которым позавидовал бы сам Терминатор.
Барабан провел Олега в дом-дворец. Быкалова они нашли в каминном зале. Он с видом генерал-губернатора на покое сидел в плетеном кресле, тихонько покачиваясь, и курил огромную, толстую, в пол ментовской дубинки, сигару. Рядом с ним на столике возвышался целый манхэттен бутылок и стаканов разного калибра.
Из примыкающей комнаты вышла одетая по-домашнему, в шикарный оранжевый пеньюар, Ольга, встала у камина, где тлел, поигрывая голубыми язычками пламени, маленький костерок. На Олега она даже не посмотрела, скрестила руки на груди и зябко передернула плечами. Выглядела она неважно, можно сказать, хуже некуда, краше в гроб кладут. Глаза какие-то потухшие, губы дрожат, будто плакать собралась.
Олег поразился тому, как она все-таки похожа на Белоснежку. Не всегда, а в некоторых ракурсах. Только теперь он понял, почему Воробушек не смог ее трахнуть тогда, в учебке, когда все уговаривали его расстаться с девственностью. Ему, наверное, показалось, что это его Ольга лежит на плащ-палатках и пропускает через себя всю бравую девятую роту.
— Приехал, афганец? — расслабленным, пьяным голосом спросил Быкалов. — Вот и ладушки. Будешь с ней работать. — Он едва заметно кивнул подбородком в сторону Ольги. — Чтоб ни на шаг от себя не отпускал. И еще, не вздумай шуры-муры с ней завести. Узнаю — яйца с гляделками местами поменяю. Врубился?
Лютый кивнул, а сам подумал, что неплохо было бы вмазать ему по плеши бутылкой шампанского и залить сверху то, что получится, для дезинфекции вискариком.
— Теперь так, — продолжал Быкалов. — Сейчас пойдешь с Барабаном, он тебе покажет, где и во что переодеться. А то выглядишь, как бомжара. Да, вот еще что: с Ольгой работаешь круглые сутки.
— А как же смена? — поинтересовался Лютый. — Или в частном секторе КЗоТ уже не работает?
— Какая еще смена? — удивился Быкалов. — Один управишься. Да к тому же это ненадолго. Я Ольгу знаю: через три дня ей эта забава надоест. На хрена ей это вообще нужно, ума не приложу. Но если женщина просит… В общем, когда ей надоест играть в Уитни Хьюстон и телохранителя, пойдешь к пацанам в бригаду. Барабан вот будет у тебя в начальниках. Все… — Он отмахнулся от них, словно от двух назойливых комаров. — Свободны оба.
Выходя вслед за Барабаном из каминного зала, Лютый затылком почувствовал чей-то взгляд. Он обернулся: Ольга стояла на прежнем месте у камина и не сводила с него глаз. Ему показалось, что она хочет ему сказать что-то очень важное, но сейчас ему было не до интимных разговоров…
Телевизор в гостиной, откровенно говоря, заколебал. Лютому захотелось встать с кресла, в котором он сидел, схватить его и выкинуть с балкона — прямо с седьмого этажа элитной башни. Или достать из плечевой кобуры пистолет и разрядить в лживый голубой экран всю обойму до последнего патрона.
Но ни того, ни другого он сделать не мог потому, что и телевизор, и гостиная и вообще вся эта роскошная пятикомнатная квартира принадлежали не ему, а Ольге. А сам Лютый воспринимал себя в этом роскошном интерьере как предмет мебели или прислугу с пистолетом под мышкой.
Действительно, каждая уважающая себя девица на содержании у богатого папика считала необходимым иметь рядом телохранителя. Вот только доступа к ее телу, к сожалению, у Лютого как раз и не было.
Он уже два дня отработал личным охранником Ольги, но она еще ни разу не обратилась к нему по имени. Более того, даже не позволила ему задать себе ни одного вопроса. Олег уже несколько раз пытался пообщаться с ней по-человечески, но она делала вид, что говорить им не о чем.
— Не лезь не в свое дело, — жестко обрывала она его, — и не задавай лишних вопросов. Целее будешь.
Что-то не позволяло ей откровенничать. И эта постоянная скованность Ольги раздражала Лютого. Какого черта она изображает тупую куклу Барби? Тем более, что иногда он чувствовал на себе ее любопытный взгляд.
А телевизор, мерзавец, все вещал и вещал голосом политобозревателя информационно-аналитической программы «В конечном счете» Еремея Компотова:
— Режим Джохара Дудаева утратил контроль над значительной частью территории Чечни. Северная часть республики является зоной преимущественного влияния пророссийски настроенной чеченской оппозиции. Независимые наблюдатели отмечают массовые нарушения прав человека в южной части республики, где процветает торговля заложниками, киднеппинг, пытки и публичные физические наказания по законам шариата, наркоторговля, набеги на приграничные территории, грабежи, угон скота. Входе стычек между незаконными вооруженными формированиями гибнут мирные жители. Российское руководство продолжает консультации с режимом Дудаева, но одновременно оказывает помощь, в том числе оружием, чеченской оппозиции…
Оружие — вот ключевое слово во всем этом словоблудии! Это значит, что федералы вооружают противников диктатора Дудаева, захватившего власть в Чечне.
— Вот, суки! Это же война… — в сердцах Лютый громко хлопнул себя по колену ладонью.
