Стоп стрельба.
Златогор глянул на левый фланг: пусто, в десяти метрах начинался резкий обрыв. Справа – рассредоточенная цепью разведгруппа. Физик, вытянув шею, ищет поверх пулемета, кого бы убить, Гефест лежит на спине и по радио обменивается с комбатом.
– Командир, – сказал Златогор. – Плохо лежим.
Через широкое, но неглубокое ущелье над ними довлела высота, на вершине которой располагалось каменное плато, похожее на разрушенную крепость. Правее, минуя незначительный провал, красовался каменный зубец, причудливый, будто старинная башня.
– До крепости метров пятьсот, не больше, – прикинул Златогор.
– Надо туда перебираться, – согласился Физик.
– Ждем команды, – возразил Гефест.
– Дождемся, – пробурчал Физик, – размотают нас здесь.
– Вниз скатимся, а потом по ущелью домой. До НП полкило по прямой.
– Так то по прямой, – пробурчал Златогор.
– Догулялись, бля, – поддакнул Физик.
– Мархаба, славяне. – К ним подполз Прибор, глаза еще светились возбуждением недавнего боя. Следом забрался Варяг. Он кивнул Гефесту и, усевшись чуть ниже вершины, закурил.
– Слава, – начал Прибор, – духов человек десять…
– Мы только троих видели, – прервал Гефест.
– Ты до конца дослушай, – возбудился Прибор. Он отобрал у Варяга сигарету, затянулся сам и пустил ее по кругу. Но оказалось, кроме Варяга никто не курит. Он еще раз затянулся и вернул сигарету хозяину. – Десять черных, они сами обосрались, выскочили на нас лоб в лоб. Шли как дома, кагалом. Только что не галдели. Варяг с перепугу весь магазин в небо опрокинул…
– Чего это с перепугу? – возмутился Варяг.
– Ладно, ты, – отмахнулся Прибор. – Я заметил, одни пиздюки. С ними пара-тройка бородатых, в черном. Явно не в курсе, что мы здесь три дня. Наверное, приспичило кентов проведать.
– Да без разницы, – сказал Златогор. – Сваливать надо.
Он показал на высоту.
– Они вниз сдристнули, – засомневался Прибой. – Вызовем «птицу», пусть Крым посмотрит, где этот петушатник, артой размотаем. Не сунутся.
– Гефест – Соколу, – раздалось на общем канале. Гефест склонился к рации.
– На связи Гефест.
– На крепости движение.
Над головой засвистело, в ответ раздалась беспорядочная стрельба. Это продолжалось минуты три, пока Прибор не предложил:
– Обойти надо.
Он показал Гефесту на гряду, что справа, изогнувшись, переходила в спуск, который, в свою очередь, вливался в резкий подъем на фланг противника.
– Бесполезно долбить, или уйдут, или, чего доброго, вылезут с какого-нибудь краю.
Гефест некоторое время рассматривал «крепость», что-то прикидывая в голове, пока не родил решение:
– Согласен. Но открытки метров сто, на склоне тоже не спрятаться, пока до того камня не дойдут.
– Я добегу, – заявил Прибор.
– Саша, ты командир, – возмутился Гефест.
– А ты кого-то силком пошлешь? – спросил ехидно Прибор. – А я добегу.
Гефест почему-то посмотрел на Физика и Златогора, единственных уцелевших из первой группы. Нахмурился, покачал головой.
– Тебе решать, – признался он. – Кто с тобой?
Он изучил каждого, будто перебирая, кого не жалко. Златогор его окликнул:
– Я с Прибором.
– Егор, ты снайпер, – напомнил Гефест.
– Вот обойду и постреляю, – огрызнулся он. – Мы с Шурой вроде корешимся.
– Спасибо, брат, – сказал Прибор. – Гефест, как пойдем, навалите козлам. Окей?
– Конечно, командир.
– Слава, не паясничай, – усмехнулся Прибор в седую бороду.
Они мчались по склону сломя голову, стрельба слилась в дробный рев, Златогор прыгал через камни с одной только мыслью: не споткнуться. Спина Прибора мелькала в пяти метрах и продолжала удаляться: Шура выжимал лучшую в своей жизни стометровку. Ускорение было так велико, что с разгона они залетели на четверть подъема. Трескотня за спиной стихла, только пулемет Физика сохранял прежний темп. Быстрее, быстрее. Златогор безнадежно отставал от Прибора, хотя лихо, по-собачьи поглощал пространство горы. Рысью и четырьмя конечностями. Перед глазами проносятся камни, бурые, серые с кляксами лишайника. Винтовка сползает со спины и бьется прикладом о землю, а он, чертыхаясь, вынужден ее поправлять, с ужасом осознавая, что теряет темп. Прикрытие ударило с новой силой, это означает одно – их маневр засекли и пытаются срезать. Как подтверждение высоко над головой засвистело – чернокнижники бьют вслепую. Сердце молотит, кажется, сейчас оно перекроет кислород, будто шарик от пинг-понга, в груди режет, вкус крови на губах. Златогор рванул с шеи арафатку – понты сейчас не помогут. Быстрее! Прибор уже достиг скалы и карабкался по отвесной стене. Твою же мать, издали подъем казался проще. Быстрее! Он уткнулся лбом в камень, сейчас бы упасть, успокоить сердце, выровнять дыхание и начать подъем. Скала его убьет.
– Двигайся, осел, – взбодрил он себя. – Сейчас мы сдохнем.
Он заставил себя встать, поправил СВД, как смог, хотя было понятно – «весло» обязательно сползет и попытается его убить.
– Зачем я сюда поехал? Сидел бы дома, – простонал он, глаза нашли уступ, он с трудом поднял ногу, руками вцепился в острый камень и подтянулся.
– Понеслась…
На вершине он испытал такое наслаждение, что даже если бы его здесь встретили бармалеи, то он бы им блаженно улыбнулся. Полежать бы на спине, глядя в глубокое небо. Но Прибор оторвался на тридцать метров, похоже, что Шура воевал сам. Проклиная человеческий эгоизм и боевое братство, Златогор поднялся на каменных ногах, снял винтовку из-за спины и, шатаясь, засеменил за товарищем. Его движение только походило на бег. Пока что жизнь его была ему безразлична. Добежит до укрытия, освоится, отдохнет, тогда и пободается с Безносой. Вот и провал, Саня уже на той стороне, мостится за камнем. Наконец-то оглянулся, марафонец. Машет рукой. Златогор мотнул головой: да, да, конечно, уже бегу. И ускорился, как смог. Из провала он выбирался на морально-волевых качествах, о физике уже вопроса не вставало. Он упал рядом с Прибором, глотая ртом воздух.
– Братан, не стреляй, – попросил Златогор, задыхаясь. – Залягут… Подожди… Я сейчас…
Он устроил цевье на кулак левой руки, приложился к винтовке, осмотрелся поверх прицела. Площадка, где залегли аду, напоминала каменоломню. К стене «крепости» примыкали значительные валуны. Среди каменных кубов и пирамид сновали крохотные фигурки. Они поливали свинцом позиции разведчиков, не прицельно, закинув автоматы над головой. Выныривали из каменного лабиринта, как чертики из табакерки, высыпали огня, насколько хватало смелости, и пропадали.
– Вижу троих. – Златогор повернулся к Прибору. – Где десять, Сань?
– А я ебу? – огрызнулся тот. Потом предположил: – Оставили лошков, а сами или ушли, или обходят. Тьфу-тьфу-тьфу.
Он сплюнул через левое плечо, почти что на Егора.
– Понеслась?
Златогор выбрал цель.
– Погнали… С-сука, мелькает, педераст…
Толчок в плечо, бармалей завалился. Хлопнул подствольник. Духи на секунду замерли: превозмогая здравый смысл, над камнями торчат неподвижно вытянутые шейки. Вместо бород – нелепая козлиная растительность. Второй толчок в плечо. Панорама прицела вышла из сектора. Мимо. Назад. Но в прицеле уже никого. Лопнул ВОГ. Прибор жалил короткими очередями.
– Пустой. – Он припал на колено, меняя магазин.
– Держу, – крикнул Златогор, он начал накидывать выстрел за выстрелом.
– Готов, – сказал Прибор. – Погоди-ка…
Он отправил три ВОГа подряд, затем клацнул затвором и без предупреждения перемахнул через камень.
– Поддержи!
– Прибор, блядь! – выругался Златогор, наблюдая краем глаза, как Прибой по диагонали мчится до «каменоломни», туда, где монолиты почти касались стены «крепости». Златогор глазами вцепился в пространство. Движение. Выстрел, выстрел, выстрел. Неприцельно, узким веером, прижимая аду под камни. Левая рука выдергивает магазин из подсумка. Движение. Выстрел. Выстрел. Винтовка только ударила в плечо, а он уже меняет магазин. Рывок затворной рамы, патрон в патроннике. Выстрел, выстрел. Над камнем появляются руки с автоматом, оружие прыгает в них, рассылая беспорядочные очереди. Над головой засвистело. Высоко…
Прибор подкатом падает за укрытие – Златогор мгновение видит в его глазах восторг – в руке Прибора граната. Он забрасывает ее по высокой дуге, она еще не успевает взорваться, как вслед – другая. С левого края выскакивает черная фигура. Толчок приклада СВД в плечо: человек ломается и катится вниз, где его принял огонь разведгруппы. Без вариантов. Взрыв первой гранаты – Прибор всыпал из автомата по-сомалийски 52. Грохнула вторая, и он, уже не таясь, с отчаянием берсеркера перевалился на ту сторону, широким веером раздавая остатки магазина.
– Шура, твою же мать! – Златогор выскочил из-за укрытия, чертыхаясь, побежал за Сашкой, задирая высоко колени, рука искала свежий магазин. Пояс съехал, подсумки хлопали по бедрам, высокотехнологичные кальсоны сползли до середины бедер, от этого он мчался, широко разбрасывая ноги. Ствол СВД неаутентично смотрел в небо. И было смешно и страшно. Взрыв гранаты
