Внезапная ночная атака принесла успех. На лыжах, с орудиями, минометами и пулеметами на специальных салазках, части 119-й гвардейской дивизии освободили Пустошку.
Под глубоким снегом взорванный город только угадывался. Среди белой пустыни высилось единственное здание городской больницы, заминированное врагом.
Глядя на разрушенную Пустошку, я мысленно представлял себе гигантский труд, который понадобится для того, чтобы все это восстановить.
С группой офицеров и солдат, бывших со мной на наблюдательном пункте, мы разместились на ночь в небольшой баньке, предварительно проверенной саперами. Давно не топившаяся, она дала нам приют в эту зимнюю ночь среди развалин Пустошки. Уставшие, голодные и замерзшие, за кружкой натопленного из снега горячего чая, мы долго делились впечатлениями об этом февральском дне, приблизившим нашу победу еще на один шаг.
А утром появившиеся из подвалов редкие жители рассказали нам, что у северо-западной окраины Пустошки, возле бывшего поселка МТС, лежат под снегом более двух тысяч мирных жителей, расстрелянных гитлеровцами. Так закладывался фашистами «новый порядок»…
…2-й Прибалтийский фронт. В июне 1944 года меня назначили командиром 33-й стрелковой дивизии… Она занимала плацдарм на левом берегу реки Великой в районе Пушкинских Гор. Знакомясь с местностью, я увидел, что захват деревень Новый Путь и Посад создавал условия для выхода в тыл плацдарму противника на правом берегу реки Великой.
Только ночью сумел я добраться к позициям второй стрелковой роты, оторванных от участка 82-го полка. До противника здесь было не более 100—150 метров. Отсюда намечалась наша атака. Бойцы внимательно смотрели на меня, считая, наверное, что в такое место командир дивизии без особой нужды не придет. Они следили за тем, что меня интересует, вдумывались в смысл задаваемых мною вопросов.
Когда я закончил работы, стало ясно: решать будет каждая минута, успех может быть достигнут только внезапным и стремительным ударом.
Операция была частной, и проводить ее надо было за счет внутренних сил и средств. Командир полка подполковник Л. Я. Жаворонков предложил привлечь к участию в ней две стрелковые роты, находившиеся в его резерве, других сил у него не было. И тогда я подумал о штрафной роте, прибывшей недавно к нам на усиление…
В 7.30 23 июня после пятиминутного огневого налета две стрелковые роты 82-го полка и штрафная рота за 50 минут овладели в Новом Пути и Посаде опорными пунктами врага. А потом за трое суток отразили 36 вражеских атак. Длинные списки на награждение орденами и медалями пошли в штаб армии…
2-й Прибалтийский фронт. В последних числах июня в дивизию, на плацдарм реки Великой, прибыл командующий 1-й ударной армией генерал-лейтенант Никанор Дмитриевич Захватаев. Встретил я его у переправы, представился и кратко доложил обстановку. День выдался теплый. Противник вел редкий артиллерийский и минометный огонь. Сюда с нескольких направлений доносилась частая ружейно-пулеметная стрельба, залповые взрывы гранат, выстрелы противотанковых орудий.
— Что за пальба так близко?
— Отрабатываем наступление роты с боевой стрельбой.
Прежде чем тронуться, командарм достал планшетку с картой и тщательно осмотрел район переправы по обоим берегам реки. Через нее было наведено два действующих моста, из них один тяжелый. Паромная переправа находилась в резерве и стояла за маской.
— Поедем на правый фланг, покажете как выглядит этот район после освобождения вами Нового Пути и Посада. Посмотрим с тыла и на плацдарм немцев на правом берегу Великой.
Никанор Дмитриевич пригласил меня к себе. Оба адъютанта поехали во второй машине. В пути мы несколько раз останавливались. Генерал Захватаев интересовался возможными районами сосредоточения войск, уровнем их маскировки, куда в обороне противника выводят дороги, которые мы пересекали…
«Видимо, готовится наступательная операция, — подумал я тогда. — А может быть командующий хочет освежить в памяти знание местности на самом важном участке в полосе армии?»
Как будто прочитав мои мысли, Н. Д. Захватаев на одной из остановок предупредил:
— Не задавай вопросов, сейчас еще рано говорить об этом…
Оставив машину в укрытии, мы поднялись по ходу сообщения в район Нового Пути, а потом — Посада. Отсюда хорошо просматривалась местность во всех направлениях. Поселки Новый Путь и Посад широким прямоугольником врезались во вражеский тыл, создавая угрозу окружения его войск на плацдарме.
— Теперь, — с удовлетворением заметил командарм, — немцы за рекой стоят одной ногой…
Мы вернулись к машинам и направились к центру обороны. На переднем крае затишье. Я доложил командующему состав группировки противника, показал на местности его огневую систему и основные опорные пункты — высота 78,7, Чашкино, Касыгино, Пустохново, расположение резервов и огневых позиций артиллерии. По карте, а потом и на местности показал передний край и организацию нашей обороны, участки огней, запланированных артиллерией…
— В полосе обороны дивизии, — сделал я вывод, — противник находится в оборонительной группировке и в ближайшие дни вряд ли способен перейти в наступление.
По первой траншее мы дошли до левого фланга. В пути командующий беседовал с командирами подразделений, наблюдателями, дежурными у пулеметов и орудий прямой наводки. Он уточнял с ними огневую систему противника, его заграждения, режим поведения днем и ночью. На одной из батарей проверил подготовку и вызов огня по незапланированной цели. Побывали мы с ним и на батальонной кухне. Подходило время обеда, и мы сняли пробу. Обед командующему понравился. Зашли мы и в одну землянку. Люди вернулись с занятий и готовились к обеду. Меня они знали в лицо и смотрели с интересом на Н. Д. Захватаева. Был он тогда подтянут, худощав и выглядел очень моложаво.
Поздоровавшись, командарм спросил, как идет служба, как с обмундированием, обувью, баней… Претензий по этим вопросам люди не заявили.
— Какие имеются вопросы и предложения? — спрашивает командующий.
Встает и представляется уже пожилой солдат.
— Вот мы, товарищ генерал, все учимся наступать, а сидим в обороне. Уже и второй фронт союзники открыли, а до Берлина нам еще ой как далеко шагать…
— Придет срок, будет приказ — пойдем и мы. А пока, скажу я вам, правильно делаете, что учитесь наступать. Но и плацдарм надо держать обеими руками… С него и пойдем вперед…
На обратном пути, безотносительно к разговору, который мы вели, командующий вдруг заметил:
— А солдат-то какой толковый! Торопится! На глазок определил, кому дальше идти до Берлина…
…17 июля 1944 года. Второй день мы идем вперед, стремясь пересечь шоссе Остров — Резекне и не допустить отхода противника из города Острова. Перемещаясь в ходе наступления на новый наблюдательный пункт, я застал на нем секретаря редакции дивизионной газеты «Бей фашистов» старшего лейтенанта Д. А. Соболя. Вместе с командиром комендантской роты старшим лейтенантом А. С. Суюмбаевым они пристально наблюдали за противником, не заметив сразу нашего прихода. Увидев меня, оба отдали честь. Командир роты доложил о готовности наблюдательного пункта. Я уточнил с него обстановку, а потом подозвал секретаря редакции.
— Что вы здесь делаете?
— Вчера перед атакой работал в первом батальоне 73-го полка у майора Владимира Павловича Шолмова. А когда началась атака, пошел вместе с гвардейцами, неудобно было оставаться в траншее, когда все идут вперед. Да и самому хотелось испытать, что чувствует боец и командир в ходе атаки, от чего зависит ее успех? А то ведь мы пишем со слов, а так ли это? Ведь ощущения и выводы, наверное, очень индивидуальны и могут быть разными… Сейчас принес материал, чтобы передать с оказией в газету. В редакцию вернусь ночью…
— Какие же впечатления остались у вас от атаки?
— Видимо, многое зависит от боевого опыта. В атаке я участвовал впервые. И все воспринимал обостренно — свист пуль и осколков, разрывы вражеских мин и снарядов, выстрелы на стороне противника. Но выручили соседи. Смотрел на них и старался держать себя так же — идти не кланяясь, вести огонь короткими очередями… Самый напряженный момент — бросок в траншею врага вслед за гранатой. В эти секунды я ни о чем не думал. Кричал во весь голос «ура!» А когда в траншее передо мной оказался гитлеровец — всадил в него из автомата целую очередь и побежал вперед — боялся отстать от своих.
Мы помолчали…
— Успех атаки зависит от многих условий. В ходе наступления бывают и удачи и промахи. Но если первая атака захлебнулась — не жди ничего хорошего. Вот почему перед началом операции так тщательно организуется взаимодействие. Оно открывает дорогу к успеху, реализует подъем, с которым люди идут в бой…
